Гранд Джордж - Другой мир. Степная угроза

Я мешкал, понимая, что атаковать вал сейчас, когда там укрепился враг, это понести большие потери. С другой стороны наш обстрел приносил гораздо больше пользы, и пока мы не истратим все горшки с зажигательной смесью, продвигаться я не хотел. Наши щитоносцы и арбалетчики создавали видимость угрозы, а в это время наши артиллеристы уже подожгли шесть участков на вершине земляного вала, заодно поджарив по дюжине кочевников, которые прятались на нём.

Моя позиция находилась сразу перед воротами лагеря. Я выжидал, когда обстрел принесёт нам дополнительное преимущество. Вдруг, я заметил, как у ворот враги пытаются что-то предпринять. Там ещё горел огонь, перекрывая врагу пути к контрнаступлению.

Внезапно враги бросили между ворот несколько мешков с землёй и песком. Горючая смесь зашипела, и огонь начал спадать. Кочевники продолжали носить мешки, и я понял, что уже через минуту, они смогут выступать через ворота. Позади пехотинцев с песком и землёй я заметил группу всадников. Этого нельзя было допустить.

– Арбалетчики! Бейте через огонь в ворота! – Громко скомандовал я, а сам побежал к рогатке и приказал орудийной обслуге взять с собой ящик с пятью горшками и следовать за мной. Парни испугались, побледнели, но не посмели ослушаться моего приказа. Я подбежал к стене щитов и приказал двум мужикам тащить щиты к воротам, а сам подхватил в одну руку факел, и под прикрытием двух щитоносцев наша группа побежала к воротам. Враги заметили нас, в нашу сторону полетели стрелы. Одного парня из обслуги зацепила стрела, он вскрикнул и, развернувшись, бросился обратно. Судя по резвости, с которой он побежал назад, стрела ничего серьёзного не повредила. Я помог оставшемуся парню тащить ящик со снарядами, всё это время мужики с ростовыми щитами прикрывали нас от вражеских стрел.

– Пригните головы, не высовывайтесь! – Кричал я.

Мы подобрались к воротам на расстояние в полтора десятка шагов. Враги почти справились с огнём в воротах. Я выхватил из ящика горшок и аккуратно поднёс его фитиль к факелу. Лицо парня, что тащил ящик, исказилось от ужаса.

– Спокойно, парень, я знаю, что делаю! Всё будет в порядке.

Я бросил горшок в сторону ворот. Горшок как назло упал на песок и не разбился. Из лагеря на нас большим числом двинулись всадники. Я не успел подсчитать, сколько их там было, потому что в этот момент со стен посыпались стрелы. Я трясущимися от ужаса руками зажёг второй горшок.

– Они скачут прямо на нас! – Заорал один из моих щитоносцев, но я уже выбросил горшок с горящим фитилём.

На этот раз я изменил угол броска и запустил горшок по большой дуге вверх, чтобы он оказался в воздухе как можно выше. Мрачные воины с искажёнными ненавистью лицами двигались через ворота по четыре в ряд. Горшок ударился о шлем кочевника из второго ряда всадников и со звоном разбился, врагов окатило горючей смесью, и она тут же полыхнула ярким пламенем. На месте падения образовался костёр из горящих коней и наездников. Напуганные животные бросились в стороны, их дикие жалобные голоса были наполнены паникой и болью. Всадники тоже завопили от боли и ужаса.

Лишь первый ряд всадников успел проскочить опасное место, а остальным дорогу из лагеря снова перекрыло пламя. Пламя добралось до уцелевшего при падении горшка, он взорвался новой вспышкой, расплескав вокруг себя горючую смесь. Десятку всадников и их лошадям, которые топтались в нерешительности, не повезло, они сгорели заживо. Ещё несколько были обожжены или растоптаны испуганными животными.

Тем временем с вала посыпались пешие кочевники. Видимо, эта атака планировалась изначально, только всадники в ней почти все были остановлены нашими действиями.

Но нам в этот момент было не до этого! Первый ряд уцелевших при прорыве через ворота всадников врезался в наши щиты, нас опрокинуло на землю, со звоном разбились горшки в ящике с тремя взрывоопасными предметами. Меня отбросило в сторону, копыта вражеской лошади пронеслись в опасной близости от моей головы. Шлем слетел, повсюду слышалась беспорядочная стрельба из арбалетов и луков.

Я вскочил, от нашей группы боеспособными остались лишь два человека: я и паренёк из орудийной обслуги. Оба щитоносца были в крови, по ним потоптались боевые кони. Я посмотрел на оставшегося парня, который трясся от страха и не знал что делать, нагнулся к одному из щитоносцев, он еле дышал, голова была разбита. Второй не подавал никаких признаков жизни, его лицо представляло собой сплошное кровавое месиво.

– Эй! Парень, помоги мне! – Я указал последнему дееспособному помощнику на раненого щитоносца, мы схватили его под руки и поволокли прочь.

– Они возвращаются! – Закричал мой помощник, и я посмотрел туда, куда в ужасе смотрел паренёк.

Действительно два из трёх всадников неслись прямо на нас. Третьему повезло меньше, кто-то подстрелил его коня и тот упал, придавив кочевнику ногу. Я передал щитоносца в руки помощника и сказал.

– Парень вытащи его отсюда!

А сам подхватил отброшенный при атаке факел. И решил схитрить, отступая назад, я бросил факел, целясь при этом в ящик с горючей смесью. К моему сожалению, факел упал в стороне от ящика. Не повезло!

Я выругался и побежал, всадники стремительно приближались, а наши арбалетчики были заняты наступлением вражеской пехоты. Ждать от них помощи не приходилось, и в этот момент пролившаяся жидкость из разбитого горшка сама добралась до факела.

Полыхнуло одновременным возгоранием сразу трёх горшков. А от всадников не осталось ничего, кроме огромного погребального костра и всё того же противного запаха горящей плоти. Мне опалило волосы на голове, от огня пострадали также брови и немного ресницы. Небольшое количество горючей смеси на излёте вылилось на меня и прожгло мне сапог, запекло так, что я еле понял, как потушил огонь, засыпав ногу землёй.

Я поспешно оглянулся по сторонам. Бой уже стихал, контратака противника опять провалилась, стена наших щитов была на месте, раненых было не много. Я и паренёк оттащили раненого за стену щитов, а оттуда резервисты потащили его ещё дальше к нашим лекарям.

Я и мой помощник вернулись к его расчёту.

– Стреляйте по воротам, держите их постоянно в огне! – Распорядился я, указывая мастеру наводчику на вражеский лагерь.

Не успел я отдышаться, как меня отыскал гонец от Мстислава. Он сообщал, что воевода ранен во время прорыва вражеской конницы, он слабеет и требует меня к себе. За старшего я оставил Ваську, поскольку Сорена я собирался взять с собой. От Васьки требовалось одно – держать позицию, не ввязываться в бой и ждать моих распоряжений. В крайнем случае, я приказал отступать к городским воротам и главное не геройствовать. Его охранники пообещали мне, что не допустят никакого геройства своего подопечного, это немного успокоило меня.