Александр Афанасьев - Временно живые. Продолжение романа «Период распада»

Вторым, прижимая к себе снайперскую винтовку L96, осторожно крался капитан Мелвин О’Флагерти, один из немногих ирландцев в спецназе, снайпер и командир патруля, а так же главное действующее лицо в драме, которая должна была разыграться этой ночью. О’Флагерти был католиком, и во времена оные путь в САС ему был бы закрыт навсегда – но он был необычным католиком. Его старшего брата временная ИРА обвинила в предательстве и стукачестве в пользу полиции. На заброшенном складе в Лондондерри ему «починили» оба колена – причем не пулей, а просверлили дрелью, одно за другим. Таких случаев в Ирландии было не так мало, страдали и реальные агенты, и мнимые, просто ставшие жертвой маниакальной подозрительности, в любом местечке в Северной Ирландии нетрудно наткнуться на людей, молодых еще, ковыляющих с палочкой – последствия страшной, не утихающей уже два поколения гражданской войны. Обычно – члены семей пострадавших и не думали бросать вызов ИРА, опасаясь и за свои жизни и за жизни оставшихся еще целыми родных – но Мелвин О’Флагерти поступил по-иному. Он перевез семью в Великобританию и поступил в САС – чтобы отстреливать своих обидчиков без проблем и за государственный счет. На службе – его неожиданно приметил командир группы снайперов, капитан Буси, после чего он тренировался вместе со снайперами и стал одним из лучших. Его целеустремленность – в сочетании с типичным для ирландца терпением, терпеливостью – сыграли свою роль.

Третьим шел капрал САС Томас Стирлинг. В САС он был кем-то вроде изгоя – мальчик-мажор из хорошей семьи Лондона, бросивший университет, где выступал сразу за несколько спортивных команд. В САС, где находили пристанище бывшие хулиганы – таких не любили, не раз и не два во время подготовительного периода капрал обнаруживал, что его чай имеет привкус мочи. Но он заслужил уважение в САС, своей хитростью, целеустремленностью и умением хладнокровно убивать – его он уже продемонстрировал в Ираке. Капитан Стирлинг был вооружен снайперской винтовкой Табук – это что-то вроде АК-47, только с длинным стволом и оптическим прицелом советского производства. Оптический прицел имел ночную подсветку прицельной сетки и специальный экран внутри него, позволяющий обнаруживать приборы ночного видения противника.

Четвертым и замыкающим колонну – шел Дейл Сканнахан, самый старший из них – ему было тридцать пять лет, и через пять лет он должен был распрощаться с САС, если доживет. Представитель старой гвардии, бравшей еще Гус-Грин 13 13 Гус-Грин – место на Фолклендах, возле которого произошло ожесточенное сражение. – в строю они отличались короткими офицерскими усами, в то время как новое поколение либо брилось, либо ходило с длинной как у хаджей бородой. Он происходил из рода шахтеров, которые в восьмидесятые годы поголовно потеряли работу, перед тем, как перейти в САС – некоторое время служил в Валлийских стрелках. Он предпочитал старую добрую М16 с гранатометом М203 – однако сейчас в его руках был ручной пулемет Калашникова советского производства с барабанным магазином. Его взяли трофеем во время проведения секретной операции в одной из республик бывшего СССР и таскали за собой на случай, если потребуется усиление огневой мощи разведывательной группы. А им – четверым британским спецназовцам, проникшим в пограничную зону – огневая мощь могла понадобиться немалая…

Впереди, в зарослях забрезжил едва заметный просвет – поздним вечером это выглядит как просто более светлое пространство. Гердс встал на колено, подал знак – опасно. Остальные – остались на тропе, развернувшись, чтобы прикрывать все стороны света от возможного нападения. О’Флагерти влево, Стирлинг – вправо, Сканнахан – назад.

Эти места – когда то считались житницей Ирака, здесь была налажена система ирригации, искусственного орошения и крестьяне собирали по три урожая в год даже самой обыкновенной пшеницы. В качестве удобрения использовали принесенный сюда Тигром речной ил, который вывозили на поля на волах – даже бедная крестьянская семья могла себе это позволить. Потом – в этом месте разразилась война, война с Ираном, длившаяся около восьми лет, все ирригационные системы были разрушены, вода из Тигра затопила поля, образовав тут болото. Теперь это место представляло собой дикую мешанину хляби и островков твердой почвы, бывших ирригационных канав и выкопанных траншей для личного состава и боевой техники, подбитых танков и десантных катеров, которые здесь пытались использовать. Что-то вроде Сомме – но на арабский манер и в болотах 14 14 Сомме – место крупнейшего наступления первой мировой войны. . И над всем над этим – уныло висел тонкий, острый серп ущербной луны. Символ джихада…

О«Флагерти продвинулся вперед, осторожно раздвинул стебли растений. Его снайперская винтовка – единственная из всей группы – была снабжена прибором ночного видения SIMRAD, у остальных были только ночные монокуляры. Она была обмотана чем то вроде растрепанного шарфа цвета морских водорослей и в руках О’Флагерти выглядела как долго лежавшая в виде, наполовину сгнившая и обросшая водорослями толстая ветка.

Он какое-то время высматривал цели на горизонте – а тут растительностью кончалась и дальше шла унылая, перекопанная траншеями, залитая во многих местах по пояс, на то и по грудь водой равнина. Потом залег и начал раскладывать сошки.

– Это здесь. Шестьсот метров по фронту.

Впереди, на одном из островков – горел костерок.

Дальнейшее – не требовало каких-либо команд и пояснений: каждый и сам знал, что он должен делать. У остальных не было такого мощного прибора ночного видения, позволяющего увидеть ночью то, что происходит – на расстоянии в шестьсот метров. Поэтому они – стараясь не шуметь и держа оружие на вытянутых руках – вошли в воду, чтобы подобраться поближе…

Капрал САС Томас Стирлинг, держа винтовку перед собой – приклад вымокнет, ну и хрен с ним – пробирался по залитой водой траншее. Воды было не так много – по живот, кое-где и по грудь. Траншея была широкая – не траншея, а противотанковый ров, который выкопали иракцы для того, чтобы воспрепятствовать прорыву иранских танков на территорию Ирака. На дне траншеи уже скопился ил, занесенный сюда из бывшего оросительного канала – и каждый шаг давался с трудом, ботинки мягко погружались во что-то засасывающее и выдернуть их оттуда – требовало усилий. Он шел по канаве, уже не прислушиваясь – потому что в ушах тяжким молотом бухало сердце, ничего не было слышно. Единственный его расчет был на то, что уж двигатель то – он точно услышит…

Он прошел – точнее проплыл – метров триста, после этого – канава резко поворачивала и тут же становилась глубже – он едва успел отдернуть ногу и шатнуться назад, чтобы не погрузиться с головой в теплую, вонючую воду. Что-то толкнуло его в ногу – но он знал, что это рыба. Змея бы уже укусила…