Василий Панфилов - Дипломная работа [СИ]

Украшенные бесчисленными амулетами, среди которых виднелись и отрезанные человеческие члены, тсвана производили достаточно жуткое впечатление. Но всё-таки…

… просто банда.

Выстрелы загрохотали неожиданно, и с такого расстояния мужики не промахивались. Стреляли едва ли не в упор, не дальше двадцати-тридцати саженей, и успели сделать по три-четыре выстрела, прежде чем тсвана среагировали на избиение.

– А-а! – набежал на Устина здоровенный кафр с выпученными глазами, стреляя от бедра…

… и разумеется, промахиваясь. Судорожное передёргивание затвора…

Выстрел… гигант будто сломался, сложившись пополам. Спрятавшись за ствол железного дерева, мужик передёрнул затвор и выкатился с другой стороны, припав на колено. Приклад к плечу…

.. выстрел в спину убегающему врагу. Один, второй… кончились.

– Контроль! – заорал Серафим, – Семён, Ваньша – действуйте, потом догоните! Остальные… за мной!

Убегающих преследовали неспешно, как бушмены антилоп. Только што брали не выносливостью, а знанием местности и картами! Зря они, што ли, учения проводят и…

… меняют рельеф!

Ежели с пониманием, то копать и таскать нужно не много, а там, где нужно! Завалить десяток деревьев ежом, обрубить да заострить сучья… и пройдёшь не враз, если вообще пройдёшь. Углубить берег или напротив – засадить его погуще, и…

… все. Всё знание местности воинами тсвана – к чертям! Да и какое может быть знание леса у скотоводов? Так, с краешку…

Одна ошибка, вторая…

– Кончился, – выдохнул Серафим, вскидывая винтовку «Маузера» к плечу и расплёскивая мозги кафра по лесной подстилке, – последний… был.

– Ишь, землю им… – с ненавистью покосился мужик на труп, к которому уже подбирались насекомые, привлечённые растекающейся лужей крови, – Наша она! Наша!

Выйдя из борделя на Глухой, шо на Молдаванке, мужчина задумчиво качнулся на пятках, чувствуя некоторую неудовлетворённость жизнью и сервисом. В мудях ощущается полная и окончательная опустошённость, но какая-то неинтересная и скушная, а на душе и сердце лёгкий недоёб.

– Чорт знает шо такое, – бормотнул он нетрезво, шаря по карманам пиджака, – чорт знает!

Достав золотой портсигар с чужой монограммой, мужчина прикурил, сломав несколько спичек, и выпустил дым через крупные ноздри, заросшие урожайным чорным волосом.

Некоторое время он меланхолично курил, поглядывая на тускло светящийся фонарь неподалёку от входа, и размышляя о бренности бытия и достоинствах пышнотелых прелестниц былых времён.

– Лёва! – сбивая с мыслей, издали салютнул тросточкой молодой Герш Бадинтер, набриолиненный и предвкушающий интересное с приятным, – Моё тебе привет! Ты уже да, или пока думаешь?

– Герш… – заторможено отозвался Лазарь, вяло пожимая руку, – и тибе моё почтение. Я таки да, но типерь думаю за нет.

– А шо случилось?! – озадачился приятель, наклонившись и понижая интимно голос, в котором было сочувствие и немножечко опаска после рукопожатия, – Можить, ты начал сомневаться в завтрашнем попи́се?!

– Скорее нет, чем да, – шевельнув модными в этом сезоне усиками, вяло отмахнулся Лазарь, которого начали наконец догонять весёлые пузырьки в прощальном бокале шампанского.

– А шо ж тогда случилось?! – удивился Бадинтер, сдвигая в волнении шляпу на рано облысевший затылок, обильно покрытый перхотью и немножечко по́том, – Ты мине скажи, потому шо если там атмосфэра сиводня не та, то я сразу пойду искать ту, которая под мине, а не через потом со скандалом!

– Ты ж мине знаешь, – приосанился Герш, опершись на тросточку с набалдашников в виде призывно изогнувшейся фемины, – я ж когда своё не получу, хара́ктерным становлюсь! Но культурный досуг с интересной дракой я предпочитаю уже после, и в пивной, а не до и вместо!

– А чорт его знает, Герш! Чорт его знает! Бляди как бляди, и минет вполне на уровне, но… – щёлкнул пальцами Лазарь, – скучно всё как-то, – без огонька. Морда лица у каждой на месте, сиски-письки-жопы тожить имеются, но знаешь…

Мужчина задумался, пробиваясь словами и интеллектом через алкоголь с хитрой фармакологией.

– … скушно! За сиськи щупаешь, хихикают, улыбаются, но… а поговорить!?

– Герш, ты представляешь?! – он схватил приятеля за пуговицу пиджака, – Поговорить не с кем! Я ей за юмор и интересный разговор, а она делает хи-хи, но не понимает мине! Глаза… вот, как пуговка…

Герш крякнул, но смолчал, отобрав оторванную пуговицу и пряча её в карман.

– … ни искорки интеллекта, Герш! Ни разговора поддержать, ни-че-го! Только на спине лежать могут, ну или стоять. Ни по-человечески не понимают от слова совсем, ни по-русски толком, ты сибе такое как?! Му-у!

Сделав рога, Лазарь разыгрался и некоторое время пытался бодать Герша, изображая минотавра, и иногда, забывшись, и сатира с цигаркой. Выходило очень аутентично, особенно в сатирских сценках. Морда лица такая, подходящая, да ещё и наалкоголенная для окончательного грима.

– Лазарь, а шо ты хотишь?! – возмутился приятель, придержав его за плечи, – Вся Одесса сейчас в Дурбане, и даже бляди поехали искать заработков и мужа!

– Мужа, – выдохнул мужчина дымом и всем лицом показывая, как он относится к тем, которые да за такое странное. Но зато и успокоился наконец с боданьем, перестав фыркать соплями и дымом.

– И шо тибе не нравится? – Герш приподнял бровь, а потом и вторую, потому как лицом он умеет не хуже, и надо это показать, – Тибе никто не гонит с кем-то из них в синагогу, а за профессиональный минет, скажу тибе, можно простить очень многое и чуточку даже больше! А если она умеет готовить правильный борсч и шить, то многие готовы закрыть глаза на её интересное прошлое. Тем более в Африке, где без белых женщин и рибу раком!

– Да я таки только за, когда они находят свой интерес, не влезая в мою пользу, – пожал плечами Лазарь, – но это шо теперь получается, Герш? Одесса уже не та, и сильно не та! В том го́де я мог зайти в любой бордель, и стоило мине сказать шалом, как в ответ я получал «шалом у-враха», а иногда и небольшую, но приятную скидку, даже если это просто бесплатный бокал шампанского с кокаином!

– А если встречала девушка из гоев, – продолжил Лазарь, распаляясь, – то она хотя бы понимала мою большую и красивую душу, а заодно чуточку идиша! А типерь? Одна половинка – которые совсем «Му-у», а которая другая половинка – так те зарабатывают сибе на проезд до Дурбана! Им не до разговоров, и вообще…

– … не профессионалки! – подытожил он возмущённо, – Блядью надо родиться и жить, а не на корову зарабатывать, приговаривая «Пизда не лужа, достанется и мужу!» А эти…. тьфу!

– Лазарь! – перебил его приятель, – Я имею вам шо сказать, имейте совесть немного помолчать! И руками тоже! Я таки начал понимать за усмешку Хаима, который продал мине свою долю в аптеке, шоб ему икалось отсюда и до Пурима! Ми, которые пока здесь, совсем поссорились с мозгами, потому шо там, где нас нет, есть большие возможности и никакой осёдлости!