Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 4. Встала страна огромная

Время шло, все больше работая на русских. Еще одна «четверка», вместо того, чтобы ползти по склону холма вверх на хутор, повернула вправо, безбоязненно объехала безоружный и полуразутый, уже ей совершенно не страшный русский танк и остановилась с другого бока. Хоть это теперь и было бесполезно, но Никитин все равно приказал Петьке покрутиться, желая как можно дольше оттягивать окончательную погибель. Панцеры, приблизившись уже на полсотни метров, вразброд стреляли, норовя разметать вторую гусеницу или оторвать катки; тридцатьчетверка упрямо крутилась, резко меняя направление движения. Но все-таки немцы своего добились – русский танк замер окончательно. Кроме того, немцам посчастливилось заклинить случайным крупным осколком башню – спаренный пулемет теперь мог стрелять лишь в минимальном горизонтальном секторе.

В принципе, немцы теперь вполне могли бы спокойно, ничего не опасаясь, подойти, плеснуть из канистры бензинчику на решетку моторного отделения и поджечь, но майору Вайцману после сегодняшних ошеломительных потерь от одного единственного русского танка, хотелось, в качестве хоть какого-то оправдания перед собственным командованием, захватить этого пока еще неизвестного вермахту монстра более-менее неповрежденным. И к танку вместо поджигателей пошел кое-как разговаривающий на русском языке пехотный обер-лейтенант с белым флагом из не очень белого носового платка в руке.

Никитина парламентер вместо поджигателей или подрывников тоже вполне устраивал и он, открыв свой люк и высунув голову наружу, с удовольствием принялся тянуть время. Пока они, коверкая чужие и собственные языки, так общались, наверху, на хуторе, куда уже почти доползли первые германские танки, произошли перемены: с юга на всех парах первыми примчались на помощь недавно появившиеся в войсках легковые полноприводные ГАЗ-65. Двенадцать машин с десантом из трех человек плюс к водителю в каждом. Вооружение десанта было нестандартным и пока все еще секретным (ручные реактивные гранатометы с бронепрожигающими зарядами). На их использование для удержания никому до сей поры неизвестного хутора до подхода более медленно движущихся танков и артиллерии дал разрешение лично командир бригады.

Поредевшее стрелковое отделение сержанта Семовских, уже приготовившееся со связками гранат в руках останавливать упрямо прущую на хутор вражескую бронетехнику и, естественно, геройски пасть под ее гусеницами, сперва неописуемо обрадовалось прикатившим газикам, посчитав их за головной дозор уже входящего в хутор более значимого подкрепления, но потом чуть не пало духом, поняв, что на ближайшее время кроме серьезнолицых бойцов с непонятными, метровой длины трубами и ручными пулеметами никого больше и не ожидается. Капитан, возглавлявший этот странный отряд, приказал бойцам Семовских отойти немного назад, во избежание гибели от вполне ожидаемого ответного огня фашистов и вместо связок гранат лучше приготовить стрелковое оружие на случай вполне возможной пехотной атаки врага.

И уже очень скоро десантники Семовских с настороженным любопытством наблюдали издали, как навстречу почти заползшим наверх панцерам из кустов и из-за деревьев внезапно рванулись огненно-дымные стрелы, летевшие явно медленнее знакомых трассеров бронебойных снарядов. Результат их скорее не впечатлил, а озадачил: большая часть получивших огненную стрелу в лоб или борт танков после небольшой вспышки на броне не взрывалась и не загоралась; машины просто замирали, причем их экипажи почему-то не спешили распахнуть створки своих многочисленных люков и как можно скорее ретироваться из подбитых машин. Второй растянувшийся по времени залп – и снова очередные обездвиженные танки. Правда, теперь уже из нескольких подстреленных машин все-таки проросли наружу языки все разрастающегося жадного пламени.

Уцелевшие панцеры не выдержали и стали разворачиваться, оставляя башни направленными в сторону хутора и открывая совершенно бестолковую пальбу бронебойными снарядами по местам, откуда вылетели смертоносные трассы. Но гранатометчики, стрельнув по паре раз, моментально сменили позиции, догадливо ожидая ответа и вовсе не желая под него попадать. По просьбе отступающих танкистов, не очень понимая, где находятся цели, по краю хутора ударили германские тяжелые минометы, глубже необходимого вспахивая огороды, выкорчевывая плодовые насаждения и изредка разрушая хозяйственные постройки и жилые дома. Гранатометчики, больше не имея целей в небольших пределах действия своего оружия, оставив на краю хутора лишь только двух замаскировавшихся наблюдателей, отбежали вглубь и по возможности залегли, подыскав себе подходящие укрытия.

Отступившие немецкие танки сгрудились на поле внизу холма и подождали, пока к ним не присоединилась погрузившаяся в свои полугусеничные бронетранспортеры пехота. Майор Вайцман вдобавок к лобовой атаке решил одновременно ударить по хутору и с левого фланга; для чего отправил восемь танков в сопровождении четырех «ханомагов» в том направлении. Гранатометчикам из-за этого тоже пришлось разделиться: половина, заскочив в свои газики, помчалась занимать позиции на пути обходящей их группировки, а остальные вместе с бойцами Семовских стали выдвигаться для новой встречи с фашистами на прежнее место.

Что красноармейцев не радовало, так это дружно высыпавшаяся на поле из угловатых полугусеничных коробок многочисленная пехота. Если их подпустить близко – просто затопчут количеством. Опять ударили тяжелые немецкие минометы – от близкого разрыва случайной мины погибли гранатометчик и его напарник, обвешанный брезентовыми сумками с зарядами.

Совершенно неожиданно для всех по небольшой германской механизированной группе, бодро наступавшей на левом фланге и еще не успевшей достичь хутора, с опушки леса, в полутора километрах от них ограничивавшего поле, слитно ударили непонятно откуда здесь появившиеся пушки. Огненные трассы бронебойных снарядов, где прошли мимо, а где и метко вонзились в относительно тонкую броню серых бортов и башен. В бой вступил подоспевший дивизион 76,2-мм пушек ЗИС-3, прибывший на гужевой тяге. Дивизион был советский, а сопровождающие его два уланских эскадрона – польскими; все входили в состав конно-механизированной дивизии генерал-майора Горбатова, вошедшей в прорыв следом за танковым корпусом Катукова и прикрывавшей его правый фланг, окружая при этом германские силы в Сувалкском выступе с юго-запада. Лесными тропами, непроходимыми для техники, артиллеристы и кавалеристы успешно срезали маршрут и относительно вовремя поспели к месту затянувшегося боя.