Василий Панфилов - Дипломная работа [СИ]

В воздухе роятся насекомые, от мелкой мошки до крупных москитов с необыкновенно болезненным укусом, ощущающимся порой неделями. Они лезут в глаза, в ноздри, в уши, в складки одежды, и досаждают необыкновенно.

В каждое время дня свои насекомые. Одни выходят на охоту ранним утром, другие пируют днём, третьи охотятся по ночам.

Есть деление и территориальное. В густых кустарниках роится мошка́, сдуваемая малейшим ветерком. На открытых пространствах это уверенные в себе, солидные насекомые, легко прокусывающие или прогрызающие одежду путешественников.

Нет, никак не рай… но и не «Зелёный ад», красочно описываемый некоторыми путешественниками!

Стоит только обжиться в этих краях, и мошка́ с москитами не накидывается с былым остервенением, да и укусы их ощущаются не столь болезненными. Пауки размером с ладонь и огромные мокрицы перестают нервировать, а палочниками забавляются детишки, пугающиеся их не больше, чем боятся в России кузнечиков и стрекоз крестьянские дети.

Малярия, ядовитые гады и насекомые…

… но климат позволяет выращивать несколько урожаев год. Палку ткни, вырастет! Ваниль, корицы, гвоздика, хлопок, табак и практически всё, что только можно вообразить, укореняется моментально, идя в рост.

По мнению поселенцев, это искупает все недостатки. Земля и воля! Наверное, это и есть Родина… или нет?

Серафим поднял руку, и не оглядываясь, отсемафорил отделению, распределяя позиции. Сзади зашуршали, послышался сдавленный матерок…

… и справный мужик из Сенцово скривился, как от зубной боли. Выросший близ леса, он искренне не понимает, как можно не уметь ходить по лесу? А то, что лес африканский, эт дело десятое… привыкнуть чуть к местной гадоте и влажному климату несложно. По его, Серафима, мнению…

Обернувшись, он смерил виновника взглядом, пройдясь от криво сидящей на голове кожаной широкополой шляпы, до истрёпанных штанов грубого сукна, заправленных в сапоги. Росточку Серафим среднего, и не так, чтобы очень уж плечист, хотя и жилист.

Однако же испытания и война закалили его наилучшим образом, и встречаться с его колючим взглядом было решительно неприятно. Этот – могёт…

Мужики под его началом тёртые, бывалые, не раз глядевшие Смерти в лицо. Но пластун, повоевавший под началом дяди Гиляя, и не раз ходивший по английским тылам, это совсем другой коленкор!

Устраивать разнос он не стал, зная поперечный характер подчинённого насквозь. Качнёшь етак головой, и всё – сам себя поедом заест! А выговорить ежели, так ажно распирает Ваньшу поперешничать! И сам ведь всё понимает, ан поделать ничего не может – в детстве, сам говорит, недопороли.

– Отдых, – буркнул Серафим, и мужики, переговариваясь устало, начали садиться кто где. Ну а командир, кусая губы и морща лоб, слюнявит химических карандаш и составляет кроки [47] Чертёж участка местности, выполненный глазомерной съёмкой, с обозначенными важнейшими объектами. Как базовый для кроки может быть взят аэрофотоснимок или топографическая карта, на которые наносятся важные ориентиры, а на полях карты – рисунки этих ориентиров. . Дело непростое, и оченно даже сильно, но куда деваться? Ежели командир не умеет честь карту и кроки, то не командир он, а так… человека кусок. Старайся давай, учись, а нет, так и освободи место тому, кто умеет!

А взводные, то бишь корнеты, те и вовсе обязаны не просто карты читать, но и при необходимости и сами кроки составить. Не все пока могут… но это пока, на то и учения, мать их ети!

Посредники…

Покосившись на следующего налегке невозмутимого штабного, обмахивающегося веточкой от мошки, справный мужик из Сенцово продолжил своё занятие.

… раздражают, но ведь на пользу же! Ан всё равно – до бесячки… Зараза такая, ты хоть рожу глумливую не делай! Понятно, што грамотный, других в штаб не берут! Но попроще-то можно? Рожу?

За всё баллы – как прошли, да за какое время. Действия командира при таких-то случаях, и действия подчинённых. А то – оп-па… «Командир ранен, ваши действия!?» И смотрит, как командир подчинённых натаскал.

– Ах ты ж блять! – прервал его размышления вскрик и последовавшая затем суета.

– Семён?! – вскинулся командир, отрываясь от работы, – Ну так кто ж ишшо…

Он устало мотанул головой, поджимая губы. Вот вечно с ним што-то не так, с етим Семёном! Работяга справный, но шаг влево, шаг вправо…. дитя малое!

Хорошо, родители его обженили по уму. Хоть мужики и посмеиваются над тем кто там в дому главный, но Глашка молодец, справная баба. Мужа свово в узде держит, но не напоказ – штоб уважение в обществе не растерял, значица.

– Пиявки? – поинтересовался Серафим, – Да где ж ты так?

– Рубаху расстегнул, – охотно отозвался Устин, раскуривающий сигару, – пока ты не видал.

– Эк тебя испятнало, – мотанул головой командир, оглядывая торс Семёна, покрытый извивающимися пиявками, – впредь наука!

– Семёну-то? – хохотнул кто-то из мужиков, так што даже посредник усмехнулся.

– Везде свой Семён есть, – поделился штабной мудростью, наблюдая, как Устин сигарой прижигает пиявок на товарище.

– Да… спохватился Серафим, – давайте-ка тожить проверимся, мужики! А то мало ли…

Проверились, и по рукам пошла фляга из выдолбленной тыквы, туманом легло на полянку облачко табашного дыма. Без излишку, потому как все люди взрослые и понимают плепорцию.

Галеты, сухой сыр, вяленое мясо, разговоры… Кому-то понадобилось удобрить кусты, и всё – подхватились, как и не было на поляне мужиков.

По всем правилам пошли – с арьергардом, авангардом, боковыми охранениями, прикрывая друг друга. В руках винтовки, на поясах ножи, одёжка цвета хаки, и таких групп ко Кантонам – тысячи.

Патрулирование территорий, совмещённое с учениями, боевое слаживание, а иногда и…

… стычки!

Беззвучная отмашка впереди идущего, и отряд рассыпался, прячась по кустам и за стволами деревьев. Томительные минуты ожидания, и вот потекли рекой воины тсвана.

Не боевой отряд, ведомый племенным вождём, а банда, но стоит признать, отменно вооружённая. Британцы не оставили чернокожих союзников, с помощью которых ещё недавно сгоняли с земель матабеле и шона.

Зажатые в тисках между Кантонами и матабеле, тсвана отчаянно сопротивляются. Зная местность, они просачиваются в самое сердце чужих отныне земель, нанося нежданные удары без какой-либо жалости. Старики, женщины, дети…

… так ведутся войны в Африке. Так ещё недавно тсвана уничтожали матабеле.

Вооружённые винтовками «Ли-Энфилд», списанными британской армией, тесаками и саблями, они шли, негромко переговариваясь и не боясь ничего и никого. Беззаботные, какими бывают только африканцы и дети, кафры уповали на численное преимущество и помощь духов.