Татьяна Смородина - Фехтовальщица

Женька поехала домой. Ее беспокоило, что Генрих до сих пор не появился, чтобы забрать ее из школы. Ведь он не мог не знать, где она находится. Маркиз был дома и уже три часа не выходил из библиотеки. Так сказала Жулиана, и фехтовальщица, предчувствуя очередное выяснение отношений, прошла к мужу.

Генрих действительно находился в библиотеке и читал Плутарха. Он сидел на стуле рядом с холстом, на котором остался первый набросок углем парадного портрета маркизы де Шале.

– Где вы были, сударыня? У де Санда?

– Да… Я чуть не убила Эжена. Он сказал, что я с тобой из-за денег.

– Из-за денег.

– Ты тоже так думаешь?

– Это выяснится потом.

– После пришел де Ванс… мой ученик.

– Ученик… И что?

– Он такой медведь… Я просто измучилась.

– Угу.

– … Генрих, перестань читать, когда я с тобой разговариваю!

– Если я перестану читать, то заколю вас шпагой из своей коллекции.

– Мне было нечего делать! Катрин не приехала сегодня.

– Да, вы очень умно вышибли ее из игры. Отец теперь не разрешает ей сделать ни одного шага за пределы дома.

– Но я…

– Помолчите! На уроки музыки вы будете ездить сами, чтобы отныне заниматься ею под присмотром моей матушки. Теперь о другом искусстве. Почему за эти два дня к вашему портрету не прибавилось ни штриха? Я ошибся в художнике? Ласаре неумеха или лентяй?

– Не лентяй! Ласаре очень талантливый! Он изрисовал мной уже два альбома.

– Я хочу видеть эти альбомы, – сказал де Шале таким тоном, будто велел подать школьный дневник.

– Они у него. Он придет завтра как обычно.

– Хорошо, теперь о главном.

– А что сегодня главное?

– Королю сказали, что я женился на Жанне де Бежар.

– Кто сказал?

– Да мало ли кто? Может быть, Элоиза или Виолетта, с которой она ездит к Рамбуйе, может быть, ваши фехтовальщики.

– Они не могли, они…

– Что? Носят белые крылья?

– Хорошо, и что король? Он рассердился?

– Нет, он был спокоен и сказал, что ждет нас на приеме. Я думаю, он уже и так догадывался, кто моя жена.

– А если это ловушка? Если он хочет меня арестовать?

– Если бы он хотел это сделать, то уже прислал бы сюда стражу.

Это было убедительно, и Женька на время успокоилась.

На следующее утро де Шале дождался художника, и тот подал по его приказу свои альбомы. Медленно просмотрев их от корки до корки, маркиз сказал:

– Я куплю у вас эти альбомы, Ласаре.

– Но это всего лишь наброски, эскизы… Я хотел оставить их себе для работы, господин де Шале. Я задумал сюжет о встрече аргонавтов с амазонками, – еле слышно сказал бледный художник.

– Не надо для работы, Ласаре, я куплю их по цене картины. Вас это устроит?

– Да, ваша милость, но…

– А теперь извольте закончить тот портрет моей жены, который я вам заказал.

Художник поклонился и ушел готовиться к работе, а Генрих спросил фехтовальщицу:

– Это все, чем вы занимались, с Ласаре, Жанна?

– Да. Можете спросить у Нинон. Она все время была со мной в библиотеке.

– А Жулиана?

– Она тоже знала.

– И не сказала, мерзавка!

– Вы не спрашивали.

– Да вы, я смотрю, сколотили целый заговор, сударыня!

Де Шале еще раз пролистнул альбомы.

– Вы все тут заслуживаете хорошей плетки, Жанна, – сказал он. – Вас и Ласаре спасет только то, что эти «штрихи» к вашему портрету действительно талантливы… Идемте наверх. Я, пожалуй, немного опоздаю к утреннему одеванию его величества.

– Как же…

– Де Бон подменит меня. Он давно хочет занять мое место.

– А Ласаре?

– Ласаре тем более подождет.

Только через час Женька, одетая в парадное платье, уселась в неподвижную позу перед художником. Она старалась, и положение рук, головы и корпуса было безупречным, однако ее яркие глаза блестели слишком нескромно для того, чтобы быть уместными на парадном портрете, а щеки горели слишком бессовестно, но Ласаре сделал вид, что не заметил этого.

Поскольку королю стало известно, что супругой его фаворита является Жанна де Бежар, фехтовальщица стала появляться на людях одна или с Генрихом совершенно открыто. Ареста не следовало, но о них заговорили. Все ждали решения короля, что наряду с обсуждением будущего принцессы Генриетты и даты нового похода на протестантов одинаково страстно занимало парижский свет.

Все эти темы азартно описывали в своих статьях парижские памфлетисты [45] Памфлетисты – авторы критических статей (памфлетов) политического или светского содержания. . Женька негодовала, возмущаясь лжи, которой не гнушались газетчики, чтобы сделать материал раскупаемым.

– Они лезут в нашу спальню и сочиняют всякую чушь! Пишут, что я… что у меня связь не только с де Сандом, но и со всеми фехтовальщиками! Ты слышишь, Генрих?

– А у тебя ее нет? – усмехнулся де Шале.

– Есть, но не такая!

– Какая разница, раз ты ездишь в его дом.

– Но ты разрешил мне два раза в неделю заниматься с де Вансом.

– Это купленное. За это ты согласилась продолжать учиться играть на лютне и вести себя в обществе как знатная девушка. Когда король признает наш брак, я прекращу эти занятия и увезу тебя на Луару.

Женька смяла газетный листок и бросила его в горшок, а утром оделась по-мужски и поехала в одну из типографий. Там она без лишних слов приперла к типографскому станку издателя по имени Монро и призвала того к ответу. Держа шпагу у его груди, это было не трудно.

– Сколько можно, господин Монро?

– Я понял, понял, сударыня! – закивал Монро, косясь на стальное лезвие у себя перед носом. – Но подумайте лучше о том, что мы делаем вам славу!

– Что? Какую славу?

– Скандальную, разумеется! Так статьи лучше раскупают, а ваше имя не сходит с уст парижского света!

– Мне нужна не такая слава! В ваших статьях много вранья!

– Это всего лишь краски, сударыня!

– Которые разбавлены водой из сточной канавы?

– «Деньги не пахнут».

– Я вас сейчас убью, сударь!

– Это, конечно, не трудно, но будут другие… Такова профессия… Попробуйте сами обойтись без запашка грязного белья в столичных новостях, вас тут же обойдут, сударыня!

– Попробую! Хотите, я тоже напишу статью?

– Вы? Статью?.. Это как-то не совсем прилично… вы супруга маркиза де Шале… Я, конечно, напечатаю, но… А о чем вы хотите написать?

– Узнаете.

Женька поехала домой, написала статью под названием «Кто ее убил?» об истории сожженной Мариуллы и отвезла издателю. Монро, читая статью, удивленно двигал бровями, покачивал головой, задумчиво покручивал пуговицу на камзоле, а дочитав до конца, посмеялся.

– Хм, смешно тут про кошку… Недурно, недурно… смело и слог неплохой, только несколько суховатый. Не хотите прибавить детей этой Мариулле или что-нибудь вроде «призрак убитой каждую ночь является преступному бакалейщику»?