Ольга Елисеева - Огненный рубеж [сборник litres]

Распахнулась дверь, впустив мгновенно растаявшую поземку и молодого парня, по виду – из самых знатных, пришедшего заказать себе новый клинок.

Кузнец не обращал внимания на посетителя – склонившись над наковальней, он работал небольшим молотком.

Лица было не различить.

Застучало вдруг у парня в висках, горячая волна поднялась из самого сердца. Завертелась в голове дурацкая, невместная мысль: если кузнец – степенный дядька с пушистыми седыми усами, бурой лысиной и хитрым взглядом маленьких черных глазок, то бежать прочь, бежать непременно.

Какой угодно другой сойдет, но если именно такой – не бояться, что сочтут его смешным.

И над чем он работает? Если лезвие плуга или застежка для плаща – одно дело, это он чувствует.

А если кинжал или, скажем, сабля?

Бежать или постыдиться? Смешно предчувствиям верить, а вдруг?

Юноша прочитал про себя молитву Богородице, моля вразумить и направить.

Кузнец поднял голову.

Заказчик набрался смелости – и посмотрел ему в лицо.

Лето 6980-е. Червень

– Кистью работай, Митька, кистью!.. – Василий Замятня, кряжистый, седоголовый, но всё ещё крепкий сорокалетний муж, сокрушенно покачал головой, глядя на то, как сын пытается делать смертельную «восьмёрку» клинком сабли. Одиннадцать вёсен парню – пора бы уж освоить основные приёмы сабельного боя. Не ровен час, татары в набег пожалуют – отбиваться придётся всем, от мала до велика.

Димитрий стиснул зубы и пошел в очередную «атаку» на соломенного болвана с торчавшими в стороны руками-палками. Запястья он давно уже не чувствовал – онемело всё, от кисти до локтя. Только что с того? Татары ждать не станут, пока у русича руки отдохнут. Клинок тихо шелестел, описывая сверкающую петлю перед Димитрием, и когда достиг цели, легко отсёк обе палки-руки болвана по самое туловище.

Димитрий облегченно остановился и почти уронил саблю, вонзив ее в траву перед собой. Повернулся и встретился с одобрительным взглядом отца.

– Неплохо, сынок, неплохо!.. Только ведь в бою одним татарином дело не кончится, смекаешь?..

Замятня подошел и обнял Димитрия за крепкие не по годам плечи: вырос сын за последнее лето, ох, вырос! Ростом всего на полголовы пониже отца, а силушкой – Бог даст! – сровняется совсем скоро. Вон как сегодня саблей работал – хоть сейчас в дружину.

Так, в обнимку, они и направились через луговину к воротам крепости. Глядя на высокие и ровные стены родного Олексина, Замятня в который раз помянул добрым словом нового воеводу, боярина Беклемишева – дай Бог ему здоровья! Именно с его назначением тихий Олексин стал быстро обрастать стенами, башнями, новыми посадами. За посадом дальше в степь поползли узкие языки обработанных полей – рожь, пшеница, ячмень, – зазеленели огороды. Русичи везде быстро приспосабливаются – это у них в крови.

Они почти достигли ворот, как сзади послышался дробный стук копыт по пыльной дороге. Верховой едва не сбил пеших, буквально влетев в приоткрытую воротину.

– Не к добру!.. – проворчал Замятня, отряхиваясь. – Идем-ка быстрее, сынок!..

– Никак княжеский вестник, а, тятя?.. – забеспокоился Димитрий. – Неужто татары пожаловали?

Они почти побежали, проскочив под носом у стражников, нацелившихся закрыть ворота. Это тоже показалось странным и тревожным – на полях и огородах полным-полно оратаев, занятых повседневными и необходимыми делами.

– Ну-ка, Митька, беги до дому, посмотри там, где кто – мать, сестра, брат, дед… Собери всех, и ждите меня. – Замятня произнёс это таким тоном, что Димитрий и не подумал возражать, хотя очень хотелось самому отправиться на площадь, к дому воеводы, и разузнать, что за весть привёз княжеский гонец.

Отрок послушно свернул на первом перекрестке и помчался по узкой улочке, молясь про себя, чтобы никто из близких не вздумал отлучиться из крепости.

Замятня же направился прямиком к воеводе. Он, хотя и не состоял уже на службе у князя – годы и раны сделали свое дело, отправив некогда могучего и опытного воина на покой, но в крепостной дружине оставалось немало тех, кого он учил в разное время премудростям сабельной схватки. Василий надеялся через них получить свежие новости. О том, что Большая орда собралась в поход на Русь, стало известно ещё весной, и великий князь Иван Васильевич тогда же бросил клич во все княжества и уделы Московской земли: собирайтесь, други, опять татары идут поганить землю нашу!.. Но шли недели и месяцы, а ордынцы всё не появлялись. Кое-кто из князей возвратился в родные уделы, люди вновь приступили к повседневным делам – жить-то надо! Уже и лето на осень повернуло, и великий князь решил было, что обойдется, ан нет!

Аккурат на Ивана Купалу татарские разъезды объявились сразу в нескольких местах на правом берегу Оки – от Каширы до Тарусы. Иван Васильевич вынужден был вновь созывать дружины и рассылать разведчиков по Заочью, дабы не проворонить появления орды. И вот теперь – княжеский гонец средь бела дня!..

Замятня поспел вовремя. Едва шагнул к калитке воеводского дома, как оттуда буквально наскочил на него молодой холоп.

– Василий Гаврилович, меня за вами-то и послали! Воевода лично повелел, мол, без Замятни не возвращайся!

– С чего бы Семену Ивановичу про отрезанный ломоть вспоминать? – нахмурился Василий, а у самого сердце захолонуло: неужто всё так плохо, что понадобились даже старые и битые?

Он пошел за холопом в дом. В просторной горнице за столом уже сидели сам Беклемишев, оба его старших сына, сотники Егор Бодун и Василий Хлыст и, конечно, княжеский гонец – молодой сын боярский в пропылённом плаще поверх походного кафтана. Перед Семеном Ивановичем лежала на столе развернутая княжеская грамота со сломанной печатью.

Увидев Замятню, Беклемишев слегка приподнял от удивления брови – дескать, не успел позвать, а ты уж тут? – и сделал приглашающий жест. Василий скромно присел с краю стола на скамью, положив ножны с саблей рядом.

– Да не жмись там, Василий! – поморщился Беклемишев. – Садись ближе, разговор больно серьёзный – твое мнение не лишним будет…

Домочадцы ждали главу семейства, чинно сидя в ряд на лавке в горнице. Замятня вошёл, оглядел всех по очереди и сказал:

– Орда пришла под Тарусу. Хочет перейти Оку. Броды охраняют полки воеводы Челядина и князя Белозерского, но их слишком мало. Потому великий князь повелел отправить им в помощь дружину Олексина.

Он замолчал. Домочадцы тоже молчали, ожидая продолжения. Не дождались. Димитрий, не утерпев, осторожно спросил:

– А что же нам делать, тятя, если татары сюда пожалуют? Кто крепость держать будет?

– Мы, – коротко бросил Василий. – Все, кто сможет!..