Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – штатгалтер

Но все равно мечи — орудие убийства. А я — человек, которого стараемся представить как Божье создание, хотел бы забыть, что дьявол тоже приложил руку в облике Змея… ну ладно, поэвфемизничаем, пусть будет руку, и первых детей Ева родила от Самаэля в облике Змея, а от Адама только через сто тридцать лет зачала Сифа.

К тому времени племя Каина заселило почти все земли, и, на мой взгляд, Господь напрасно предупреждал Сифа не вступать в контакты с племенем Каина. Избегать каинитов — это же оказаться в гетто, на что потомки Сифа не пошли, так что перемешались достаточно быстро. Можно сказать даже корректнее: воссоединились две ветви человеческого рода. Светлая и темная. Причем темной оказалось море, а сифовой — капля.

И потому я одновременно светлый и темный, но тьмы во мне в сто крат больше. Как в любом человеке вообще-то, хотя признаваться в этом не любим. Но признаться нужно, чтобы с еще большим упорством и усилиями выдавливать из себя тьму…

…прибегая к методам самой тьмы: огнем и мечом, жестоко и беспощадно, не делая скидок.

Я вытащил меч до половины, полюбовался на мрачно поблескивающее лезвие из неведомого металла, чувствуется злая сила, но я сам злой, так что меня это не пугает, перевел дыхание и медленно, напоминая себе, что хозяин все-таки я, вложил почти недрогнувшей рукой, даже дланью, клинок обратно в ножны.

Этим мечом убивают и бессмертных. Проверено.

Костры горят в распадках и ямах, даже сверху рассмотреть непросто. Я опустился в темноте за деревьями, вышел к лагерю нарочито громко топая, шумно проламываясь через кустарник, хотя вижу, где обойти. На всякий случай сотворил огонек и повесил в полуярде над головой.

Впереди из темноты раздалось свирепое:

— Стой, кто идет!

— Свои, — громко заверил я.

— Свои по ночам не ходят!.. Стой там, иначе арбалет остановит… Ох, Ваше Величество?

— Молодец, — сказал я с одобрением. — Чувствую по голосу, что никого не разбудил. Хвалю.

Из травы поднялись во весь рост двое воинов, один все еще держит меня на прицеле арбалета со взведенной тетивой, другой внимательнее всмотрелся в мое лицо.

— Ваше Величество… помощь нужна?

— Все в порядке, — заверил я. — Я знаю, где шатер Мидля. Благодарю за службу.

— Рады стараться!

В двух шагах от шатра герцога полыхает костер, а рядом с могучего вида бывалыми воинами коротают ночь двое в длинных плащах с надвинутыми на лица капюшонами. Молодец Мидль, держит магов вблизи, они должны войти в город в числе первых.

Я издали помахал рукой.

— Не вставайте, мы не во дворце на приеме.

Они все же вскочили, я кивнул им дружески и, откинув полог, вошел в шатер. Мидль спит в одежде на брошенном поверх кучи срубленных веток плаще. Меч в оббитых дорогой кожей деревянных ножнах у изголовья, а на поясе, который так и не снял, длинный узкий кинжал. Посреди шатра стол и две грубо сколоченные лавки.

Лицо усталое, под глазами темные круги, вообще-то у него там в Шателлене жизнь текла поспокойнее, чем в моей армии, но что я могу, он сам выбрал эту жизнь, стремясь не уступить мне в благородстве и чистоте помыслов, как он полагает, хотя я бы не назвал их чистыми. Прагматичными да, но это из другой оперы.

Я повернулся и пошел из шатра, но, когда взялся за полог, услышал за спиной сонный голос:

— Сэр Ричард?.. Ваше Величество?

Я вернулся в герцогу, он уже сел и тер кулаками глаза.

— Дорогой друг, — сказал я с неловкостью, — я не хотел вас будить…

— Знаю, — сказал он, — но не будем терять время. Вижу по вашему облику, что как появились, так и сгинете. Очень скоро.

— Увы, — ответил я. — Наша жизнь пока такая… интересная. Хорошо, герцог. От успеха этой операции зависит очень многое. Я, конечно, гуманист, но не уверен, что в наших стесненных обстоятельствах послал бы армию на помощь соседнему королю, когда своих дел хватает. Но приходится решать много мелких и не совсем нужных нам проблем, иначе не допустят до главной…

Он уже стряхнул остатки сна, смотрит очень серьезно и почти бесстрастно. По его виду не скажешь, что он такой же муж нашей общей Франки, как и я, это мне почему-то неловко, даже глазки отвожу, словно спер из кухни гуся, а меня поймали. У нас же все путем, это государственный брак для укрепления королевства Шателлен, Мидль это понимает, а во мне все еще копошится человек старого времени с его предрассудками и условностями, что жена почему-то может быть только одна, все остальные — любовницы.

— Какую решаем сейчас? — спросил он с тем же бесстрастным выражением.

— Уничтожение оборотней, — сообщил я, — позволит нам перейти к решению задачи поважнее.

Он ответил спокойно:

— Это в вашем духе.

— Потому, — договорил я, — операцию нужно провести так, чтобы комар носа не подточил.

Он кивнул.

— Ваше Величество, мы принимаем все меры предосторожности.

— Вижу, — сказал я. — Благодарю вас, герцог. Очень хорошо, что руководите вы. Наши герои просто пошли бы на оборотней в красивую рыцарскую атаку, опустив копья… а те бы просто разбежались, а потом жестоко бы мстили, нападая из-за спины.

В шатер вошли Зигфрид и братья Хорнегильды почти в полном составе, за исключением младшего, сэра Тири, последним вошел Макс, торопливо поклонился.

Я жестом велел им сесть на лавке, они поклонились еще раз и очень тихо расселись, приглушенно звякая железом доспехов.

— Вы как раз кстати, — сказал я. — Разделитесь пополам. Уже заметили впереди лес?..

Арнольдус, граф Гогенбергский, высокий, плотно сбитый рыцарь с сухим, с явно подвижным телом тут же поднялся, отвесил почтительный поклон.

— Ваше Величество?

У него, как и у братьев, настолько светлые глаза, что я снова ощутил неясную дрожь, словно смотрю в пустоту, но там, в центре, как крохотные черные дыры в космосе, неподвижные зрачки, что не расширяются даже в полной темноте.

— Вы, граф, — сказал я, — пойдете по дуге справа. Братьев можете взять с собой, но лучше оставить их с сэром Зигмундом, что поведет отряд слева. Нужно окружить этот массив как можно более плотно. Сэру Зигфриду тоже рекомендую своих братьев отправить к вам, так взаимодействие будет надежнее.

Зигфрид произнес с достоинством:

— Ваше Величество, все выполним в точности.

— Этой субботней ночью, — сказал я, — в этом лесу состоится нечестивый сатанинский шабаш. Ведьмы и оборотни отслужат сатанинскую мессу. В заключение растерзают пару дюжин людей и алою кровью окропят свои дьявольские кумиры.

Барон Витториус сказал с жаром:

— Тогда нужно ударить до полуночи!

— Зачем? — спросил я непонимающе.

— Чтобы успеть спасти невинных!

— А-а-а, — протянул я, — ну вообще-то человек виновен изначально перед Господом и мною, великим и мудрым королем, но дело не в этом. Не отвлекайтесь, сэр Витториус, на незначащие мелочи при стратегическом рассмотрении глобальных вопросов.