Nine Princes in Amber

There were two more gates before we made it through the pass, and somewhere along the way it appeared we had lost the hawk. We had gained several thousand feet in elevation now, and I braked the car on a road that crawled along the face of a cliff. To our right hand, there was nothing other than a long way down.

Прежде, чем мы переехали перевал, открылись еще двое ворот, и где-то на пути орел отстал. Мы поднялись уже на несколько тысяч футов, и я остановил машину на у самого обрыва, справа была бездна.

“Get out,” I said. “You're going to take a walk.”

Julian paled.

“I won't grovel,” he said. “I won't beg you for my life.” And he got out.

- Выходи, - сказал я, - пришла пора тебе поразмять ноги.

Джулиан побледнел.

- Я не буду унижаться. И не буду вымаливать у вас себе жизни.

И он вышел из машины.

“Hell,” I said. “I haven't had a good grovel in weeks! Well ... go stand by the edge there. A little closer please.” And Random kept his pistol aimed at his head. “A while back.” I told him, “you said that you would probably have supported anyone who occupied Eric's p~ SitiO~”

- Обидно! - сказал я. - Передо мной так давно никто не унижался! Жаль. Ну что ж, подойди к краю и стань вот здесь... Чуть ближе, пожалуйста.

Рэндом прицелился ему в голову.

- Совсем недавно, - продолжал я, - ты говорил, что предложил бы свою помощь каждому, кто оказался бы на месте Эрика.

“That's right.”

“Look down.”

He did. It was along way.

- Да.

- Посмотри вниз.

Он взглянул туда. Далеко-далеко.

“Okay.” I said, “remember that, should things undergo a sudden change. And remember who it was who gave you your life where another would have taken it.

“Come on, Random. Let's get moving.”

- Хорошо. - сказал я. - Вспомни то, что ты говорил, если все неожиданно переменится. И запомни еще, кто подарил тебе жизнь, тогда как любой другой отобрал бы ее. Поехали, Рэндом. Нам пора.

We left him standing there, breathing heavily, his brows woven together.

We reached the top and were almost out of gas. I put it in neutral, killed the engine, and began the long roll down.

Мы оставили его стоять на самом краю. Он тяжело дышал, брови его сдвинулись.

Когда мы добрались до вершины перевала, бензин почти кончился. Я поставил передачу на нейтраль, выключил мотор и машина начала долгий путь вниз.

“I've been thinking,” said Random; “you've lost none of your old guile. I'd probably have killed him, myself, for what he tried. But I think you did the right thing. I think he wil throw us his support, if we can get an edge on Eric. In the meantime, of course, he'll report what happened to Eric.”

- Я сейчас думаю о том, - начал Рэндом, - что ты не потерял былой прозорливости. Я, наверное, все-таки убил бы его после того, что он нам устроил. Но думаю, что ты поступил правильнее. Мне кажется, он поддержит нас, если удастся в чем-то переиграть Эрика. А тем временем можно не сомневаться, что он доложит обо всем Эрику.

“Of course,” I said.

“And you have more reason to want him dead than any of us.”

I smiled.

“Personal feelings don't make for good politics, legal decisions, or business deals.”

Random lit two cigarettes and handed me one.

- Естественно.

- И у тебя больше причин хотеть его смерти, чем у всех нас.

Я улыбнулся.

- Личные чувства мешают хорошей политике, юридическим решениям и деловым отношениям.

Рэндом закурил две сигареты и протянул одну мне.

Staring downward through the smoke, I caught my first glimpse of that sea. Beneath the deep blue, almost night-time sky, with that golden sun hanging up there in it, the sea was so rich-thick as paint, textured like a piece of cloth, of royal blue, almost purple-that it troubled me to look upon it. I found myself speaking in a language that I hadn't realized I knew. I was reciting “The Ballad of the Water-Crossers,” and Random listened until I had finished and asked me,

Глядя вниз сквозь сигаретный дым, я впервые увидел это море. Под темно-голубым, почти вечерним небом с золотым солнцем оно выглядело таким богатым - словно толстый слой краски, как рифленая ткань королевского, почти пурпурного цвета что мне стало даже не по себе, когда я смотрел на него. Вдруг я осознал, что говорю на незнакомом прежде языке. Я читал вслух «Балладу о Мореплавателях», и Рэндом внимательно слушал и ждал, пока я не закончу. Когда я замолчал, он спросил:

“It has often been said that you composed that. Is it true?”

“It's been so long,” I told him, “that I don't really remember any more.”

And as the cliff curved further and further to the left, and as we swung downward across its face, heading toward a wooded valley, more and more of the sea came within our range of vision. •

- Многие говорят, что балладу написал ты сам. Это правда?

- Это было так давно, что я уже и сам не помню.

Дорога все больше и больше уклонялась влево, и по мере того, как мы въезжали в поросшую деревьями долину, море развертывалось перед нами.

“The Lighthouse of Catba,” said Random, gesturing toward an enormous gray tower that rose from the waters, mucs Out to sea. “I had all but forgotten it.”

“And I,” I replied. “It is a very strange feeling, coming back,” and I realized then that we were no longer speaking English, but the language called Thari.

- Маяк Кабры, - сказал Рэндом, указывая рукой на грандиозную башню возвышающуюся далеко в море. - Я совсем забыл о ее существовании.

- Представь себе, я тоже. Какое это странное чувство, когда возвращаешься домой.

Тут я понял, что язык, на котором мы говорим, назывался тари.

After almost half an hour, we reached the bottom. I kept coasting for as far as I could, then turned on the engine. At its sound, a flock of dark birds heat its way into the air from the shrubbery off to the left. Something gray and wolfish-looking broke from cover and dashed toward a nearby thicket; the deer it had been stalking, invisible till then, bounded away. We were in a lush valley, though not so thickly or massively wooded as the Forest of Arden, which sloped gently but steadily toward the distant sea.

Примерно через полчаса мы окончательно спустились с гор. Я продолжал катить по инерции так долго, как только мог, потом опять включил мотор. При этом звуке стайка черных птиц выпорхнула из ближайшего кустарника. Серая, похожая на волка тень взметнулась из-за дерева и нырнула в самую гущу кустов. Олень, невидимый до сих пор, умчался прочь. Мы ехали по лесной долине, хотя деревьев здесь было и не так много, как в Ардене, и неуклонно приближались к далекому морю.

High, and climbing higher on the left, the mountains reared. The further we advanced into the valley, the better came our view of the nature and full extent of that massive height of rock down one of whose lesser slopes we had coasted.

Слева сзади остались горы. Чем дальше мы въезжали в долину, тем величественнее раскрывались картины природы той огромной горы, по склону которой мы катили.

The mountains continued their march to the sea, growing larger as they did so, and taking upon their shoulders a shifting mantle tinged with green, mauve, purple, gold, and indigo. The face they turned to the sea was invisible to us from the valley, but about the back of that final, highest peak swirled the faintest veil of ghost clouds, and occasionally the golden sun touched it with fire. I judged we were about thirty-five miles from the place of light, and the fuel gauge read near empty. I knew that the final peak was our destination. and an eagerness began to grow up within me. Random was staring in the same direction.

Горы продолжали свой марш к морю с их плеч свисала разноцветная мантия - зеленая, золотая, пурпурная, розовая и индиго. Они повернулись к морю лицом, которого мы не видели, проезжая по долине, но на самом последнем, высочайшем пике, висела вуаль легких облаков и изредка солнце золотило ее огнем. По моим подсчетам, мы были примерно милях в тридцати от этого места, а в баке почти не осталось бензина. Я знал, что этот последний пик и был местом, куда мы так стремились, и что-то щемило в душе. Рэндом уставился в том же направлении.

“lt's still there,” I remarked.

“I'd almost forgotten,” he said.

And as I shifted gears, I noticed that my trousers had taken on a certain sheen which they had not possessed before. Also, they were tapered considerably as they reached toward my ankles, and I noted that my cuffs had vanished. Then I noticed my shirt.

- Он все еще там... - сказал я.

- Я уже почти забыл - ответил он.

Переключая передачу, я заметил, что брюки мои приобрели лоск, которого определенно не было раньше. К тому же они обтянули лодыжки, а манжеты исчезли совершенно. Тогда я обратил внимание и на рубашку.