Райса Уолкер - Осколки времени [litres]

– Но опять же, если она никогда не существовала…

– Сол знал Алису. Думаю, он очень хорошо ее знал. Он был у них главным бабником после того, как расстался с Эстер, и до того, как переехал к Кэтрин. Да и после этого, когда это сходило ему с рук. Кэмпбелл считает, что он забрал с собой запись с ее голосом. То, что его люди дали системе голос Алисы, когда строили этот клуб, – это всего лишь еще одно маленькое послание Сола, еще один способ напомнить Кэмпбеллу, что он выиграл. Ты не слышала то, что она говорила нам в трансподе? Счет, который обеспечивает Кэмпбеллу комнату и питание, записан на имя собаки. Почти каждый раз, когда мы были в клубе, Сол, уходя, гладил старого Кира по голове и ворчал, что тот умнее своего хозяина. Теперь Кэмпбелл символически зависит от своего питомца. Похоже, это его не сильно беспокоит, но это очередной отголосок послания Сола, что он победил.

– Не только победил, но и стер с лица земли того, кого Кэмпбелл любил.

– Э… наверное. Они не ладили, но она все же была его дочерью, так что…

Я не могу не думать о детях Коннора, еще двух людях, которые были стерты Солом, хотя они и не были его целью. Мы сейчас так далеки от той временной линии, где они существовали, что я не думаю, что Коннор питает большие надежды на их возвращение. По прошествии нескольких лет Коннор, кажется, находится в той точке, где это не гложет его постоянно, но все еще подпитывает его решимость остановить Сола, но это все еще приносит ему боль. И смог бы он достичь даже такого уровня исцеления, если бы каждый раз, когда он включал свой компьютер, он сталкивался с виртуальными призраками Энди или Криса?

– Пойдем, – говорит Тейт, дергая меня за руку. – Нам нужно двигаться дальше. Я просто надеюсь, что Кэмпбелл достаточно в себе, чтобы мы могли получить ту информацию, которой он владеет, и уйти. То, что ты отмечена как Рэнд… все усложняет. Они должны были поверить, что ты компаньонка, которую привезли сюда по просьбе Кэмпбелла. Вместо этого, как только один из Рэндов ступит в капсулу, Алиса все разболтает.

Мы минуем пересекающийся коридор и входим в широкий вестибюль. В дальнем конце есть дверь и следующая примерно в половине пути от нее. Стены стерильно-белые, но через каждые несколько метров их разделяет ярко-синяя полоса света. Эффект такой же, как у трубок вдоль стен в библиотеке Кэтрин, поэтому я почти уверена, что это от ключа ХРОНОСа.

Я останавливаю Тейта чуть левее одной из полос.

– Здесь поблизости есть ключ. Огни си…

Мое сердце замирает. Пру видит ключи зелеными. Я притворно кашляю, чтобы дать себе секунду подумать, как перефразировать:

– Огни сильно размыты, но они того же оттенка зеленого.

– Эти? – Тейт смотрит на световые полосы.

– Да. Мы должны проверить ту маленькую дверь. Я не могу сказать наверняка, но похоже, что там, в нижнем углу, пробивается точечка света.

Он присаживается на корточки, разглядывая дверь, а потом снова смотрит на меня. На его лице читается… ревность?

– Вот видишь! Вот о чем я говорю. Эти огни кажутся мне бледно-желтыми, как и половина других огней в этом здании. Или в большинстве других зданий. Кто бы ни установил мои данные…

Тейт внезапно встает и хватает меня за подбородок, поворачивая правую сторону моего лица к себе. Его пальцы скользят по шраму вдоль моего подбородка:

– Что это?

Я нанесла довольно толстый слой косметики, но учитывая, что прошло по меньшей мере восемь часов, которые я провела, потея как свинья в дурацком юваподе, я предполагаю, что он стерся.

– Ничего особенного. Это случайность, давно было.

Судя по выражению его лица, он на это не купился. Я напрягаюсь, готовая бежать или драться, уверенная, что моя личность раскрыта. К сожалению, я сомневаюсь, что борьба или бегство помогут мне против этого парня.

– Вот мерзавец! – Его кулак соединяется с полосой света, которая, очевидно, сделана не из мягкого материала, потому что она не огибает костяшки его пальцев. Но и не трескается, и Тейт раздраженно трясет рукой, отдергивая ее назад. – Я же говорил тебе, что если он снова причинит тебе боль, ты должна убить его, Пру. Я не должен был слушать Кэмпбелла. Если бы ты осталась здесь, Сол не смог бы тебя тронуть. Он бы остался там, в Темной Эпохе, застряв навсегда.

Мне трудно представить себе 2024 год как Темную Эпоху, но он искренне сердится, и я снова замечаю сходство с Саймоном – небольшое, но оно определенно есть. Тейт протягивает руку и прижимает меня к своей груди, держа слишком крепко.

– Давай просто уйдем, – наконец говорит он. – Мы узнаем у Кэмпбелла все, что сможем, и на обратном пути захватим все, что находится в этой комнате. Я хочу покончить с этим и убраться отсюда к чертовой матери.

Когда мы добираемся до конца коридора, Тейт прижимает руку к стене, и большая дверь скользит вверх. По ту сторону никого нет, но откуда-то из глубины квартиры доносится лай.

– Кэмпбелл? – говорит Тейт, когда мы заходим внутрь, в большую комнату с одним окном, которое огибает ее с трех сторон. Здесь нет занавесок. И нет крыши, если уж на то пошло, и у меня возникает ощущение, что то, что я вижу над собой, – это настоящее небо, а не его копия, как в зоне отдыха внизу.

Из окон открывается удручающий вид на разрушенные здания, мимо которых мы бежали прошлой ночью. Вдалеке я вижу несколько знакомых объектов. Памятник Вашингтону все еще на месте, а чуть ближе к нам – Белый дом. Вопреки утверждению Кирнана о Вашингтоне в предыдущей временной линии, вокруг нас сейчас в основном засушливые земли, хотя здесь больше луж, разбросанных тут и там, чем было тогда, когда мы с Треем рассматривали вид с крыши отеля.

Я все еще не знаю точно, где находится этот клуб, но достопримечательности помогают мне немного сориентироваться. Думаю, мы находимся где-то между Метро-Центр и Макферсона-сквер. Конечно, этих станций (да и всего метро) в будущем Кэтрин не существовало. Я не знаю, существует ли оно здесь или нет, но это подтверждает мои прежние подозрения, что это здание находится рядом с тем местом, где должна была находиться штаб-квартира ХРОНОСа, основываясь как на памяти Кэтрин, так и на информации из Википедии Будущего Делии и Эйбела.

Что касается самой квартиры, то она напоминает мне комнату, которую я видела в ключе, когда заметила Кэмпбелла и крылатую девушку. Темные панели на внутренней стене слева от меня и тяжелая старинная (или, по крайней мере, выглядящая старинной) мебель и ковер кажутся странно неуместными рядом с панорамным и не особенно приятным видом справа.

Один сегмент панели скользит вверх, и к нам выкатывается толстый доберман. Я мгновенно напрягаюсь, когда он начинает обнюхивать меня, и еще больше, когда он вяло рычит. Однако те немногие зубы, которые он обнажил, настолько изношены, что я не думаю, что они могли бы причинить большой вред, даже если бы у него была энергия укусить. Он переходит к обнюхиванию Тейта.