Гранд Джордж - Другой мир. Степная угроза

Наконец, Настя перестала кричать, открыла глаза и убрала руки с ушей. Она огляделась вокруг, увидела меня и, потеряв сознание, осела на пол. Я сделал шаг вперёд и посмотрел внутрь. В нескольких местах горячие угольки, поражённые ледяными бело-голубыми жилками, ещё шипели, но огня больше не было нигде.

Я быстрыми шагами пошёл вперёд, переступая через замороженные балки, и, пригибаясь под бело-голубыми досками, оказался рядом с девочкой. Наклонившись к ней, я с облегчением понял, что она в порядке. Просто переутомилась, потеряла сознание. Я выдохнул, в воздухе моё дыхание проявилось клубами пара. Вокруг меня чувствовался холодный воздух, я подхватил Настю на руки и понёс обратно. Белые жилки уже таяли, в воздух поднимался пар, на полу и стенах проступили капли. Пока я дошёл до дверей столовой вся магия льда почти исчезла. Только ведро со льдом не успело растаять, оно так и лежало заполненное почти до краёв белой блестящей массой.

Меня встретила поражённая до глубины души хуторянка. Её серые глаза были мокрыми от слёз, но при этом изогнутые брови до сих пор находились где-то высоко вверху. Она вытерла мокрое лицо рукавом, стерев заодно весь ужас и переживания со своего лица. Улыбнулась и посмотрела нежно на, безмятежно спящую, на моих руках девочку.

– С ней всё хорошо! Она в порядке! – Сообщил я.

Я забрал Настю, унося её в свою комнату мимо поражённых людей, которые стояли на улице и шептались у меня за спиной. Чаще других слышалось два слова: «магия» и «колдунья». Фрося следовала за мной, грозно посматривая по сторонам. Руку она держала на поясе, где носила трофейный хищный кривой нож.

Пока женщина стелила одеяла на полу моей комнаты, я так и сидел с девочкой на руках, баюкая её как младенца. Когда Фрося закончила подготовку ко сну, я уже переложил Настю на свою кровать и укрыл одеялом. От неё пахло дымом и почему-то озоном. Кто-бы мог подумать, что эта маленькая девочка – такой сильный маг! Раньше я с магией сталкивался только во сне, ну и ещё немного в фильмах, которые смотрел в том прежнем мире. И вот сейчас в моей кровати спит настоящая колдунья, нет, не так! Волшебница Настя!

Погружённый в свои мысли я разделся и лёг на пол, где Фрося уже постелила для меня свежие одеяла. Где она только их достала? Я повернул голову и в темноте заметил силуэт женщины. Евфросиния, повернувшись ко мне спиной, снимала с себя одежду. Я и не надеялся что-либо увидеть, но в свете Месяца, пробивавшегося сквозь ставни, заметил обнажённые соблазнительные женские линии и привлекательные округлости её тела. Сейчас она наденет ночную рубашку, и отправится в кровать к Насте, подумал я, но ошибся.

Голое гибкое тело скользнуло под моё одеяло. Женщина прижалась грудью и низом живота к моему боку, а её лицо обрамлённое чёрными волосами оказалось перед моим носом. Я замер, когда её рука скользнула по моему телу, пролезла под рубашку и осторожно погладила мой живот. Я открыл рот от неожиданности, удовольствия и смущения, уже догадываясь, что сейчас произойдёт.

Но в момент моих сомнений её лицо придвинулось ещё ближе, серые глаза оказались прямо перед моими глазами, зрачки женщины в темноте оказались большими, я тонул в них, а Евфросиния, открыв свои жаркие влажные губы, поцеловала меня, её обнажённая нога оказалась на моём бедре. Сомнения исчезли, я ответил на её поцелуй и ласки. Она задрала мою рубаху вверх, рука гладила моё тело, я запустил пальцы в её густые волосы и притянул к себе, обнимая её за спину второй рукой. Она вылезла на меня, её губы в этот момент были такими мягкими и податливыми, а её дыхание, казалось, неровным и возбуждающим.

Женщина с трудом разорвала наш поцелуй и помогла мне сбросить одежду. Когда она вновь легла на меня всем своим телом, прижавшись к моей груди, я почувствовал её твёрдые соски на своём теле. Она ласкала мои плечи и лицо своими пальцами, мои руки исследовали её спину, добрались до округлостей ниже поясницы. Евфросиния ахнула, отстранилась, села на меня верхом. Я добрался до её восхитительных полушарий, обхватил их своими руками, сжал пальцами твёрдые коричневые кнопочки на них, женщина застонала и заёрзала на мне. Она упёрлась одной рукой мне в грудь, а вторую медленно повела вдоль моего тела, по груди, по животу и ниже. Теперь охнул я, когда она, обхватив своими пальчиками мой корень, направила его внутрь своего мокрого и горячего цветка.

Оседлав меня как лошадь, женщина вначале медленно, а затем всё быстрее заскользила, закачалась и задвигалась, качаясь то вверх-вниз, то вперёд-назад. Она сладко застонала, когда её кожа вспотела под моими ладонями, откинула голову назад и замерла. Я всё ещё хотел её, она же повалилась на меня и впилась в меня губами. Её губы стали ещё мягче, я со страстью принялся целовать их, наконец, Евфросиния снова выпрямилась и скачка продолжилась снова. Только на этот раз мы пришли к финишу одновременно, наш общий стон слился в одно целое.

Когда всё кончилось, моя подруга мокрая от пота сползла с меня и улеглась рядом, счастливо улыбаясь, и тяжело дыша, она тихо захихикала, как озорная девчонка, а я лишь дышал и гладил её по плечам, груди и голове. Она перехватила мою руку, сжала и уложила между нашими телами, попутно поглаживая мои пальцы. Так мы и заснули в обнимку.

А проснулся я тогда, когда её уже не было рядом. Настя тоже отсутствовала. Я посмотрел под одеяло, мне не приснилось, я по-прежнему лежал под одеялом без одежды. Что это было ночью? Я, конечно, изголодался по женской ласке, но не до такой степени, чтобы ложиться в постель с женщиной, которая мне бы не понравилась. Нравилась ли мне Евфросиния? Наверное, нравилась. В целом она была очень красивой и страстной женщиной, но я не испытывал к ней особых чувств. С этим мне ещё предстояло разобраться, а сейчас следовало вставать и приступать к работе.

Я отправился в столовую, тут было полно народу, пахло гарью, но Алевтина и её подчинённые умудрились приготовить завтрак даже в условиях, когда кухня превратилась в чёрную комнату с дырой в крыше. Тут уже работали мастера, стуча молотками и орудуя пилами, они пытались убрать повреждённые участки крыши, стен, потолка и пола.

Я поздоровался с людьми, взял себе миску гречневой каши с бараниной и сел рядом с нашим комендантом. Тот уже справился с кашей, попивая кислое молоко и догрызая сухую плюшку, он заканчивал свой завтрак.

– Возьми меня с собой! – Взмолился Сорен.

Я оценил его состояние, волосы аккуратно собраны в узел на затылке, борода и усы как всегда коротко подстрижены. Молодой комендант выглядел готовым к походу. В этот раз он облачился полностью в наши фирменные доспехи. На лбу была намотана новенькая повязка, которой Марфа перевязывала его голову. Сейчас он смотрел на меня жалостливым взглядом, но это был другой взгляд, не такой как у Витьки. Графский сын был не сорванцом, а командиром. Его не интересовали личные героические подвиги.