Александр Плетнёв - Углём и атомом [litres]

С верхотуры мостика видно, как морпехи прибирают за собой, сметая гильзы… почти беспечны, ржут меж собой.

Боцман, вот вроде только что тут, а уже там, на баке, размахивает руками, что-то втирает готовящемуся к спуску водолазу.

– Господин Чертов, э-э-э, капитан!

Обернулся – офицер, каперанг, имперски припараженный, одна рука по шву, другая тискает бинокль. В тоне вопрос, без недоумения, удивления – устали благородия удивляться. Лоб только гребенкой морщин, подергивая бровью – работа мысли.

«Так и думал, что моряк первым заведет об этом, – догадался Андрей Анатольевич и ненавязчиво зыркнул на адмирала, – а Алексеев-то чего? Неужели не понимает? Ага! Понимает, но не до конца».

Наместник не дал договорить подчиненному:

– Склонен полагать, что плененных англичан размещать на секретном судне будет не совсем разумно. Если вы не намерены заняться спасением, я прикажу Берлинскому – пусть подойдет на «Лене» и вызволит из воды кого успеет.

– Никто… никого… спасать… не будет, – четко и раздельно произнес Чертов, внутренне матерясь: «начинается!»

– Как так?

И каперанг (брови совсем вверх) не сдержанно:

– Но позвольте, как можно?

Разговор немедленно привлек всеобщее внимание. Особенно свитского эскорта.

«Ну, что… схарчу я вашу порядочность, веру и миропонимание!» – Злость только нарождалась, и говорил пока не все, что хотелось:

– В нашем случае следует поступать не «как можно», а «как нужно». Я опущу тот момент, что британцы действовали фактически пиратским образом…

– Вот именно, – перебил Алексеев, – нам потребны свидетельства сему вопиющему факту!

– Как раз таки свидетели нам не нужны, – перебил в отместку, – неужели вы не понимаете? Они видели… да только один вертолет, то бишь летающую машину – этого уже достаточно, чтобы заткнуть любые рты. Любые! Никто ничего не должен об этом знать!

Статский советник деликатно, но безотлагательно отвлек наместника в сторону, став ему, как змей искуситель, что-то нашептывать, сверля, постреливая своими глазами-пуговками. А капитана поддержал Шпаковский, видя, что тот сейчас перейдет на мат и личности:

– Господа. Не будем сейчас поминать о том, что никто не заставлял англичан являться сюда, затевать свои темные делишки, – и равнодушно, едва ли не обыденно добивал: – Утопли, и пес с ними. Поделом им.

– Жестоко, – тяжело выдавил капитан первого ранга, – простые моряки…

Все невольно дернули головами в сторону иллюминаторов. Уцелевших с «британца» снесло уже на кабельтов и больше, растащило. Виднелись лишь непонятные темные точки на волнах, самыми заметными мелькали красно-белые спасательные круги. Кто-то отчаянно махал руками.

«Водки, – снова пальнуло в голове. Андрей Анатольевич даже сглотнул, – и жрать! И в туалет! Сколько времени пролетело! И не заметил как! Вот они – скрытые резервы-закутки организма! Сольем остаточный адреналин в гальюн! Как же удачно прискакал Вадик… спихну на него все разборки и треп!»

Вадик же жег, добивал, прикрываясь цинизмом:

– И хорошо, господа, что им еще не удалось спустить шлюпки. Иначе, поверьте, пришлось бы расстреливать. Да, да, уважаемые. Вы не ослышались! А так всю грязную работу за нас сделает холодная вода! Потому как никто не должен ничего знать о судне под названием «Ямал!» Это самый большой секрет для всего мира… – Шпаковский запнулся, глянув на слушающих офицеров, – даже вы не должны были видеть того, чего не должны. Но увидели…

Оглядку и оговорку помощника капитана поняли сообразно.

– То, что довелось лицезреть и узнать, совершенным образом поражает, – степенно заговорил гвардейский полковник, – все это наводит на изрядные размышления. Прошу прощения, вопросов задавать не стану, предупрежден-с. О соблюдении секретности ни в коем случае спорить не смею. Недаром мы давали роспись о неразглашении. Но мои нижние чины, жандармы, экипаж «Лены»… позвольте, но летающую машину трудно было не заметить.

– Ну… это хотя бы свои… русские люди, – «купил» внемлющих имперцев Шпаковский.

Шумно, прекращая всякие споры, вернулся к разговору Алексеев. Чиновник из Петербурга старался не зря – мнение наместника переменилось:

– Все! Насколько сие неблаговидно, но озвученные аргументы обоснованны. Дело государственной важности. Последствия нашего благородства могут оказаться неблагодарными и… – и рубанул рукой, пресекая возражения, – на войне, как на войне.

– Я соскользну, – наконец нашел лазейку Андрей Анатольевич, шепнув помощнику, моля не моля, но изнывая.

– Да ради бога, кэп, – мало ли куда приспичило человеку.

– Помоги, займись, а я сейчас. Быстро. Вот достали! Смертельно…

– Чего?

– Ничего, – смертельно хотелось…

Спустился к себе в каюту. Налил, не стакан, конечно – рюмаху, жахнул. Чувствуя, как оно прокатилось по пищеводу, как обычно и всегда проходит «первая». Смачно впился зубами в яблоко.

За дверью послышались голоса, шум.

Выглянул – уперся в камуфляж морпеха.

– Тут… – боец полувиновато, полурешительно. За его спиной… наместник.

– Чего вам… ваше высокопревосходительство? – чуть не брякнул «тоже водки?». Оставаясь в дверях, не приглашая.

Алексеев даже не поморщился, начав строго, однако вполне приязненно:

– Господин Чертов. Петербург далеко, там, в столицах не совсем правильно оценивают обстановку, вводя государя в заблуждение. Я буду ходатайствовать перед… – и запнулся. Сквозь фасад одетого на лицо расположения вдруг проступает настоящее, – простите, это неправильные слова. Андрей Анатольевич, позвольте вас так…

– Тогда и я вас – Евгений Иванович…

«Что там штурман сказал? “Вырвалось у тебя – ты его гадом… ай, не проглотит, ай, не простит”».

Проглотил. Простил. Может, и удастся с ним по-нормальному, по-человечески».

– Главное ведь не слова – дела. Ведь так? – Капитан смотрел прямо, открыто. И неожиданно предложил… впрочем, почему же неожиданно: – Водки выпьете?

По возращению на мостик, после беседы «как быть дальше» с Алексеевым – сразу, с ходу:

– Надо выслать беспилотник на разведку. Поглядеть, что там с «Рюриком».

– Уже, с пару минут как, – Шпаковский деловито указал в сторону инженера-оператора, не забыв у него осведомиться: – Как там?

– Скоро, – отозвался тот, не отрываясь от монитора, – полета всего ничего, до цели четырнадцать миль.

– Молодцы, – Чертов почти не удивился, – чьей нуждой такая оперативность?

– Вот именно, что «нуждой». Сначала сами создают проблему, а потом от нас же чего-то хотят. Статский всенепременно возжелал провести перепись со всем гвардейским и жандармским личным составом о сохранении тайны. И дальше с визитом отправиться на «Лену». Под роспись. А бланки у него закончились.