Виктор Тюрин - 1918 год: Расстрелянное лето [litres]

Расплатившись с извозчиком, я посмотрел на небольшой особняк, в котором жил их дядя, приютивший сестер. Прямо сейчас у меня появились сомнения, стоит ли идти возобновлять свое знакомство, и дело было не в стеснении, а в понимании того, что, скорее всего, я только зря потрачу свое время. К тому же я только сейчас сообразил, что не в курсе правил поведения и ухаживаний в высшем свете. Все это время я находился в мужском обществе, и все мои странности списывались на частичную потерю памяти, находя понимание и сочувствие, а мое общение с женщинами, так уж получилось, было полностью их инициативой. Обдумав все это, решил, что в общении с ней я буду очень странно выглядеть, а объяснять молодой женщине это потерей памяти как-то совсем неправильно.

«Первым делом она подумает, что у меня с головой не в порядке, и попросит выйти вон».

Представив себе подобную картину, я коротко рассмеялся и решил, что мне лучше сейчас идти к антиквару, а романтические приключения оставить на потом. Я неторопливо пошел по улице, снова ища глазами извозчика. Вдруг раздался стук копыт за спиной. Оборачиваюсь – вот он родимый! Замахал рукой и пошел ему навстречу. Несколько минут ушло на определение стоимости оплаты, затем дал адрес и сел в пролетку. Извозчик не успел дернуть вожжи, как я остановил его:

– Погоди, приятель. Я на минутку.

Из дома вышла и сейчас смотрела на меня Екатерина Михайловна. Выпрыгнув из пролетки, подошел к молодой женщине.

– Доброго вам дня, Екатерина Михайловна.

– Здравствуйте, Василий. Вы стояли минут пять на противоположной стороне улицы, глядя на наш дом. Вы хотели меня видеть?

– Врать не буду. Хотел. Погода хорошая, так почему бы красивой молодой женщине и симпатичному молодому мужчине немного не прогуляться на свежем воздухе. Или пойти куда-нибудь, на ваше усмотрение.

– Да вы кавалер хоть куда, – молодая женщина как-то невесело усмехнулась. – Вот только, право, все это зря. Я замужем, если вы изволили это заметить, поэтому, что бы вы себе там ни придумали на мой счет, забудьте!

– Уже забыл, – улыбнулся в свою очередь я. – Вас куда-нибудь подвезти, Екатерина Михайловна? Или мне уже пора с вами прощаться?

Молодая женщина какое-то время молчала, что-то прикидывая в уме, а потом сказала:

– Хорошо. Мне надо подъехать в одно место. Там я выйду.

– Едемте, – я подвел ее к пролетке, помог сесть, потом уселся сам.

Катя назвала нужный ей адрес, и мы поехали.

– Как ваше дело? Все удачно сложилось? – спросила она.

– Лучше не бывает. Я даже не ожидал. Наверно, встреча с вами и вашей сестрой принесла мне удачу, – увидев, как она нахмурилась, я объяснил: – Это была лишь грубая шутка, сударыня. Мы, часовщики, мастера не только по часам, но и по шуткам. Правда, у нас они не всегда получаются, но мы стараемся. А как ваши дела?

– Не особенно… но мы стараемся, – она искусственно улыбнулась краешками губ, но в глазах стояла печаль.

– У вас все будет хорошо. Время… – попытался я ее успокоить, но неожиданно вызвал ответную реакцию.

– Что вы можете знать о большом человеческом горе?! Занимаетесь своими часами, вот ими и занимайтесь! Не смейте лезть ко мне со своими успокоениями!

– Все, молчу и больше вас не потревожу, Екатерина Михайловна.

Следующие десять минут мы ехали в полном молчании. Пролетка остановилась. Я быстро вылез, потом подал руку и помог Долматовой выйти.

– Всего вам хорошего, Екатерина Михайловна.

– Извините меня. Я сорвалась… Не должна была вам этого говорить. До свидания.

Коротко кивнул головой, что означало: я принял ее извинения, после чего запрыгнул в пролетку. Обиды не было, нечто подобное я и подозревал, когда реально обдумывал будущую встречу с молодой женщиной, правда, в несколько иной интерпретации. У Кати были серьезные проблемы, как я подозревал, они касались ее мужа, а скорее всего, отца и мать, так как она приехала сюда с младшей сестрой.

– Поехали!

Я не оборачивался, а если бы все же повернулся, то успел бы заметить, как Катя зашла в ломбард.

Квартира старого еврея располагалась над его лавкой. Район, где жил старик, был не в центре, но и не окраине города. Судя по домам, по их ухоженности, здесь жили не слишком богатые, но при этом их можно было назвать «зажиточными людьми». Увидев вывеску «Трактир» напротив антикварной лавки старого еврея, я решил за ней понаблюдать, а заодно пообедать. Сел у окна и заказал подбежавшему половому селянку по-домашнему, пирожки с мясом и квас.

«Хотя кто его знает, кто сейчас здесь живет. Может, и в лавке сменился хозяин. Время нынче такое… сумасшедшее», – подумал я, наблюдая за улицей и лавкой антиквара через окно трактира, неторопливо хлебая селянку. Спустя какое-то время мое внимание привлек паренек лет пятнадцати, в чистой рубашке, серых брюках и ботинках. Можно было подумать, что мальчишка стоит и ждет своих приятелей, вот только кепка-восьмиклинка, папироса в руке и настороженный, словно шарящий по сторонам взгляд говорили о том, что это шпаненок мелкой уголовной масти. Следом пришла мысль, что это карманник на промысле, но вскоре стало очевидным, что того не интересовали карманы идущих по улице людей, так как его взгляд постоянно возвращался к двери лавки. За полчаса, что я обедал, приходил только один мужчина в поношенном вицмундире со свертком под мышкой, но уже спустя десять минут вышел с кислой физиономией и тем же свертком.

«Неужели кто-то собрался грабить лавку?» – только подумал я, как на улице появился лениво шагающий долговязый мужчина, одетый в красноармейскую гимнастерку и галифе не первого срока носки. В руке он держал пакет, завязанный бечевой. На него я обратил внимание только потому, что, как только паренек его заметил, то сразу отлип от стены и подобрался, словно солдат при виде командира. Мужчина среднего роста, плечистый, волосы темные, обильно тронутые сединой. Ничего особенного, только нос сломан. Перебросившись несколькими фразами с мальчишкой, он оглянулся по сторонам и, сдвинув кепку на лоб, несколько раз потер рукой шею.

«Сигнал подал. Грохнут нашего старичка. Ей-ей, грохнут. А кому мы тогда вещички спихнем?»

С десяток секунд ушло на обыгрывание ситуации, при ее удачной реализации у меня появлялось два плюса. Спасение старичка и его благодарность. Я подозвал полового, расплатился и вышел на улицу. Бандит только начал движение к лавке, как стоявшая до этого пролетка с пассажиром отошла от тротуара и медленно поехала в том же направлении.

«Мальчишка наблюдает, двое налетчиков заходят, грабят, потом выскакивают и прыгают в пролетку. Классика жанра…» – с этими мыслями я быстрым шагом, почти бегом, направился к лавке. Главарь вошел первым, следом за ним заходит выскочивший из пролетки второй бандит, который по их плану должен был на замок закрыть дверь, но тут к пролетке подбегаю я и громко кричу: