Стюарт Слейд - Наковальня неизбежности

Сирисун вернулась в свой кабинет и вернулась к попыткам навести должный порядок в документации. Через несколько часов она ушла домой, чтобы немного поспать. Её размышления занимала тонкая линия полицейских патрулей и ополченцев вдоль границы с японским Индокитаем. Перед сном она достала из стойки свой "Маузер" и тщательно его вычистила.

Несмотря на то, что после выхода из Росайта "Зена" не покидала Северного моря, она приобрела все признаки подводной лодки, слишком долго находящейся в походе. Бороды стали неопрятными, еда надоевшей и однообразной. Последние несколько дней они исследовали устье Скагеррака, пытаясь составить схему загрязнений, поступающих из Балтики. Теперь ответ у них был, но он не радовал.

— Без вариантов, Водяной. Я не поведу туда лодку. Кильского канала теперь нет, а через пролив вода всё равно поступает.

— Но, Роберт, здесь концентрация ниже, чем вокруг Роттердама.

— Согласен. Именно здесь. Но посмотри на градиенты. Они растут по мере приближения к узости пролива, и можем крупно вляпаться. Есть какой-то мощный источник, и всё это течёт сюда.

— Зима… — задумчиво протянул Свампэн, — это худшая из зим в Европе и Скандинавии за всё время наблюдений. Снега выпало в два или три раза больше обычного. Климатологи до сих пор спорят, почему. Одни говорят, что из-за бомбардировки, другие, что это естественное колебание. Некоторые уверены, будто на подходе следующий ледниковый период, и такая зима – просто его первый предвестник. Кстати, это правда. Назревает очередное оледенение, глобальные температурные тенденции показывают, что планета охлаждается. Бомбардировка, возможно, всего лишь подтолкнула процесс. Но это никак не меняет событий прошедшей зимы. Много снега, очень много, и он весь тает. Большая часть воды попадает в Балтику, смывая загрязнения, и всё течёт в Северное море. Могу поспорить, где-то под нами на глубине есть поток пресной воды, светящейся в темноте.

— Так же, как и подводный Рейн?

Док скривился. Отсутствие придонной реки стало для него ударом. Он был уверен в её существовании.

— Так или иначе, мне неохота соваться туда. Я беспокоюсь о воздействии радиации на прочный корпус. Металл охрупчается.

Свампэн удивился. Большинства ученых считали офицеров Королевского флота хорошо образованными в профессиональной сфере, но с ограниченным кругозором вне её. Он достаточно часто узнавал, что этот взгляд ошибочен. Они в целом знали многое о многом, а если не знали, то представляли, где искать. Док предположил, что Фокс где-то прочитало о воздействии излучения на металлы. Другой вопрос, где он прямо на лодке нашёл такие сведения?

— На наших глубинах это не должно повлиять. У нас есть полная картина по южной части Скагеррака. Как насчёт двинуться на юго-запад, потом развернуться и снять показания на северо-западе? Так мы получим полное представление о форме заражённого участка, и сможем наконец пойти домой. Мы насобирали плохих новостей достаточно, чтобы несколько месяцев все кто в деле, бегали кругами.

Фокс бегло прикинул запас топлива и продовольствия.

— Хорошо. У нас ещё десять дней в запасе, чтобы сделать всё как надо и без проблем вернуться. Но какими бы ни были замеры, на Балтику я "Зену" не поведу. Если туда кто-нибудь и пойдёт, это будет надводное судно. Для подводной лодки слишком жарко, и в прямом, и в переносном смысле.

На сегодняшней встрече, в отличие от предыдущих, появились незнакомцы. Обычно все вопросы они решали вдвоём с Рокоссовским. И конечно, русскими помощницами, вроде той, которая сейчас провела его в кабинет. Она носила форменный берет на затылке. Роммель наконец-то разобрался, в чём разница. Если у женщины-военнослужащей берет на затылке, она полевая жена кого-то из старших офицеров. А если на макушке, то одинока и доступна для ухаживаний.

— Эрвин, позвольте познакомить вас с представителями Норвегии, Швеции и Дании. Их правительства попросили, чтобы им разрешили присутствовать на сегодняшней встрече. Наш разговор повлияет на множество их граждан.

— Дивизия СС "Нордланд"?

— Верно. Три механизированных полка, один в основном из датских добровольцев, второй из норвежских и третий из шведских. Дурной славы, присущей частям СС, они не успели получить. Но всё равно в глазах цивилизованного мира… попахивают.

Роммель про себя вздохнул. Раньше он вступился бы за немецкую армию, но не сейчас. Слишком много он узнал такого, на что раньше закрывал глаза. При всё при этом, он хорошо справился. Большая часть 9-й армии уже была распущена и те, кто попал к русским, уехали на умеренный режим. Расчистка разрушенных городов, разбор завалов, строительство жилья. Некоторые пленные даже написали, что после восстановления того или иного города – куда кого направили – их отпустят. Вполне справедливо, решил он.

Скорцени даже сумел направить на умеренный режим часть своих эсэсовцев. Конечно, их никто не выпустит, но он выбрал подразделения, к которым у русских, скорее всего, вопросов будет немного. И таким образом, подтолкнул их к изгнанию тех, кого они ненавидят. Первой частью оплаты за такое решение стала 36-я Отдельная моторизованная бригада "Дирлевангер". Рокоссовский, глядя на грузовики, перевозившие тела, с мрачным юмором заметил:

— Ага, немного хороших немцев, — но всё же ослабил режим для тех, кто подавлял бунт "Дирлевангера", со строгого до умеренного.

— Эрвин, прежде всего вот о чём. Пришёл ответ от Красного Креста. Мангейм лежал южнее от основной области бомбардировки, но и ему досталось. Американцы сбросили на него один из наиболее мощных зарядов. Мне передали список известных выживших. С вашей фамилией там никого нет, но может быть, вы кого-то узнаете. Как ни жаль, но список короткий. Всего несколько сотен из многих десятков тысяч.

Роммель принял распечатки нехотя, с очевидной боязнью воплощения его страхов.

— Президент Геринг прислал сообщение лично для вас. Он одобряет ваши решения. Считает, что сдача армейской группы "Висла" была единственно верным шагом. Тем не менее, он просит, чтобы в ближайшее время никого в Германию не возвращали. Работы там нет, а наличных запасов мало и для того населения, что есть. Просит вас и ваших людей набраться терпения, пока не появится страна, в которую можно вернуться.

— Разумно.

Оба командующих тихонько рассмеялись. Они понимали, что на самом деле имел в виду Толстяк. Его власть, как и нового немецкого правительства, пока ещё была слаба. Достаточно слаба, чтобы множество хорошо организованных людей нашли шанс перехвата управления вполне привлекательным. Лучше сначала укрепить государство, а потом возвращать солдат.