Владимир Рутковский - Сторожевая застава

«Неужели их понесет дальше? — тревожился Олешко, наблюдая, как передние всадники пропустили вербовую рощу — Плохо. Тогда из затеи с тайником ничего не выйдет».

Нет, основная масса всадников остановилась там, где и рассчитывал Олешко. Передние не останавливаясь сделали большой круг и только тогда присоединились к остальным. Видимо смотрели, нет ли опасности для их пленника.

Олешко нетерпеливо заерзал на ветке: сейчас должно начаться самое интересное.

За те два года, что Попович провел рядом со Святославам, он хорошо изучил привычки этого гордеца. Только закончились конные гонки, княжич собственноручно (этому он научился у отца) выгуливал своего коня.

Интересно, изменились ли его привычки с того времени?

Нет, не изменились. Олешко заметил, как один из всадников спешился и начал водить коня над берегом.

Теперь он исчез. Видимо, пошел к заводи — вода там куда теплее — и принялся купать своего коня. А заодно и присматриваться к тому месту, где должен был быть тайник. И только потом должен был кинуться в воду сам.

Олешко кивнул головой. Именно это, похоже, Святослав и сделал. Потому что на берегу осталось всего двое надсмотрщиков. Остальные соскочили с коней и ринулись к реке. Наверное, следовали примеру Святослава.

Олешко завистливо вздохнул. В такую жару нет ничего лучше речной прохлады! Чтобы вот так, с разгона, ринуться у нее, нырнуть до самого дна, найти если повезет источник и от пуза напиться холоднющей, чтобы аж зубы ломило, воды…

А вот после купания князю всегда хотелось есть. Следовательно, сейчас должна начаться охота…

И правда, вскоре маленькие фигуры охранников вновь появились на виду. Они с разгона вскакивали на коней, и словно из пращи разлетелись по степи, чтобы подстрелить какую-то дичь. Бедняги, у них даже в мыслях не было, что ожидает их за какую-то минуту.

И она наступила. Теперь те, кто остался сторожить Святослава, забегали как сумасшедшие. Это должно значить, что князь нырнул в воду, а вот вынырнуть почему-то не спешил. А исходя из того, что нырнул он в направлении наибольшего водоворота, то вывод у его охранников был один: видимо, тот водоворот подхватил князя и затянул туда, откуда не возвращаются.

Олешко облегченно вздохнул. Пока сторожа будут ошарашено смотреть на то место, пока будут искать тело несчастного княжича, тот должен под водой доплыть к определенному месту и там затаиться.

Вот только неизвестно, сколько ему сидеть в том укрытии… Конечно, вода в мелкой, прогретой солнцем заводи куда теплее, чем на быстрине, однако за какой-то час-другой можно закоченеть и в ней.

Вдруг один из всадников отделился от группы и, нещадно поря коня, помчался от Хорола в степь. Не иначе, должен был известить ханской старшине неприятную новость о наглой смерти Святослава… Перед закатом солнца над берегом Хорола в сопровождении большого сопровождения пролетел опасистый всадник — сам хан хорольской орды Курныч. Он остановился возле верб и начал свирепо взмахивать правой рукой — видимо его плетка запрыгала по склоненным спинам охранников.

Половцы суетились над берегом почти до заката. А потом как один порывисто развернули коней и исчезли в синей мгле…

Когда на небе взошли обильные зори, Олешко осторожно, как степной лис, прокрался к тому месту, где под хорольским берегом должен был затаиться княжич Святослав. Некоторое время слушал тишину, потому что не был уверен — оставили половцы стражу, или нет.

Однако вокруг все молчало. Поэтому Олешко склонился над берегом и тихонько позвал:

— Княжич… Княжич Святослав, просыпайся…

Внизу послышался тихий плеск и неразборчивое:

— П-п-пп-омм-о-гги.

Ого, сильно видать замерз княжич, если даже не имеет сил выбраться на берег. Олешко согнулся, нащупал руку Святослава и дернул ее с такой силой, что тот вылетел на сушу словно щука из воды.

— С волей тебя, княжич! — поздравил его Олешко.

Княжич ответил что-то неразборчивое. Его трясла дрожь и зуб на зуб не попадал. Не помогла и половецкая одежка, которую снял с себя Попович и накинул на княжича.

— Понимаю, княжич — сочувственно покачал головой Олешко — сейчас не мешало бы развести костер. Однако прости, должны как можно быстрее делать отсюда ноги… Ты еще не забыл, как мы когда-то игрались в коня?

— Н-ннет…

— То сегодня твоя очередь быть всадником.

— Й-я б-б л-лучше п-ппро-ббе-жал — процокотал Святослав — Сог-согрелся бы…

— Нельзя, княжич — решительно возразил Олешко — лишние следы нам ни к чему…

Святослав кивнул: мол, понимаю. Тогда окоченевшими руками охватил Олешкову шею. Попович подождал, пока тот удобнее умостится на его спине и предупредил:

— Ржать, княжич, тоже не будем, ладно?

Несмотря на озноб, Святослав фыркнул. К нему опять возвращался юмор.

Олешко сильно вспотел, пока дотащил княжича в свое дневное укрытие.

Встревоженно захрапели невидимые в темноте кони, заслышав запах чужака.

— Свои — успокоил их Олешко и потребовал — Ну, княжичу, слезай, надо и совесть иметь — а когда Святослав сполз на землю, насмешливо докончил — не поверю, княжич, что ты в неволе только и делал, что мучился. Тебя же откормили, как гуся на продажу.

— Б-было такое — согласился Святослав. Теперь он почти не заикался — было все — и есть, и пить, но свободно не ходить.

— Ну на прогулки ты же ходил — сказал Олешко.

— Да ходить то ходил — ответил княжич — и гулял, где хотел. Но стоило только оказывался у какого коня, сразу выныривали несколько сторожей, будто из-под земли…

Он глубоко вздохнул, выгоняя последний озноб и уже другим, теплым и благодарным голосом добавил:

— Спаси тебя Бог, Олешко. Не знаю, и отблагодарю ли тебя когда-то…

— Некогда благодарить, княжич! Лучше садимся на коней да мчимся к Днепровским плавням!

— А почему не к Суле? — спросил княжич. Ноги его уже снова слушались и он одним прыжком оказался в седле.

— Нет, княжич, лучше к плавням. Там нас, если что, никто не будет искать.

Олешко свернул на след, который еще днем протоптали дикие кони, и они наперегонки помчались к Днепру.

За какое-то время в воздухе запахло влагой, а тогда впереди затемнели камыши.

Олешко остановился край плавней и трижды прокрякал селезнем. На ответ громко бухнув водяной бугай. Еще за минуту на усеянной зорями воде вырисовался силуэт лодки. В нем сидело двое мужчин.

— Сколько будет дважды два? — спросил их Олешко.

— Двенадцать — ответил один из них — только чего это ты, Олешко, такой дурковатый отзыв придумал?

— Чтобы тебе было о чем спрашивать — блеснул зубами Попович и обратился к Святославу — Это, княжич, Воинские парни. Они тебя доправят в сам Киев.

— Мне бы лучше в Переяслав — заупрямился Святослав — Сколько же я там не был!