Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 4. Встала страна огромная

Тяжело им пришлось последнюю неделю. Поначалу, пока бои шли на румынской земле, бригада с относительной легкостью сбивала германские и венгерские заслоны, еще не успевшие обустроить крепкую оборону или даже с глупой отвагой прущие навстречу. Относительно удачно, разгромив венгров и даже не встретив поблизости немцев, перешли по захваченным мостам через Тису. Но потом все чаще на их пути стали попадаться артиллерийские и танковые засады, уже германские. И хоть били они из почти не берущих их броню даже с близкой дистанции пушек, но, все равно, урон от них со временем постепенно накапливался снежным комом.

А неделю назад их рота впервые нарвалась на пусть еще и не равносильного, но уже и не прежнего противника. Немцы скрытно подогнали к передовой новехонькие T-IV с длинноствольными пушками. Калибр у пушек остался прежний (осматривали после боя подбитые), но бронепробиваемость разогнанного в удлиненном стволе снаряда, естественно, возросла.

Первые три советских танка немцы с легкостью уничтожили прямо на шоссе, обстреляв из засады с расстояния немногим более трехсот метров. В этот раз 6,8-кг бронебойно-трассирующие германские снаряды спокойно преодолевали 75 мм вертикальной бортовой брони тридцатьчетверок и с положенным замедлением разрывались внутри 17-ю граммами гексогена, снаряженного в их задней части. В подбитых машинах из 12 танкистов в живых остались лишь пятеро и трое из них к тому же получили ранения разной тяжести. Кроме танковых экипажей понесли потери и сидящие на броне десантники. Рота Иванова слаженно развернулась к недалекой заросшей кустарником рощице, освободилась от разбежавшихся в стороны и занявших позиции для стрельбы автоматчиков и, надеясь на свою более толстую лобовую броню, на сближение на первых порах не пошла, открыв встречный огонь с места.

Наклонные плиты лобовой брони тридцатьчетверок и, тем более, ее на треть более толстых башен, с такого расстояния не брались даже обновленной германской пушкой длиной в 43 своих калибра. Вражеские снаряды большей частью рикошетили или, неглубоко вонзившись, рвались снаружи, лишь вызывая вторичные осколки от собственной брони, тоже в какой-то мере наносящие вред экипажам и технике. Панцеров в засаде было четыре. Во всяком случае, столько по вспышкам выстрелов заметили из советских танков. Ответный слаженный огонь семи машин буквально первыми выстрелами поразил вполне доступные 50-мм лобовые плиты двух фашистов. Их товарищи, видя немощь своих даже длинноствольных пушек против повернувшихся передом иванов, предпочли на этот раз ограничиться счетом 3-2 в свою пользу и, включив задние передачи, выползли из игры.

Выпустив еще по нескольку снарядов на танк и, не видя больше встречных орудийных вспышек, Иванов приказал четырем машинам оставаться на дороге и прикрывать, а трем построиться в ряд уступом в центре назад и атаковать вражескую засаду. Автоматчикам следовать бегом за своей броней. Атаковали с одной стороны напрасно: громить в посадке было уже некого – но с другой, хоть рассмотрели новые германские танковые пушки на подбитых машинах. Близко к разгоревшимся врагам не подходили, здраво опасаясь взрывов боекомплекта, но примерную длину и калибр оценили и то, что это новая модификация уже знакомой «четверки» – поняли.

Появление у немецких танков пушек, с легкостью дырявящих его машины в борт с расстояния нескольких сотен метров, Иванова обеспокоило. Так воевать – до Берлина может не хватить ни танков, ни людей.

И как от этого уберечься? Идущие впереди два бронеавтомобиля разведки немцы совершенно спокойно пропустили мимо своей засады и метко отработали во фланг его растянувшейся по шоссе роте. Пока они уничтожали засаду, приблизились остальные роты батальона с десантом на броне, подошел и выделенный им в сопровождение, но отставший в пути румынский уставший эскадрон рошиоров. Лошади – не танки – отдых нужен. Впереди, судя по карте, лежала слегка холмистая местность без особо протяженных и глубоких лесных массивов. Так, отдельные рощи и мелкие посадки вперемежку с открытыми лугами, полями и населенными пунктами.

Посовещавшись, вперед на фланги на расстоянии в километр-полтора от тянущегося в сторону Будапешта шоссе отправили конные взводы – пускай разведывают. Капитан, ведущий румынский эскадрон, вначале заупрямился, не желая посылать своих легковооруженных всадников чуть ли, по его словам, не на верную смерть, но, получив по приемнику танкистов подтверждение от уже своего командования, согласился. Зато третьему его взводу и ему самому во главе его разрешили цокать подкованными копытами прямо по асфальтированному шоссе позади остатков танковой роты Иванова.

Скорость передвижения, ограниченная конными боковыми дозорами, сразу упала, но безопасность возросла, в чем убедились уже буквально через пару часов, когда правофланговый взвод, наткнувшийся на замаскированные на невысоком бугре позиции противотанковой артиллерии, был обстрелян из пулеметов. Всадники, потеряв двоих товарищей и лошадь, вовремя отступили и спешились, послав одного рошиора с донесением на шоссе. По обнаруженной артиллерийской засаде ударили издали остановившиеся танки первой роты. Вторая рота в это время проломилась через редкий придорожный лесок, обошла напичканную пушками высотку и вломилась на нее с пологого тыла. Засада была чисто венгерская. Обходящие их бронированные машины русских они заметили вовремя, но выкатить из глубоких укрытий тяжелые, около тонны весом, французские 47-мм противотанковые пушки Пюто и развернуть их навстречу противнику – уже не успевали.

Натужно ревущие моторами, лязгающие железом и удушливо воняющие сгоревшей соляркой приземистые машины русских неудержимым девятым валом накатились на невысокий холм с более пологой тыльной стороны и попросту перемолотили своими широкими гусеницами его не успевших разбежаться защитников вместе с их маломощными против них пушками, и пулеметами, безбожно хороня их без отпевания в податливом плодородном грунте среднедунайской низменности. Правда, перемолотили далеко не всех. Часть все-таки успела убежать, не попав даже под спаренные танковые пулеметы, а другим повезло сдаться в плен подоспевшим румынам и спрыгнувшим с брони перед атакой русским автоматчикам.

Следующая, еще более крупная потеря была уже в третьей роте батальона. Глупая потеря. Заночевавшие в небольшом свободном от противника селе танкисты и приданные им десантники (румынская конница опять отстала) были, чуть ли не подчистую, вырезаны прорывавшимся на запад крупным отрядом пеших гонведов. Свои грозные в бою машины расслабившиеся танкисты поставили порознь по крестьянским дворам; а сами разлеглись после плотного ужина, чрезмерно сдобренного местным молодым вином и самогонкой (палинкой), по хатам; естественно, выставив караулы из автоматчиков.