Люси Пьерра-Пажо - Игры века [litres]

– Буду откровенен, – наконец произнес Алье. – Если бы доктор Делиль не был так убедителен, мы никогда не согласились бы на эту встречу. Вы очень молоды. Вы аристократка. Всё это не вызывает доверия.

Веритэ сдержанно улыбнулась.

– Я тоже буду откровенна с вами, господин Алье. Я разочарована, что такой умный человек, как вы, выносит суждения о людях на основании самых поверхностных данных. Разве вам не известно, что о книге не стоит судить по обложке? Иначе почему вы до сих пор не избавились от этой? Посмотрите, она вся в пыли.

И Веритэ указала на господина в инвалидном кресле, который чуть не задохнулся от возмущения.

– Да как вы смеете! Господин Алье, сделайте что-нибудь! Гоните прочь эту дрянь!

– Замолчите! – сухо ответил Эжен. – Недоверие, которые вы испытываете к госпоже Могарден, не дает вам права так выражаться.

– Господа, – вмешался Делиль. – Уверяю вас, вы не будете разочарованы. Я обещал вам это и готов отвечать за свои слова.

Эжен кашлянул.

– Нужно о многом поговорить. Давайте приступим.

Он принес стул Веритэ, указал доктору Делилю на табурет и позвонил в колокольчик.

– Графиня, позвольте представить вам господина Сен-Жермена. Он много лет служил в армии, это один из наших самых ценных советников.

Сен-Жермен пробормотал что-то вроде приветствия. Веритэ холодно кивнула.

– Ну что же, – сказал Эжен, усаживаясь за письменный стол. – Хочу напомнить, что официально мы с вами никогда не встречались. Президент Кар не должен иметь никаких связей с Кровавыми братьями, ни далеких, ни близких. При малейшей утечке информации мы ее тотчас опровергнем. А еще мы будем вынуждены вас ликвидировать.

– И сделаем это с удовольствием, – пробормотал Сен-Жермен. Эжен не обратил внимания на его слова. Он сложил руки под подбородком и пристально смотрел на графиню.

– Мадемуазель, во Франции дела идут неладно. Почти тридцать лет назад коммунары отрубили нашей стране голову. Я крестьянский сын, и мне приходилось видеть куриц с отрубленными головами. Некоторые из них умирают не сразу. Они бегают по двору и бьются об стены… Вот что сейчас происходит с Францией. Новой столицей объявлен Лион, но на этот статус претендует еще и Бордо. Регионы обособляются, Бретань и Бургундия поговаривают об отделении. Всё больше людей объявляют забастовки и выходят на демонстрации. Президент каждый день теряет доверие граждан. Его упрекают в том, что он идет против воли народа. Кто-то считает его слишком суровым, а кто-то – излишне уступчивым. И эта непопулярность нам очень некстати. Приближаются выборы, и президент Кар не намерен отдавать страну некомпетентным противникам.

– А вы хотите приклеить стране голову на место, то есть чтобы президент выиграл выборы, – с улыбкой сказала Веритэ, поигрывая серебряной цепочкой на шее.

– Можно сказать и так.

Открылась дверь между вагонами, в гостиную вошел слуга. Он нес огромный поднос, изо всех сил стараясь его не уронить. Лакей раздал всем сэндвичи и откупорил бутылку шампанского.

– Прошу, оставьте нас, – приказал ему Эжен.

– Подождите минутку, – попросила Веритэ, беря слугу за запястье. – Не могли бы вы налить мне немного воды?

Слуга взял графин и исполнил просьбу, поклонился и вышел. Глава службы безопасности поднялся, чтобы самому налить Веритэ шампанского. Она едва пригубила бокал и продолжила разговор.

– Господин Алье, позвольте, я продолжу. Как продвигается хирургическая операция по воссоединению страны? Полагаю, вы немало испробовали, прежде чем обратиться к нам.

Эжен потрогал края бокала.

– Разумеется. Но ни одна из попыток не оказалась успешной. Мы никогда не решили бы иметь дело с вами, но сейчас находимся в тупике. Что вынуждает нас искать противоестественные альянсы.

– Еще в каком тупике, – заявил советник из инвалидного кресла. – Пару дней назад мы присутствовали на встрече президента Кара и этой гнусной Лансьен. Ну как можно позволить женщине управлять городом? Это выше моего понимания. А этот болван, которого она называет советником? Только осада, только атака! Это единственное, что может заставить их сдаться.

Он чуть не подавился крошкой хлеба – остаток фразы затонул в приступе кашля.

– Прошу извинить господина советника, – сказал Эжен, обращаясь к Веритэ. – У него весьма категоричные взгляды на некоторые вопросы. Главную трудность для нас представляет не управительница. Она-то как раз выступает за расширение связей с Францией. Госпожа Лансьен достаточно умна, чтобы понимать: положение Лариспема и Франции одинаково тяжело.

– То есть?

Эжен кивнул советнику.

– Сен-Жермен, прошу вас, объясните графине.

Прежде чем начать, Сен-Жермен набил табаком огромную трубку.

– Ну как вам сказать… Процветание Лариспема покоится на шатком фундаменте. Город живет за счет того, что украл у аристократов-эмигрантов. Еще один источник доходов – патенты, которые он за миллионы продает французским и европейским компаниям. Лариспем ценят, нельзя отрицать, и это позволяет ему заключать торговые соглашения с разными странами. Кроме того, правительство Лариспема без стыда извлекает выгоду из тяжелого положения Франции. Лариспем соблазняет студентов, инженеров и изобретателей, они как один заглатывают наживку и переезжают из Франции в Город-государство.

– Но этого недостаточно, – заметил Делиль.

– Конечно же нет, – согласился Сен-Жермен. – Не знаю, понимаете ли вы, но…

– Отлично понимаю, – перебила его Веритэ. – Лариспем со всех сторон окружен Францией, это всего лишь анклав [2] Территория одного государства, полностью окруженная территорией другого. . У Лариспема нет пахотных земель, нет возможностей для расширения территорий. Нет иных ресурсов, кроме тех, что вы упомянули. Нет доступа к морю, и это существенно затрудняет торговлю.

Сен-Жермен несколько раз моргнул. Навряд ли он был бы больше удивлен, если бы с ним заговорила кошка. Пытаясь сохранить невозмутимость, он выпустил из трубки облако дыма. За ним с улыбкой наблюдал Делиль.

– Да, это так, – ответил он наконец. – Есть еще трудности политического характера. Управительница, Фиори и Жюль Верн уже очень давно стоят во главе города. То есть временное правительство стало постоянным. В присутствии президента Кара Мишель Лансьен признала, что выступает за расширение связей Лариспема с Францией, но Фиори с ней категорически не согласен. Он хочет превратить город в осажденную крепость, закрытую и неприступную. Этот мясник – настоящий дикарь, с ним невозможно договориться. Поэтому любое соглашение с Лариспемом в итоге потерпит крах.

– Как насчет того, чтобы взять город приступом? Думали вы об этом? – спросила Веритэ.