Константин Кураленя - Шаман-гора

Я опять промолчал.

— А это тайга нам говорит, что прошли здесь не так давно людишки али зверь какой. Предупреждает нас матушка, чтобы были поосторожнее. Потому как не знает, с добром или с умыслом каким недобрым идут эти Божьи твари.

Я от удивления чуть не врезался лбом в выскочившую из тумана ёлку. Ну, ни фига себе казак словеса выворачивает, а вслух произнёс: — Ну, это-то ладно, это всё понятно. А как ты умудряешься еще и видеть в этой кромешной тьме? Я о глазах говорю.

— Дак вижу, — словно бы сам удивляясь своим талантам, произнёс Степан.

— Ну, и… — пытаюсь натолкнуть его на нужную мысль.

— Черемшу, чеснок, лук… всё жрать надо, — наконец-то даёт он мне дельный совет, — тогда и глаз вострый будет.

И, словно стараясь отделаться от моих назойливых вопросов, Степан прибавляет шаг. Стараясь не отставать, я продолжаю ориентироваться на равномерно покачивающуюся передо мной спину. Больше я его ни о чём не спрашиваю. Берегу силы. Ещё не известно, сколько времени нам предстоит топать по непролазным чащам и буреломам родной флоры. Но справедливости ради хочу заметить, что в Амурской области тайга Приамурья гораздо чище, чем в родном Хабаровском крае.

Вот уже несколько часов кряду идём без остановок и перекуров, и, судя по всему, в ближайшее время Степан останавливаться не собирается. Я Стёпу понимаю. В плену у хунхузов томится его зазноба Катерина, и каждая минута промедления грозит девчонкам непоправимой бедой. Пока мы висим у похитителей на хвосте, есть надежда на то, что, пытаясь оторваться от погони, они с пленницами ничего не сделают. Просто им будет не до этого.

Словно угадав мои мысли, Степан поворачивает лицо ко мне.

— Сейчас мы идём гораздо ходче хунхузов. Бабы для них обуза.

— А что если они почуют погоню и расправятся с девушками? — поинтересовался я.

— Да ни в жизнь. Это добыча. А знаешь, паря, сколько русская девка стоит у них на рынке? Они, небось, уже и барыши подсчитали. Да при таком раскладе они от жадности сдохнут.

Приободрённый ответом Степана, я прибавляю шаг. Ещё поборемся, господа хунхузы, ещё не вечер.

— А которую из сестёр Катерины хунхузы умыкнули вместе с ней? — наконец-то решаюсь задать так долго мучавший меня вопрос.

— Дак Луизку, — ответил казак.

Мое сердце непроизвольно подпрыгнуло и оказалось в районе печёнки. Я невольно сбился с ритма и с трудом перевёл дыхание.

Ну и этого короткого мига хватило на то, чтобы Стёпка оторвался от меня на добрый десяток метров.

— А кто ещё? — нагнав Степана, продолжил я допрос.

— Да ещё какие-то три девки. Я ужо не стал любопытствовать, а побёг за тобой.

— Догоним, узнаем, — твёрдо сказал я.

— Дак это ужо как полагается. Тут у нас не сорвёшься, — легко согласился казак.

Похоже, парень не сомневался в успехе нашего предприятия.

Ну что ж, это радует. Меж тем непроглядная ночь уползла на покой. Наверное, поняла, что все её ухищрения нам по барабану. На смену ночи пришло сырое утро. Едкая и нудная морось прекратилась, но вместо неё из низин выполз плотный и тягучий туман.

Мы шли в сплошном молочном мареве. На расстоянии трёх метров видимость равнялась нулевой отметке.

«Опасно идём, — подумал я. — Если хунхузы оставят засаду, то нам крышка».

Из-за проклятого тумана темп движения упал чуть ли не вдвое. Видно, и Степан подумал о возможной засаде и решил не экономить на времени. Мёртвые, мы уже никому не поможем.

Шаг казака стал пружинистым и мягким. Так опытные охотники скрадывают зверя, становясь невидимыми и неслышимыми для обитателей тайги. Я, так же как и Степан, удвоил внимание. Спору нет, он таёжник опытный, но и мне не следует зевать. Тайга шутить не любит.

И тут, как бы подтверждая эту истину, раздался приглушённый голос Степана, и он резко остановился: — Мать твою разэтак. А ты какого хрена здесь делаешь?

В ответ раздалось недовольное хрюканье.

«Свиньи? Откуда здесь взяться свиньям?» — недоумённо подумал я и выглянул из-за плеча казака.

Впереди на тропе, на границе видимости, из стороны в сторону раскачивалась массивная фигура. Эта расплывчатая фигура была настоящим медведем.

«Вот и медведи появились», — как-то отрешённо подумалось мне.

Хозяин тайги стоял на задних лапах, а передними жестикулировал так, словно демонстрировал нам бой боксёра с тенью. Мой мозг ещё не до конца осознал возможную опасность, но ствол винтовки уже смотрел в грудь зверя.

Одна рука Степана отвела ствол моей винтовки в сторону, а другая крепко ухватилась за рукоять своего охотничьего ножа.

— Не можно зверя стрелить, — прошептал он, не отводя настороженного взгляда от медведя. — Хунхуз рядом. Могёт прослышать.

Стараясь не делать резких движений, я осторожно повесил винтовку на плечо и вытянул нож. Перехватив рукоятку ножа враз ставшей влажной рукой, я мимолётно порадовался, что рукоять была удобной и ухватистой.

«Хороший ножичек», — подумал я, настраивая себя на боевой лад. В голове промелькнули воспоминания о том, как раньше бывалые охотники ходили на медведя с рогатиной и ножом. Теперь я сам оказался в такой же ситуации, но это меня совсем не радовало.

— Ты чего, дядь Миша? — раздался вкрадчивый голос казака. — Никак пропустить нас нет желаниев?

Медведь в ответ возмущённо хрюкнул. Уступать дорогу он явно не собирался. Он переводил свои злые круглые глазки то на меня, то на Степана. В его здоровенной башке шёл сложный мыслительный процесс. Скорее всего он думал, с кого первого начать.

Или кто вкусней, я или Степан.

— Не дело ты затеял, Мишаня, не дело. Мы-то ведь всё одно пройдём, а ты тута со вспоротым брюхом лежать останешься, — в голосе казака прозвучала явная угроза.

Медведь прекратил своё нелепое раскачивание и внимательно уставился на Степана. Что-то ему не нравилось в тоне казака.

В это время я вышел на одну линию со Степаном. Скосив один глаз и увидев поддержку, Степан стал маленькими полушажками приближаться к зверю. Я следовал за ним. Почуяв неладное, медведь угрожающе замотал головой и поднялся на дыбы. Это была крупная особь из семейства гималайских медведей. Его губы задёргались в злобной конвульсии, обнажив при этом кривые жёлтые клыки. Смрадное дыхание, наполненное запахом гнилой плоти, коснулось наших ноздрей. Меня чуть не вывернуло наизнанку.

— Ну, падла, ты ещё и пасть не чистишь! — не ожидая от себя такой прыти, крикнул я и прыгнул вперёд.

Степан поддержал мой неожиданный энтузиазм.

— А-а, паразит лохматый, получи! — раздалось сбоку от меня.

Такой поворот событий явно не устраивал лохматого бандита. Раздался громкий продолжительный треск, и в окружающем воздухе распространился запах медвежьих испражнений. Сам же виновник всей этой антисанитарии самозабвенно улепётывал от греха подальше. Только глухой топот да треск подминаемых деревьев указывали направление бегства несостоявшегося людоеда.