Стюарт Слейд - Наковальня неизбежности

— Значит, Британия для вас недостаточно подходит, лейтенант?

— Не то чтобы не подходит, сэр, но меня там никто не ждёт. Брат погиб на "Бархэме". Сестра воевала в Сопротивлении, и её казнили немцы. Всё мое бытие связано с морем, а в Британии ещё долго не будет настоящего дела для меня.

— Тогда почему бы не в Австралию? Они строят собственный флот, и такие люди как вы там в почёте.

— Туда все хотят. У них получится больше моряков, чем они смогут обеспечить кораблями. Но, сэр…

— А Южная Африка?

— Сэр, — в голосе Лэдоуна сквозило отчаяние, — Это не моё. Я не хотел оставаться. Но обдумав, отбросил все остальные варианты. Это моё окончательное решение.

Каннингэм немного смягчился и сел ровно.

— Тогда вам придётся объяснить, почему.

— Сэр, я служил здесь три года. Это была великая страна, и может стать такой снова. Возрождение происходит на моих глазах, сэр, и я хочу в нём участвовать. Индия проникает в вашу кровь и крадёт ваше сердце. Конечно, я скучаю по Англии и всегда буду, но мой дом теперь здесь. Это моя земля. Звучит глупо, сэр, но я люблю эту страну, её достопримечательности, её запахи и цвета. Люблю здешний народ. Даже у самых бедных есть своеобразное достоинство. Я хочу помочь вернуть Индии величие. А единственный способ, каким я могу это сделать – помочь создать собственный военно-морской флот.

Адмирал посмотрел на молодого лейтенанта.

— Любите здешний народ, значит. В особенности одну из его представительниц.

Джеймс потупил взгляд и покраснел.

— Что же, хорошо. Выбор вы сделали. Я подтверждаю ваш перевод в индийский флот. Приказ вступает в силу немедленно. Если будут трудности, вы всегда можете обратиться за помощью по любому вопросу. Ну почти. Кроме вашей зазнобы.

Лэдоун покинул линкор в полном изумлении. На якорях стояли три линейных крейсера, составлявших сейчас вместе с маломерным дивизионом весь флот. Завтра он вернётся на "Рипалс", но уже как офицер именно индийского ВМФ, с соответствующими обязанностями…

Дом был большим и добротно построенным. В городе, где крайняя нужда являлась нормой, это означало процветание. Он позвонил в дверь, открыл привратник-маратхи, [43] Представитель обширной касты-клана, первоначально сформировавшейся в штате Махараштра в XV–XVI веках из нескольких крупных семей, занявших ряд профессиональных ниш. Формально относятся к "среднему крестьянству", но из их числа вышло много воинов и аристократов. одновременно служивший телохранителем.

— Передайте доктору Гохилу, что лейтенант Королевского индийского флота Лэдоун был бы крайне признательным за несколько минут его времени.

Привратник впустил его и провёл в гостиную. По пути встретилась старшая дочь доктора Гохила, Индира. Она посмотрела на него с испугом и ожиданием. Лейтенант едва заметно улыбнулся и кивнул. Глаза девушки ярко вспыхнули от счастья. Первое награда за трудное решение. Он встретил Индиру Гохил несколько месяцев назад и начал вежливое ухаживание. Несколько родственников и особо крупных привратников за ними приглянули и решили, что все правила приличия соблюдены. Через некоторое время доктор Гохил дал понять – ухаживания принимаются до тех пор, пока не идёт речь об отъезде его дочери из Индии. Это послужило если не решающим, то весомым фактором.

Послышались шаги, вошёл хозяин дома. Лэдоун встал по стойке смирно.

— Доктор Гохил, сэр. Лейтенант Королевского индийского флота Джеймс Лэдоун. Я прошу руки вашей дочери Индиры, — выпалил он, стараясь не запнуться. Доктор улыбнулся.

— Думаю, лейтенант, у вас большое будущее на флоте. По правде говоря, я в этом более чем уверен. Даю вам своё благословение, если моя дочь примет вас. Надо спросить её саму.

Напряжённое лицо Лэдоуна расслабилось. Индира вышла из-за спины отца.

— Индира, окажешь ли ты мне великую честь стать моей женой?

Вот сейчас он был уверен, что всё испортил. Он проработал подобающую речь, но та целиком вылетела из головы.

— О да, Джим! Конечно-конечно да!

"Зена" очень мягко легла на грунт. Некоторые из тех, кто находился в центральном посту, скривились, но таких было мало. После такого множества испытательных погружений всё прошло в пределах ожидаемого.

— Увы, док. По-моему, всё совершенно ясно. Мы можем попробовать ещё, если вам понравилось, но картина не изменится. Слоя пресной воды здесь нет. Мы легли так же легко, как прежде, и легко всплывём. То, что мы ищем – не здесь.

— Я знаю, Роберт. Догадался несколько раз назад, но я хотел удостовериться. Чёрт побери, теория выглядела верной, мы все так считали. Такой слой должен был быть. Он есть в Дарданеллах и что-то похожее у Гибралтара. Но почему здесь нет?

Фокс покачал головой. Он доставил Водяного куда требовалось, и они ныряли до самого дна на обозначенном участке. Их высокочастотный гидролокатор наносил на карту морское дно вокруг, он нарисовал долину и береговые откосы древнего русла Рейна – до того, как Северное море поднялось и затопило равнину. Однажды он заметил даже то, что показалось остатками прибрежной деревни. Не обязательно, ведь сонар не предназначался для таких объектов, но какое-то пятно отобразилось. Глядишь, в другое время люди с более качественными приборами смогут сюда прийти и посмотреть как следует.

— И что у нас на руках, док?

— Ну, у нас всегда остаётся возможность. Люди получают Нобелевские премии не за способы доказательства верных теорий, а за доказательства их неверности и находку правильных. Такова наука. Мы всегда проверяем теории и отказываемся от тех, которые не соответствует доказательствам. В нашем случае, как я уже говорил, весь подводный мир невообразимо сложен, и мы пока только разбираемся, насколько он сложен. Как давно мы пытаемся предсказать погоду? И часто ли мы угадываем? Когда САК подняло бомбардировщики на недосягаемые раньше высоты, они встретились с целой группой явлений, о которых мы и не подозревали. То же самое здесь. Мы даже не достигли понимания, насколько мало мы знаем.

— Ну ладно. Всё это интересно, но что насчёт загрязнения? Подводной реки нет. Это хорошо или плохо?

Свампэн задумался.

— Я сказал бы, и так и эдак. Мы надеялись, что придонная река унесёт грязь в Атлантику, где та рассеется до безопасной концентрации. Теперь, если только здесь нет чего-то иного, о чём мы не знаем – а оно почти наверняка есть – эта надежда беспочвенна. Хорошее же в том, распространение загрязнения будет более ограниченным. Предполагаю, вот до этого рубежа, — он ткнул пальцем в карту, — а плохое – его плотность в поражённых районах окажется намного выше, чем мы думали, прежде чем начнёт спадать. Кроме того, без данной реки Северное море получается замкнутой системой. Всё, что сюда попало, осталось здесь. Придонный Рейн, если бы он существовал, сработал бы как коллектор. Немного грязи растекается по сторонам, но основная часть уносится. А без него будет лежать, пока не распадётся.