Глеб Носовский - Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана

правление было терпимо. Поэтому некоторые [историки] утверждают, что Траян часто говаривал, что всем принцепсам далеко до этого пятилетия Нерона… Последующую же свою жизнь он провел так позорно, что всякому становится стыдно подумать об этом. Он дошел до того, что, не щадя ни своей, ни чужой стыдливости, под конец, облачившись в наряд невесты, объявив о своем приданом перед лицом всего сената, когда все… собрались на многолюдное празднество, вступил в брак с мужчиной. Одевшись в звериную шкуру, он терся лицом о половые органы людей того и другого пола. Он обесчестил даже свою мать, которую впоследствии убил» [726:1], с. 129.

А в другом месте Секст Аврелий Виктор выражается еще более откровенно: «Стыдно даже подумать, что подобный человек существовал, не то, что был когда-то вершителем судеб народов. Начав с того, что он выступал перед публикой как певец по греческому образцу на соискание венка, он дошел в конце концов до того, что… вступил в брак с мужчиной… Привязав людей как осужденных на казнь к столбу, накрывшись шкурой дикого зверя, он прижимался лицом к половым органам как женщин, так и мужчин, и с еще большим бесстыдством расправлялся с теми и другими» [726:1], с. 82–83.

Итак, облик Нерона во второй половине его правления весьма характерен. Перед нами — безумец, одетый в звериную шкуру, поющий часами на публике, пляшущий, разгуливающий по улицам столицы босым и распоясанным, швыряющийся камнями в людей, оскверняющий религиозные святыни и т. д.

Нам осталось лишь напомнить, что романовская история рисует нам «позднего Ивана Грозного» тоже как «блаженного» безумца. Мы уже много говорили об этом. И показали, что на самом деле все эти описания относятся к царю Ивану IV Блаженному (1547–1553). Он действительно заболел, «повредился умом», отошел от дел и стал известен далее под именем Василия Блаженного, то есть «Блаженного Царя», так как Василевс = Василий означает Царь. Ни о каком другом правителе Великой = «Монгольской» Империи подобных ярких сведений нет. Точно так же и в истории «античного Рима» один лишь Нерон характеризуется как «сошедший с ума».

«Современников поражали причуды и сумасбродства царя (Ивана Грозного — Авт. ). Иногда его шутки носили вполне невинный характер… Государь отплясывал наравне с молодыми иноками и по головам их жезлом отбивал такт» [776], с. 180.

Далее о Грозном рассказывали следующее. «В дни отречения от престола царь пережил сильное нервное потрясение, вызвавшее тяжелую болезнь. В последующие годы царь, до того обладавший несокрушимым здоровьем, начал настойчиво искать хороших врачей в заморских странах. После новгородского погрома в земщине много толковали о том, что бог покарал Ивана неизлечимой болезнью. Очевидцы передают, что царь был подвержен припадкам, во время которых он „ПРИХОДИЛ КАК БЫ В БЕЗУМИЕ“, НА ГУБАХ ВЫСТУПАЛА ПЕНА. Внезапные вспышки ярости и невероятная подозрительность царя, возможно, связаны были с какой-то нервной болезнью» [776], с. 178.

Таким образом, мы в очередной раз сталкиваемся с хорошим соответствием между рассказами об Иване IV и Нероне.

В конце правления Ивана Грозного разворачивается Ливонская война. Она была неудачной для Руси-Орды. Напомним, что, согласно нашим результатам, западные провинции Великой Империи во второй половине XVI века начинают попытки отделения от метрополии. Иван Грозный = библейский Навуходоносор (он же Арта-Ксеркс) предпринимает карательный поход с целью подавления беспорядков. Поход неудачен. Мятеж на какое-то время притихает, но потом вспыхивает с новой силой. Князь Курбский изменяет Ивану Грозному, бежит к ливонцам и участвует в войне против Грозного. Войска Грозного отступают из Европы. В Библии все эти события описаны в книге «Иудифь» как поражение войск царя Навуходоносора = Арта-Ксеркса, возглавленных воеводой Олоферном. В лагере ассирийцев происходит измена — военачальник Ахиор перебегает к противникам. Иудейка Иудифь хитростью проникает в стан ассирийцев и коварно убивает неосторожно доверившегося ей полководца Олоферна. Деморализованные ассирийские войска вынуждены отступить из западных провинций Империи обратно на восток. См. нашу книгу «Библейская Русь», гл. 8.

Следует ожидать, что события неудачной Ливонской войны второй половины XVI века должны отразиться на страницах Светония и Тацита, в «античной биографии» Нерона. Наш логический вывод оправдывается.

Светоний свидетельствует: «К злоключениям и бедствиям, виновником которых был Нерон, судьба прибавила и другие: чуму, которая за одну осень тридцать тысяч человек внесла в погребальные списки; поражение в Британии, где два города были разорены и множество граждан и союзников перебито; бесславные дела на Востоке, где в Армении легионы прошли под ярмом, а Сирия еле держалась…

Такого-то правителя мир терпел почти четырнадцать лет и, наконец, низвергнул. НАЧАЛО ЭТОМУ ПОЛОЖИЛА ГАЛЛИЯ ВО ГЛАВЕ С ЮЛИЕМ ВИНДЕКСОМ, КОТОРЫЙ БЫЛ ТОГДА ПРОПРЕТОРОМ ЭТОЙ ПРОВИНЦИИ. Нерону уже давно было предсказано астрологами, что рано или поздно он будет низвергнут…

Впрочем иные обещали, что и низвергнутый он сохранит власть над Востоком (то есть потеряет только Запад — Авт. ) — некоторые прямо называли Иерусалимское царство, — а многие даже сулили ему возврат к прежнему положению. Эта надежда была ему приятнее, и когда он потерял, а потом вернул Армению и Британию, то решил, что роковые бедствия над ним уже исполнились…

О галльском восстании он узнал в Неаполе в тот день, когда убил свою мать. Отнесся он к этому спокойно и беспечно: могло даже показаться, что ОН РАДОВАЛСЯ СЛУЧАЮ РАЗГРАБИТЬ БОГАТЕЙШИЕ ПРОВИНЦИИ ПО ПРАВУ ВОЙНЫ…

За обедом пришли новые донесения, еще тревожнее, но он остался холоден и лишь ПРИГРОЗИЛ, ЧТО ХУДО ПРИДЕТСЯ МЯТЕЖНИКАМ. И потом целых восемь дней он не рассылал ни писем, ни приказов, ни предписаний, предав дело забвению. Наконец, ВОЗМУЩЕННЫЙ ВСЕ НОВЫМИ ОСКОРБИТЕЛЬНЫМИ ЭДИКТАМИ ВИНДЕКСА, ОН ОТПРАВИЛ СЕНАТУ ПОСЛАНИЕ, призывая отомстить за него и за отечество, но сам не явился, ссылаясь на болезнь горла. Больше всего обиделся он, что Виндекс обозвал его дрянным кифаредом и назвал не Нероном, а Агенобарбом. На это он объявил, что вновь примет свое родовое имя, которым его так оскорбительно попрекают… остальные же обвинения он объявил лживыми уже потому, что его корят незнанием искусства, в котором он неустанными занятиями дошел до совершенства…

Когда же он узнал, что и Гальба с Испанией отложился от него, он рухнул и в душевном изнеможении долго лежал как мертвый, не говоря ни слова; а когда опомнился, то, разодрав платье, колотя себя по голове, громко вскричал, что все уже кончено…