Сергей Протасов - На восток [litres]

В районе селения Масике вообще не было боев. Высаженный там отряд из состава гарнизона крепости Николаевск-на-Амуре под командованием капитана Зака с полевой батареей благополучно занял поселок и окопался. Ни войск, ни ополченцев в этом рыбацком селении не водилось с самого начала войны, поэтому обошлось без стрельбы.

Вообще из японцев нашлись только пожилой, но расторопный начальник почтового отделения, являвшийся служащим «Северной телеграфной компании», успевший отправить телеграмму о нападении, да два случайных купца-рыбопромышленника с пятнадцатью человеками экипажей своих шхун. Они зашли в гавань, чтобы переждать непогоду и починить рангоут. Шхуны конфисковали, а японцев, на всякий случай, держали в отдельном бараке под охраной.

Когда оборона была более-менее организована, Зак, являясь комендантом порта, разрешил местным рыбакам продолжать промысел в обмен на некоторую помощь в сооружении новых укреплений и лагеря для размещения ожидаемых в ближайшее время дополнительных войск. Войска так и не привезли, но о том, что к их доставке готовятся, знали и за проливом Цугару. Одновременно он организовал закупку свежей и вяленой рыбы, циновок и рыбьего жира. Часть шла в котел гарнизону, а излишки регулярно отправлялись в залив Ольги, Корсаков и Николаевск трофейными шхунами.

Поскольку никаких притеснений местные от русских, в отличие от японцев, не испытывали, попыток противодействия или саботажа с их стороны до конца войны так и не было. А после подписания мирного договора отряд Зака тихо отбыл к прежнему месту прохождения службы.

Всем этим событиям предшествовала очередная тайная встреча Рожественского с Гинце. Еще 12 сентября, как раз на пике штабного аврала, вызванного вторжением японцев в Броутонов залив, прибыл посыльный с запиской. В ней сообщалось, что германский посланник настаивает на срочной и строго конфиденциальной встрече с наместником. Причем в записке фигурировала одна из условных фраз, обозначавшая чрезвычайную важность и экстренность.

Чертыхнувшись про себя, Зиновий Петрович отправился на рандеву. Адмирал Гинце сразу без предисловий сообщил, что сегодня утром ему стало известно о предварительной дате прихода специального транспорта с боеприпасами, вышедшего из Киля месяц назад. Это судно в строжайшей тайне обогнуло Африканский континент, пересекло Индийский океан и в данный момент поднимается западной частью Тихого океана к Курильским островам. Не позже 16–20 сентября оно подойдет к Курилам.

В этой связи требуется немедленно принять решение о том, каким проливом лучше пройти в Охотское море. Но было бы гораздо лучше, если бы удалось организовать встречу силами флота. Также Гинце передал его позывной и ведомость имеющегося на борту груза, сообщив, что транспорт сам выйдет на связь по радио, когда передовые пункты базирования или русские корабли окажутся в зоне досягаемости его станции. Но нужно сообщить ему, где и кого вызывать.

Поблагодарив немца за хорошие новости, Зиновий Петрович отправился обратно, по дороге ознакомившись с перечнем грузов. Из боеприпасов там фигурировали стальные фугасные бомбы и пороховые заряды для 305-, 254- и 203-миллиметровых пушек, а также шестидюймовые стальные гранаты в большом количестве. Кроме того, детали, необходимые для капитального ремонта гидравлических и электрических приводов башенных механизмов броненосцев, и прочее остро необходимое железо, изготовить которое во Владивостоке было невозможно. Общая масса всех грузов не превышала девятисот тонн, из чего следовал вывод, что предстоит встретить небольшой грузопассажирский пароход-прорыватель. В принципе, ничего сверхъестественного, вот только японцы не ко времени активизировались.

Отдав распоряжения, необходимые в связи с новой вводной, Рожественский не контролировал этот вопрос постоянно. Подготовка к встрече прорывателя, безусловно, являлась делом архиважным. Но учитывая общую напряженность ситуации в тот момент, она шла параллельно с остальными мероприятиями и ни в коем случае не в ущерб им.

Вечером 16 сентября пришло радио от Небогатова об успешном штурме Хакодате. Но связь была неустойчивой и вскоре прервалась. К тому времени наконец начали поступать более-менее регулярные сведения о ситуации в Броутоновом заливе, позволявшие планировать ответные шаги.

Через корейцев уже знали, что японцы заняли Хамхын и пытаются продвинуться вдоль дорог в направлении Порта Лазарева и Гензана, но пока не могут преодолеть сопротивление наших частей, занявших оборону по южному берегу реки у селения Кумуя. Относительно успешно им удается атаковать только вдоль побережья, где войскам оказывают огневую поддержку канонерки и истребители. С транспортов, стоящих под берегом, постоянно перевозят шлюпками войска и снабжение.

От Ивона, кроме давления на Порт Шестакова, они начали наступать еще и на Сонджин, атакуя одновременно через перевалы и вдоль побережья. Весь их флот держится недалеко от Ивона, охраняя стоянку пароходов, на которую постоянно приходят новые суда (как сообщили немцы, пунктами отправки являются Фузан и начавший оживать Нагасаки). Создавалось впечатление, что идет накопление сил для развития наступления. Учитывая специфику ведения боевых действий в северо-восточной Корее, с которой японцы хорошо знакомы, это вполне может вылиться в новый десант, уже ближе к Владивостоку. Исходя из того, что весь боеспособный японский флот все так же держится у корейских берегов, это казалось вполне возможным. Целью может стать залив Посьет.

Не имея достаточных сил, а самое главное – времени, чтобы резко переломить ситуацию, действуя непосредственно в Корее, было принято довольно оригинальное решение. Предлагалось вместо постепенного ввода в грозившую затянуться позиционную борьбу на берегах залива Броутона дополнительных армейских контингентов продолжать сдерживать японцев имевшимися силами Корейского отряда, а Посьетским отрядом, оказавшимся теперь почти сплошь из только что призванных резервистов, попытаться усилить противодесантную оборону. Параллельно развернуть строительство дополнительной линии полевых укреплений на западном фланге главной Владивостокской минно-артиллерийской позиции по внешнему периметру заграждений. Это заметно сокращало общую протяженность укреплений вокруг Владивостокской крепости, позволяя при необходимости быстро отвести за нее откровенно слабые передовые противодесантные гарнизоны и повысить ее насыщенность войсками и огневыми средствами из резервов.

Но главное – помимо пассивной обороны в Корее и Приморье предполагалось одновременно резко усилить нажим на Хоккайдо. По расчетам стратегов, это должно было вынудить японцев принять срочные меры по защите территории самой метрополии. К тому же это требовало гораздо меньших затрат ресурсов, но могло дать положительный результат с тактической и стратегической точек зрения уже в ближайшее время.