Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 2. Миролюбивый поход

– Товарищ майор, – зашел в комнату первым танкист, – посмотрите, кто к нам пришел!

– Товарищ майор, – Иванов, зайдя следом, четко отдал честь, – лейтенант Иванов прибыл для дальнейшего прохождения службы.

Удивленный и искренне обрадованный Персов вышел из-за стола навстречу.

– Здравствуй, здравствуй, лейтенант Иванов, – крепко потряс ему руку майор. – Володя! Рад тебя видеть. Очень рад. Рассказывай. Разобрались? Все в порядке теперь? Товарищ лейтенант, продолжайте дежурить (отослал из комнаты Гординского). Да ты садись к столу. Не стесняйся.

– Товарищ майор, – начал Иванов, усевшись за стол напротив комбата и кладя перед ним бумагу из особого отдела. – Подробно я рассказывать не имею права, сами понимаете: давал подписку о неразглашении. Но в общих чертах – я сам ни черта толком не понял. Обвиняли в полном бреде. А потом внезапно выпустили. Мне тут – пока я к вам ехал – один штабной командир рассказал о якобы спущенном сверху так называемом приказе ПЗХ. Слыхали о таком?

– Слыхал, – кивнул майор бритой круглой головой. – И ко мне солдатский телеграф донес. Но официального приказа такого не видел. Очень хотелось бы надеяться, что это правда. Подписка подпиской, но ты мне вот что скажи… Или даже можешь не говорить, а головой молча кивать или мотать. Тебя, случайно, не просили меня оговорить?

– Могу и сказать, товарищ майор. Хоть и подписку давал. Я вам доверяю. Просили.

– Я так и понял. Очень мне не понравилось после твоего задержания общение с Рогачевым из особого. В штабе бригады, в коридоре, с ним столкнулся. Все он, как-то намекал ехидно, что, мол, скоро и я буду у них «гостить». И что общаться я с ним буду уже в другом качестве, не как комбат. И что я совсем не тот, за кого себя выдаю. Он тобой занимался?

– Он, – подтвердил Иванов. – Рогачев. Но я ни на себя, ни на вас ничего лживого не показал.

– Верю. Правильно поступил. Я так говорю не из трусости, не из заботы о своей личной шкуре. А потому, что нельзя им в этом потакать. Неправильно это. Дай бог, чтобы солдатская байка о ПЗХ оказалась правдой. Но твой случай, вроде бы, это подтверждает. Когда в 37-ом стали брать военных одного за другим – никого не выпускали. Брали и брали, пока сам всесильный Ежов неожиданно тоже врагом не оказался. Во всяком случае, я о массово отпущенных обратно не слышал, так отдельные фигуры. Ладно, поговорили и забыли. Теперь давай о деле. Когда тебя взяли, на другой день, мне пришлось назначить командиром бронеавтомобильной роты Жичкина; а твои две оставшиеся машины я влил во взвод Курбатова. Теперь в роте осталось два взвода. Обещают пополнить. Со временем. Я не хочу снимать Жичкина с комроты, хоть ты к этой должности и больше подходишь. И Курбатова обижать не хочу. У меня к тебе другое предложение. Я получил приказ: направить один пушечный бронеавтомобиль с отличившимся в боях опытным экипажем в учебный центр. Под Луцком организуют. Обучать пополнение. Делиться, так сказать, боевым опытом.

– В инструкторы хотите меня перевести?

– Володя, я бы мог тебе просто приказать. Но не хочу. Хочу услышать твое мнение. Откажешься – останешься у меня – придет пополнение – опять взвод получишь. Я ценю тебя и как командира, и как человека. Но, могу добавить: в свете, возможно, неостывшего интереса к тебе нашего особого отдела, твой перевод из-под их юрисдикции в учебный центр может быть тебе очень даже полезен.

– Бежать от них предлагаете?

– Успокойся, Володя. В таком бегстве ничего постыдного для тебя, безусловно, храброго в бою, нет. Вы с особым отделом не в равных условиях: они тебя могут схватить, могут отпустить без объяснений. А ты? Ты можешь им сопротивляться? Сядешь в свой броневик и ринешься в атаку? То-то же. И еще. Даже, отбросив особистов. Подумай, а где ты Родине полезней будешь? Вот сейчас, в наступившую от боев передышку? На должности комвзвода? Или, пускай, со временем, даже комроты? Или в учебном центре, где ты еще множество рот поможешь обучить?

– Вы правы, товарищ майор, – не тратя времени на долгие раздумья, кивнул Иванов. – Наверное, пока в боях затишье, полезнее я буду в учебном центре. Согласен. Посылайте. Экипаж со мной направляется?

– И экипаж и твоя машина. Сегодня же вас в список внесу. Иди, лейтенант, отдыхай.

Возле составленных в ряд на небольшой плотно утоптанной площадке оставшихся бронеавтомобилей роты дежурил с карабином на ремне и трофейным плоским штыком в ножнах на поясе один часовой – молодой приземистый красноармеец из третьего взвода. Иванова в лицо он знал, про арест особистами, похоже, что нет. Часовой говорливо поведал, что все экипажи разбрелись, кто куда: кто в местечко прогуляться, на файных паненок поглазеть; кто на пруд искупаться; кто просто где-то отдыхает – служба-то все равно идет. Старшина роты в выделенной ему каптерке спит; дневальный в доме, отведенном под казарму, караулит, а он, красноармеец Кисляк, здесь технику сторожит.

Иванов растолкал переливисто храпящего в своей каптерке ротного старшину Баланду, быстро проглотившего вылетевшие было из-под его усов недовольные матерки; забрал у него свой сохраненный брезентовый мешок с личными вещами и, узнав, где можно искупаться, с наслаждением смыл под теплым душем многодневную грязь; аккуратно сбрил подросшую темную щетину; постирал в железной, когда-то оцинкованной, лоханке все вещи, за исключением промасленного комбинезона и, на время просушки, сменил повседневную полевую форму на парадно-выходную. Оглядел себя – бравый штабной офицер, да и только. Поручив часовому, охраняющему технику, наблюдать и за его сохнущими развешенными на веревке вещами; получил на кухне обед, правда, остывший и сел в одиночку насыщаться (банка мясных консервов майора Анисимова вместе с хлебом уже растворились в молодом оголодавшем за время ареста организме практически без остатка). Когда оставалось допить компот из местных фруктов, в столовую с гамом и топотом ворвался его экипаж, кем-то оповещенный о появлении командира. Все трое. Красноармейцы, нарушая субординацию, завладели своим лейтенантом (ему еле удалось допить компот) и потащили в замечательное, как они сказали, местечко.

– А как же служба? – улыбаясь, поинтересовался лейтенант.

– Технический регламент работ соблюдаем, – солидно ответил временно исполняющий обязанности комэкипажа Минько, – в наряды ходим согласно очередности. А из служебных дел на сегодня намечено только ротное политзанятие. В 17.00, прямо перед ужином. До этого часа мы полностью свободны.

– Ладно, – согласился Иванов, – ведите в ваше замечательное местечко.

Небольшой польский городок был переполнен советскими войсками. Судя по встречающейся на бойцах и командирах форме и эмблемам на петлицах, здесь, кроме броневиков и танков, расположилась и пехота, и артиллерия, и многочисленные тыловые службы. Красноармейцы прохаживались по еще недавно заграничным мощенным брусчаткой и булыжником улочкам и группами и поодиночке. Большинство было в хорошем настроении – улыбались, громко и весело между собой переговаривались.