Антон Толстых - Кроме политики [сборник]

В журналистских ушах взорвался крик:

— Эй, как вас там! Вы слышите наглёж?

Гневный голос обернулся кряхтением.

— Какой придурок сочинял? Это неправильный Гуно, чёрт подери. Рифмуется с Гуно и начинается на ту же букву.

Не спешите обвинять во лжи. С формальной точки зрения заявленное описание песни истине не противоречило. У исполнителя фамилия «Шаляпин»? Об имени и личности ни слова. Песня есть порождение современности? В реальном начале двадцатого века то, что вы услышали, Фёдор Шаляпин бы не исполнил. Тема указанным условиям тоже соответствует. В «Острове сокровищ» песни не только о вредных привычках.

— Иванов, быстрее сюда, живо! Мне нужна другая клюшка, та слишком лёгкая. Я пока послушаю вторую хреновину. Что там дети поют?

К концу фрагмента раздался логичный выкрик:

— Не буду слушать! «Кря-кря»? На что намёк? На домашнюю утку, которая жила у меня пятнадцать лет назад?

Та же картина. Формально истина не искажена: на названные буквы оканчивается фамилия Юрия Энтина. Город — не Дрезден, а Бремен.

До подслушивающего устройства добралось пыхтение дворецкого.

— Эй, скорее давайте клюшку. Вот тебе, журналюга, мощь нашей державы!

Треск. Очевидно, от плеера остались обломки.

— Жил не тужил, а до чего дотянул. Точно Байден с Блинкеном подгадили, других вариантов нет.

Виновник проделки поднял руки к небесам. Всё удалось на славу.

Осталось несколько не озвученных размышлений.

Сын Моисея Николаевича развёл целую систему, каким нашим датам соответствуют какие альтернативные. Сегодня 6 марта, а оно в паре с 5 октября 1902, воскресеньем, по старому стилю 22 сентября. Строго говоря, нужно учитывать часовые пояса и разницу в начале суток, тогда для одной даты парой станут сразу две. Увы, с человеческими молодыми парами мы наблюдаем ту же картину.

Семейство Сергеевских более чем столетней давности примечательно не только Тимофеем Ивановичем с его телескопом и рулеткой. Журналист получил от мюнхенского представителя клана фотографию не кого-нибудь, а Софьи. Сейчас снимок маячит перед глазами. Она совсем как та пицца, «нельзя не соблазниться». Видали мы Соню Два Процента.

Жених Тимофей Иванович не научился писать стихи. Четыре тетрадных листка были сверху донизу исписаны словами «синеглазая, большеглазая, ясноглазая», и никакой поэзии.

Информативнее того фото стало ознакомление с дневником Софьи. Некогда тайные страницы выдали порцию подробностей. О сестринском труде Софья не помышляла, но всегда мечтала стать светской красавицей, чтобы ходить на балы и тусоваться с мужчинами джентльменского вида. В том числе при Тимофее Ивановиче, в замужнем статусе. Мечта не сбылась, о бесславном конце мы слышали.

Ребёнок у четы Сергеевских был только один, а после родов Софья яростно восстанавливала талию. По современным меркам работала фотомоделью (вполне успешно: с гимназических лет до начала русско-японской), а приват-доцент Фатеев благодаря дочери стал фактически индивидуальным предпринимателем.

Если отец и дед Тимофея Ивановича оба были духовными лицами, то у Софьи Викторовны не только отец, но и дед работал с наукой и образованием. Иннокентий Фатеев, недооценённый учёный, изучал обычаи первобытных народов. К сожалению, к началу двадцатого века его труды перешли в разряд позабытых, в том числе для сына и внучки.

На этом всё. Как сложилась биография Тимофея Сергеевского на Альтернативной, его правнуку лучше знать.

Изрядно поредевшие капли наискось пролетали вдоль окон доходного дома, падая еле слышно. Летнее солнце озарило пешеходов и экипажи, обыватели подняли глаза к лазурному небу. Стоявший у окна молодой мужчина озирал уличную сутолоку, но мысли исключительно личного свойства отвлекали его от окружающего мира.

Одной рукой он касался пуговиц пикейного жилета, другая рука гладила тонкие чёрные усы и косой пробор. Тимофей Иванович не выглядел слабосильным, с чем согласился бы любой с ним знакомый. Энергичность проявлялась в каждом его движении, но воспитанность одерживала победу.

Тимофей Иванович опустил веки и глубоко вдохнул. Перед мысленным взором предстала та, кто крепко схватила его сердце изящными пальчиками, прелестная молодая особа с сапфировыми глазами и волнами тёмно-рыжих, почти чёрных волос. Мгновение спустя грёзы рассеялись.

«Не оплошай, Тимофеюшка. О тебе думает Софи. Её родной отец не мелкая сошка, а в меру богатый приват-доцент. Ты всего лишь учитель. Если выполнишь поручение, будет тебе благорасположение».

В том же доходном доме жительствовал учитель латыни Зубов. Какое счастье, что коллега в буквальном смысле закрывал глаза на Софи и никоим образом не пылал к ней страстью. Не хотелось бы иметь в соперниках друга, да слегка вредного. Но о конфликтах речь пойдёт позже, сейчас же удостоим внимания общую картину.

В достопамятные студенческие годы Тимофей был весьма неравнодушен к рулетке. Вступив на должность учителя истории, Тимофей сменил увлечение крутящимся колесом на астрономическое хобби. В каждом обороте рулетки он видел вращение Земли вокруг оси, а движение небесной сферы в живом воображении астронома-любителя было стократ быстрее видимого. Учитель пресытился звёздами и на время вернулся к былому увлечению. Весьма скоро он узнал, почём фунт лиха и остался у разбитого корыта.

— Слава тебе Господи, что Софи не только сказочно хороша, но и обладает знатным приданым! — в упорстве повторял учитель, задумав погнаться за единственным зайцем и не упустить.