Б Беломор - К повороту стоять! [litres]

Серёжа осторожно осведомился о судьбе спасенных с «Колдуна». У него ещё вчера мелькнула мысль, что неплохо заполучить кого-то из них на «Стрелец». Адъютант, покачав головой, поведал, что «колдунские» уже расписаны по другим судам; с командиром же, капитанлейтенантом Веселаго, приключилось несчастье. Оказавшись на берегу, он сперва проявлял беспокойство, потом речь его стала невнятной, и он сделался буен. Пришлось связать несчастного и немедленно отправить в Морской госпиталь, где он сейчас и пребывает. Что касается бывшего командира «Стрельца» (адъютант так и сказал – «бывшего», что неприятно царапнуло Серёжу), то за него можно не беспокоиться: эскулапы из Морского госпиталя посулили поставить кавторанга на ноги не позже чем через месяц.

А что до пополнения, то уже к вечеру на «Стрелец» прибудут лейтенант и мичман, на должности старшего офицера и артиллериста. Из Флотского экипажа обещали прислать унтера и пятерых нижних чинов, но это все, на что можно рассчитывать. Люди сейчас нужны везде, так что берите, что дают…

Напоследок адъютант, заговорщицки понизив голос, сообщил, что адмирал включил нового командира «Стрельца» в списки на представление к ордену святой Анны. «Делаете карьеру, дружище, рад за вас!» Но, к своему удивлению, Серёжа обнаружил, что известие, которое раньше вызвало бы бурю восторга, теперь оставило его равнодушным. Перед глазами стояли залитая кровью боевая рубка, люди, растерзанные осколками, и дрожащие руки Веселаго. И тем не менее – он уже не мичманец, всего год как выпустившийся из Корпуса. Теперь он лейтенант, командир и полноправный хозяин боевого корабля – и скоро ему снова вести монитор в бой. Вот удивятся однокашники, Карлуша Греве и Венечка Остелецкий! Им, небось, такое и не снится…

Кроме официальных бумаг – приказов о производстве в очередной чин и о назначении командиром «Стрельца», – Серёжа получил в штабе тощую пачку писем корреспонденции, пересланных из Гельсингфорса. Прикинув, что у него есть часа два с половиной перед визитом в управление порта (длинный список необходимого для ремонта был завизирован у нового командира отряда вице-адмирала Брюммера), Серёжа решил перекусить. Возвращаться на монитор смысла не имело; во время аврала стол в кают-компании не накрывали, офицеры довольствовались бутербродами и чаем, которые вестовые разносили по местам работ, или наскоро перехватывали чего-нибудь в буфетной. Так что он счел возможным позволить себе небольшое послабление: устроился под парусиновым навесом летней кофейни в двух кварталах от Морского штаба, заказал легкий завтрак, кофе и – дань ушедшей юности! – меренги. Сделал крошечный глоток ароматного, обжигающего напитка, зажмурился от удовольствия и вскрыл первый конверт.

«…первым призом, взятым в Индийском океане после того, как “Крейсер” покинул воды Красного моря, стал парусник “Исаак Ньютон”, шедший из Рангуна с грузом ценной древесины. И это оказалось только начало – и нескольких часов не прошло, как нам попалась бригантина “Скорпион”, шедшая из Манилы с грузом сигар, листового табака и копры.

Табак и сигары стали для нас самой желанной добычей; впредь решено было выдавать их вместо табака, запасенного ещё во время ремонта в Североамериканских Штатах. Оба судна, признанные законными призами согласно военно-морскому праву, мы сожгли, сняв команды.

После этого “Крейсер” повернул на север, и по пути нам всё чаще стали попадаться грузовые суда, по большей части парусные. Почти все – с британским фрахтом, так что копра, табак, сахар, чай, кофе, гуттаперча, тик, камфара и прочие ценные грузы вместо лондонских и ливерпульских доков попадали в бездонные кладовые Нептуна. Думается мне, морской царь распорядится ими лучше, чем прежние владельцы.

На одном из призов, чайном клипере, следовавшем из Вусунга, нашлись относительно свежие номера шанхайских и европейских газет. Из них мы и узнали, что планы адмиралтейства по развязыванию крейсерской войны на британских торговых путях увенчались по крайней мере частичным успехом. Не в последнюю очередь это произошло из-за того, что военные суда, предназначенные защищать торговлю в Индийском океане, частично отозваны в Метрополию и на Средиземноморский театр, а оставшиеся заняты охранением идущих в Карачи транспортов с войсками и военными грузами. Дело в том, что сразу после объявления войны Россия создала на основе Закавказского корпуса армию для вторжения в Индию через афганские перевалы и хребты Гиндукуша. При всей кажущейся авантюрности этого начинания, оно до колик перепугало британский кабинет, и в Лондоне немедленно завопили о том, чтобы удвоить, а лучше утроить численность войск в Индии. Туземные части, называемые сипаями, ненадежны (ты, верно, помнишь о восстании этих сипаев, случившемся вскоре после несчастной для нас Крымской кампании), так что войска хочешь не хочешь, а приходится везти из Метрополии.

Операции наших рейдеров в Атлантике и здесь, в Индийском океане, произвели панику среди судовладельцев и фрахтовщиков. Газеты наперебой твердят о невиданном росте страховых премий; на Королевский флот со всех сторон сыплются обвинения в неспособности защитить морскую торговлю, этот становой хребет Британской империи. Стремясь пресечь учиненный нами разбой, англичане перебросили в Красное море и Персидский залив корабли Китайской станции, базировавшиеся на Сингапур – об этом тоже сообщают газеты, особенно шанхайские и гонконгские. Вот и отлично, вот и спасибо господам репортерам – вместо того чтобы искать встреч с броненосными калошами её величества, “Крейсер” отправится туда, откуда явились, в воды, омывающие Молуккский полуостров, где полно беспечных британских торговцев и прочих заманчивых целей.

С удовольствием ознакомились мы с подробным описанием фиаско, что претерпела британская Средиземноморская эскадра при попытке форсировать Босфор. В кают-компании только об этом и говорят, и я (без сомнения, как и ты, друг мой) искренне завидую нашему дорогому Венечке, которому посчастливилось оказаться в самом центре событий. Надеюсь, он жив и не понес какого-либо ущерба в этой баталии…»

Серёжа посмотрел на дату. Ну разумеется, на «Крейсере» не успели получить сведений о вторжении британской эскадры в Финский залив, да и о боевых действиях на Босфоре и Дарданеллах Греве и его сослуживцы узнали лишь по прошествии многих недель…

Юноша повертел в руках конверт. Письмо отправлено в начале марта из турецкого порта Басра, что само по себе удивительно: Басра – крупнейший порт багдадского вилайета Османской империи, с которой Россия находится в состоянии войны. Впрочем, кроме замысловатого, с арабской вязью штампа, конверт украшали многочисленные штемпели с надписями на французском, испанском и ещё бог знает каких языках. Бегло просмотрев письмо, Серёжа понял, в чем тут дело: не желая обнаруживать свое присутствие заходом в порт, «Крейсер» передал частную корреспонденцию на встреченный в море французский пакетбот, следовавший в Порт-Суэц с заходом в Басру. Из Порт-Суэца письма отправились почему-то в Аргентину, в Буэнос-Айрес, оттуда – во Францию, в Тулон, потом в нейтральную Швецию и, наконец, в Россию. Серёжа вздохнул, представив себе огромный, в тысячи миль, путь, проделанный этим конвертом, прежде чем тот попал к нему в руки.