Антон Толстых - Кроме политики [сборник]

Современной публике повезло, что для мигрантов с Той Земли (бывают и такие) в некоторых городках обустраивают гетто. Андрюхин состряпал «записки о Ломанове», но каким образом он добился, чтобы их опубликовали в 2021 году? Блок рано или поздно женится на дочери Менделеева, а тот связывается с современными учёными. Когда великий химик отправлял в наш мир посылку, переодетый Андрюхин добавил к ней подарок якобы родственникам из гетто. Точнее, перехитрил он почтовую службу. Блоки и Менделеевы явно знали, кто эта «женщина» на самом деле. Стоит учесть, что к ним периодически заходили Мережковский и Гиппиус, те тоже могли знать секрет.

Записки содержали странное заявление Ломанова о русских и некоторых других личностях, переименованных в Австро-Венгрии. В хмурой реальности показания СМИ и немецкой агентуры эту глупость не подтвердили. Сам Сергиус передал, что безо всякого смеха схватился за голову.

Агенты Вергун и Гусман, как прокурор и адвокат, общались с лже-Глебатиным. Они подвели итог. Журналист полупрогрессора снова мучается с секретарской работой не в пример Ганне, «секретарше сыщика». Чиновнику по особым поручениям, похоже, было муторно (нашли, что приказать), но он до сих пор не отыскал беглого друга Ломанова. Дворецкий у них по совместительству шеф-повар, а его поварам теперь нужно меньше работы (но почему-то повысился запрос не на кофе или лимонад, а на рыбий жир). Зато второе лицо империи ходит сам не свой.

Вероятно, нашему мученику разведки предстояло ещё много работы.

— Ломанов в отчаянии, зря он так громко поступил. Сам прогнал, сам подставился. Приём окончен, — общение велось около семи минут, и то без учёта более ранних мыслей о личном .

— Дорогой мой…, — из дверей послышался псевдоним Арсена. — Почему вы не следите за моим сыном? По всей видимости, вы хотите сделать Шарлю неприятный сюрприз? Но зачем?

Арсен посмотрел на маленького Пьера и обомлел. Окно тот уже открыл, скоро вылезет. И упадёт. Вот что с легендой разведчика упорная работа делает.

Надо навести порядок. Пока не поздно.

Вечером в среду, после обеда, сон для усталых… Нетушки, эта песенка звучала на ТВ больше двадцати лет назад. Сейчас в стране другие времена.

На календаре среда, 21 апреля. Сразу после обеда Юрий потщательнее почистил зубы. Недаром он работал стоматологом. Пусть электрощётка и жидкость для полоскания рта отсутствовали, результат получился что надо. Иначе что бы вышло? Сапожник без сапог, а стоматолог, получается, без зубов?

Варя с ним согласилась. Она не просто его знакомая и соседка по лестничной клетке, но и медсестра на том же месте работы.

Пятиэтажку они себе нашли на Ложкарской набережной, дом 3, в одном из тех городков, которые зовутся в честь мухи и грубого глагола (даром, что районный центр). Буквально каждый день Юрий и Варя лицезрели в подъезде надпись «Превратим лестницу в гадюшник!». Помнится, когда-то о лозунге речи не шло: надпись гласила «Превратили лестницу в гадюшник», с другим наклонением глагола да без восклицательного знака. Нынешний вариант был бы смешон, если бы Юрий там не жил.

Сибсов Сидориных судьба здорово разбросала. Брат Максим, когда дослужился в уголовном розыске до майора, записался в политические лидеры (его должность напоминать не нужно), а сестра Юлия едва не оказалась на его же месте. Отец, московский градоначальник горбачёвских времён, вряд ли с своё время предвидел судьбу отпрысков. Из-за пертурбаций Юленька отстала от современной жизни на 18 лет. Пока она не вернулась, Юрий нашёл ей замену в лице молодой медсестры Вари.

За последние пять лет Юрий неоднократно наблюдал среди девчат явный закос под Елену Шишкину. Собирают волосы в длинный хвост и делают чёлку попышнее, а потом лаком её фиксируют. Варя этим никогда не страдала: тёмные волосы в чуть длинное каре и ни грана подражательства.

Взамен жидкости для полоскания Юрий владел ловкими руками и ловкими пальцами. Недаром он не стоматологом когда-то хотел стать, а хирургом. А к какой профессии он стремился в молодые годы, Юрий вспоминал с гордостью. Помнится, один помощник капитана Врунгеля на вопрос, есть ли у него карты, ответил, что он шулер. По словам Вари, книгу переводили на английский язык. На английском этот каламбур не получится, поэтому в переводе Врунгель спросил, есть ли у помощника ловкие руки. Как бы то ни было, Юрий хотел стать именно шулером.

Шулером не стал, да всё равно любил картишки. Не на деньги. Просто играл в карты, в крайнем случае, раскладывал пасьянс.

На кухонном столе лежало старое издание Козьмы Пруткова. Вдруг там отыщется что-нибудь актуальное для нашего времени. Юрия не особо волновала целая планета двойников.

В весенний день врач дал волю сентиментальности. Варю он крепко схватил за руку.

— Мы с тобой живём как брат и сестра. Верно я говорю? Ты заменяешь мне Юлию.

Та глянула исподлобья.

— А когда она приедет, мы расстанемся?

— Я всерьёз опасался, но нас сравнили с Сергиусом и Шишкиной. Помнишь, у Сергиуса есть сестра-эмигрантка? В газетах рассказывали, будто бы Шишкина ему сестру заменяет. То есть они реально общаются без романтики, но этих двух друзей к нам приплели. Всё из-за Максима-президента. Иначе нас никто бы не знал.

— А твой отец, глава Москвы?

— Сейчас на слуху другие герои.

Потрепала жизнь эскулапа. Рука строгого старшего брата достала бы где угодно. Юрий со знакомой поселились в географическом пункте, который хоть и есть на карте тверской земли, но вряд ли кто задержит на нём взгляд. Им был полузабытый город на Волге, между Дубной и Кимрами, город со странным названием «Етстáнь».

Собственно, что странного? До середины прошлого века Етстань носила название «Евстáфец». Евстафием Востриным звали основателя из пятнадцатого века, город назвали в честь него. Носил бы старое название ещё несколько десятилетий, не вмешайся один местный большевик. Этот товарищ вбил себе в голову, что райцентр срочно надо переименовать. Решение он честно осуществил. Назвал город искажённым словом «Отстань!». До нас дошли сведения, будто бы был другой вариант: «Пшолты». Скорее всего, это после Рогожкина придумали задним числом.

Здешним промыслом некогда всероссийской значимости было производство навесных замков. Город достался от Тверской губернии соответствующей области, хотя встречалось мнение, что не ей, а Московской (кому именно, две области полагали каждая по-своему). Разве что доставшаяся Москве соседняя Дубна возникла в пятидесятых, Кимры стали городом после Февральской революции, а Етстань-Евстафец построили как город шестьсот лет назад, при Иване III. А кому до этого было дело, когда в Дубне появился синхрофазотрон, а на сермяжную посконную Етстань всем было плевать?