Александр Афанасьев - Временно живые. Продолжение романа «Период распада»

Стемнело. Они сидели за баррикадой, нахохлившись, сжавшись комком от холода, стараясь не двигаться, чтобы не улетучилось то мимолетное тепло, которое скопилось под одеждой. Ждали точки отсчета – она была назначена ровно на полночь.

Когда часы на руке Стирлинга показали полночь – он первый, подавая пример остальным – поднялся из-за баррикады. Махнул рукой, приказывая остальным следовать за ним. И двинулся вперед, ежесекундно ожидая пули в спину или от снайперов, которые оставались прикрыть их бросок от баррикад, или от шлепающих позади него террористов, внезапно вознамерившихся стать хорошими…

От снега – почва раскисла, бежать было тяжело. Он перебежал дорогу и побежал по тротуару, стараясь не спешить, чтобы не пропустить растяжку или засаду противника. Растяжка тут вряд ли будет… желающему установить ее, пришлось бы это делать на виду у йоменри, а те не преминули бы попрактиковаться в стрельбе по живой мишени. А вот засада вполне может быть…

Когда дорога свернула за угол, примерно градусов на тридцать, и он понял, что пост йоменов больше не виден – он подал команду остановиться. Затем – стал смещаться влево, чтобы укрыться домами и не идти через улицу…

Это был пригород, причем пригород, носящий следы массового и внезапного бегства населения. Распахнутые двери, кое-где и форточки, выброшенные на улицу вещи – это уже оставшиеся порылись в поисках того, что пригодиться. Кое-где следы огня и пуль – грабить начали уже во время исхода, хотя большая часть грабежей приходится на передвижение по дорогам, вне города. Армии не хватает на все… да и вообще армии ни на что не хватает, больше половины ее разбросаны по пескам, пустыням и горам и метрополия осталась беззащитной именно в тот момент, когда она больше всего нуждается в защите…

Потом он услышал магнитофон. Какой-то заунывный арабский напев… такие в последнее время продавались очень хорошо, появились даже британские певцы, исполняющие на арабском…

Он осторожно продвинулся вперед. Выглянул из-за угла…

Они сидели в переулке у большой, двухсотлитровой бочки, в которой горел огонь. Несколько человек, закутанных кто во что – один, кажется, набросил себе на плечи одеяло и так и сидел у костра – грелся, получается. По переулку плыл густой, тяжелый дым краски и горящей солярки, смешиваясь с легким, сладким дымом конопли. Самокрутки были у каждого, кто курил обычную «козью ногу», кто через бутылку один и семь литра 36 36 В Британии бутылки емкостью не 1,5, а 1,7 литра. с прожженными там дырками – для того, чтобы конопляный дым успевал охлаждаться, этакий самодельный вариант кальяна. Рядом с ними, у стен, как на складе – стояли хорошо знакомые картонные упаковки: видеотехника, телевизоры, дернули при грабеже магазинов и сейчас не знают, что с этим всем делать, потому что нет ни сигнала, ни электричества. Все были уже в астрале, один заунывно перепевал куплет какой-то мелодии на чужом, но хорошо знакомом Стирлингу языке…

Гоняешься за ними по горам, по пустыням, гоняешься, потом возвращаешься домой – а они уже тут!

Капитан не стал спешить, потому что знал – спешка это прямой путь в могилу. То, что рассказал командир лондонской йоменри на посту – совершенно не стыковались с несколькими обкурившимися молодыми полудурками, путешествующими по орбите в сотне метров от йоменского поста. При первом же патрулировании – двоих новобранцев йоменов похитили без единого выстрела – они сунулись проверить какой-то дом. Позднее – их головы подбросили к посту – ночью…

Подсадная утка? Скорее всего. Тогда где – охотник?

Охотника, а может быть и охотников он нашел по тонкой, тонкой как лезвие ножа полоске света, пробивающейся через трещину в ставнях. Ставни были закрыты, причем наглухо – но тот, кто их закрывал не позаботился о том, чтобы заклеить их бумагой или подставить высокий шкаф, чтобы ничего не было видно. Оно и так не было видно – невооруженным глазом. Но прибор ночного видения – очень чувствителен к малейшему свету…

Отступив в тень, Стирлинг объяснил ситуацию ирландцам. В этом переулке – ловушка, сам он – как простреливаемый насквозь коридор, очередью на весь магазин – положат всех без вариантов. Засаду обезвредит он один, им же пока – следует занять позицию, не шуметь и вызвать сюда снайперов…

Ирландцы согласно покивали головами, а один из них – хлопнул его по плечу. Одно из значений этого жеста в Ираке было – удачи, парень. Она ив самом деле – лишней не была…

Ослепленные костром, одурманенные марихуаной бандиты – даже не заметили, как в темноте что-то проскользнуло. Перебежав опасное место, лейтенант прижался к стене, к кирпичной кладке, прислушался… услышали? Нет, не услышали… Можно двигаться дальше.

В дом, где он обнаружил засаду можно было попасть с двух сторон – с улицы, через парадный вход и со дворов, через черный. Стирлинг не пошел ни тем ни тем – если бы он ставил здесь засаду, он и тот и тот прикрыл бы растяжкой. Закинув винтовку за спину и зажав в зубах старый штык от АК-47, который он нашел в Афганистане, зачернил и теперь носил как нож – он подпрыгнул и уцепился за верхний сегмент пожарной лестницы – он специально был на большой высоте от хулиганов и воров. Подтянулся, стараясь не шуметь, перехватился выше, потом еще выше…

Как он и ожидал – на чердак этого дома, построенного в начале прошлого века, вел люк, и люк этот заминирован не был. Распластавшись по какой-то дряни, которой был засыпан весь чердак для сохранения тепла – от любого неосторожного движения внизу с потолка может посыпаться пыль, и те кто внизу поймут что на чердаке кто-то есть – он пополз к люку, ведущему вниз, видимо на лестничную клетку. От люка слышались голоса…

– О, Аллах, это худшие дни в моей жизни, брат…

– Не следует так говорить, ведь Аллах покарал неверных!

– Да, брат, но за что он покарал и нас впридачу…

– Весь этот мир принадлежит Аллаху, и он сделал так, как захотел…

Сколько их там? Двое? Трое? В Ираке он сбросил бы вниз гранату, а сейчас что?

Стирлинг внимательно всмотрелся в люк – снизу сочился свет, получалось как бы черный квадрат в тоненькой желтой каемке. Он всматривался в эту каемку изо всех сил, чтобы не пропустить тонкую тоньше человеческого волоса тень от струны или лески растяжки. От этого зависит его жизнь и смерть: если люк заминирован, граната разорвется в метре от его головы. С другой стороны – от проникновения с улицы должны спасать эти самые дятлы, которые курят коноплю, а они сами – получается стоят с гранатой над головой. Станут ли они это делать…

Он достал пистолет. Глушитель был уже навернут: нажал на клавишу – и красная точка побежала по потемневшим от времени стропилам…