Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 4. Встала страна огромная

Пока говорили пушки, конники, не покидая седел, на поле не выезжали. Три германских панцера и два «ханомага» ярко и дымно пылали, а уцелевшие бронированные машины повернули обратно, почти безрезультатно постреливая осколочно-фугасными снарядами в сторону далекой лесной опушки на полном ходу. Быстро сообразив, что здесь атака уже отбита, гранатометчики опять попрыгали в свои газики и помчались обратно, на помощь товарищам.

До немцев довольно быстро дошло, что непонятное оружие русских действует только на близкой дистанции, и теперь их танки, остановившись в полукилометре от хутора, принялись методично обстреливать еще уцелевшие зеленые насаждения с его края. Проехали полсотни метров – снова стали и снова ударили. Погибло несколько заранее занявших позиции гранатометчиков – остальные поневоле отошли или вжались в неглубоких окопах, не смея высунуться. В помощь танкам, то и дело меняя прицел и количество дополнительных пороховых зарядов на хвостовиках, били минометы, щедро забрасывая ближнюю часть хутора минами.

Германская пехота покинула свои бронетранспортеры и, задыхаясь от бега в гору, двинулась вслед за танками, ведя неприцельный ружейно-пулеметный огонь опять же по окраине хутора. Трое уцелевших под вражеским огнем гранатометчиков выстрелили, отважно подпустив врага на 150-200 метров – два танка запнулись и замерли – остальные в очередной раз обрушили на совершенно не приспособленные к долгой обороне окопчики шквал железа и взрывчатки, перемешивая их с землей и не давая ни поднять головы для следующего выстрела, ни убежать.

Отступившие с левого фланга уцелевшие немецкие танки присоединились к своей центральной группе и по приказу командира тоже поползли наверх; сопровождавшая их пехота, высадившись из бронетранспортеров, угрюмо и настороженно, ожидая очередных сюрпризов, двинулась следом. И сюрпризы себя ждать не заставили. Среди почти достигших хутора немцев начали рваться прилетевшие издалека снаряды. Артиллерийский дивизион, выславший вперед на окраину хутора конных корректировщиков с рацией, открыл огонь с закрытых позиций по склону холма, плотно забитому пытающимися на него взобраться немцами. После короткой пристрелки поставленные «на удар» трехдюймовые осколочно-фугасные гранаты густо расцвели черными смертоносными кустами во вражеских порядках.

В танки прямых попаданий не случилось, даже в тонкую верхнюю броню, но их атака все равно захлебнулась – дальше они пойти не рискнули, а немного постояв и выпустив еще по паре снарядов в сторону уже совсем близкой, но по-прежнему недоступной, развороченной окраины хутора, стали пятиться вниз. Гораздо хуже пришлось пехоте: не один десяток доблестных солдат вермахта раньше времени вознесся в свою арийскую валгаллу или пострадал от контузии либо ранения. Уцелевшая панцер-пехота частично вжалась в землю или попряталась по неглубоким воронкам, но большей частью панически бросилась врассыпную, в основном, вниз.

Подоспели отъезжавшие на фланг гранатометчики, им удалось подбить еще две не успевших далеко отступить «тройки». Один из танков, получивший бронепрожигающую гранату в моторное отделение, высоко полыхнул оранжевым пламенем и через небольшой промежуток времени высвобожденной мощью собственного боекомплекта высоко подбросил кувыркнувшуюся в воздухе башню с длинноствольной пушкой. Рухнувшая обратно башня, как назло, упала прямо перед скатывающейся вниз другой машиной, которая, с размаху неосторожно ткнувшись в неожиданное препятствие, разорвала одну гусеницу.

Экипаж остановившегося танка не стал ждать смерти под защитой слабой, как оказалось, против неизвестного оружия русских брони, а быстро и слажено дернув наружу изо всех боковых и верхних люков, припустил вдогонку своим «лошадным» и безлошадным однополчанам.

Тем временем внизу, на поле, произошли очередные, совершенно неприятные немцам изменения. Скрывавшиеся в лесу до поры до времени польские уланы выехали на опушку, перестроились в атакующий порядок и поэскадронно ринулись в бой. Один эскадрон, ближний к хутору, пустил коней рысью; а второй, нацелившись гораздо правее и дальше, перешел на средний галоп. Вторым эскадроном командовал все еще до сих пор ходящий в ротмистрах Януш Скшипиньский, когда-то в далеком 39-ом уже успешно повоевавший против немцев совместно с русскими на мосту через Западный Буг, да так и оставшийся в кавалерии, несмотря на настойчивые и неоднократные предложения от Советов и своих командиров поменять живого коня на «железного». Любовь к лошадям у него пересилила, но в отличие от многих его товарищей, заодно и притормозила повышение в чинах.

Эскадрон Скшипиньского обошел по широкой дуге расположившихся в поле немцев и в конном строю, развернувшись вширь, обнажив клинки, налетел на их тыловые подразделения и расположившуюся за тонкой линией придорожных деревьев и подбитой техники минометную батарею. Протянувшиеся им навстречу пулеметные очереди и беспорядочный ружейный огонь почти три года ждавшие реванша с немцами уланы проигнорировали; хотя то один, то другой из них откидывался навзничь от попавшей пули, слетал с седла наземь, падал раненный на гриву или еще невредимым летел кубарем вниз с подстреленного на всем скаку коня. Разгоряченные быстрой скачкой поляки, наконец-то дорвавшись до врага, без жалости рубили наотмашь любовно отточенными саблями и стаптывали конями, даже тех, кто в тщетной надежде поднимал безоружные руки. В открытые сверху кузова огрызающихся огнем бронетранспортеров летели ручные гранаты, быстро гася сопротивление.

Оставив на месте скоротечного разгрома один взвод – добить оставшихся в живых и охранять уцелевшую трофейную технику – бравый ротмистр повел остальных конников навстречу отступавшей впереди собственных танков фашистской пехоте. А во фланг в беспорядке бегущих немцев, изрядно потрепанных артиллерийским огнем уже заходил тоже пустивший лошадей в галоп первый уланский эскадрон. В одно озверевшее месиво слились и пешие и конные, мешая германским танкистам и пулеметчикам бронетранспортеров вести прицельный огонь. Снующие вверх-вниз поблескивающие на уже клонящемся предвечернем солнце клинки, быстро затухающая трескотня выстрелов, предсмертные крики растаптываемых подкованными копытами людей.

Удачно начавшая бой за хутор советская артиллерия, прекратив по указаниям корректировщиков огонь, была взята на передки и шестерными упряжками вынеслась в поле вослед первому эскадрону. Достигнув места, откуда откатывающиеся с холма вниз германские танки наблюдались, как на ладони, дивизион снова рассыпался в линию и быстро изготовился к стрельбе прямой наводкой. Залп. Второй. Несколько подбитых серых бронированных машин загорелись или просто остановились, остальные, продолжая отступать, открыли малорезультативный ответный огонь.