Марк Рабинович - Переплетение времен

– Леший? – изумленно произнес атаман – Так это ты?

Урхо медлил с ответом. Вначале он бросил на землю три лука: свой и два трофейных. Потом туда же полетели два колчана. Теперь он, распрямившись, держал наизготовку свою рогатину. Бронзовые наконечники тускло поблескивали на солнце.

– Сколько же тебе платят жиды, Леший?

Атаман нервно оглядывался вокруг, но радхониты не приближались, вероятно не понимая что происходит и опасаясь подвоха.

– Я служу князю русов, Лысый – тихо, но внятно произнес Урхо – А еще я служу Лесу.

– Я тоже человек Леса – крикнул атаман.

Мне послышались нотки паники в его голосе. Странный это был разговор, напоминающий разборку двух паханов из второразрядного бандитского сериала. Впрочем, это, похоже, и была такая разборка. А Урхо продолжил меня удивлять: теперь он еще и Леший. Надо признаться, что это имя подходило ему больше всего.

– Я человек Леса – повторил атаман.

– Уже нет – по-прежнему тихо сказал Урхо и сделал шаг вперед.

Только тут я сообразил, что Урхо говорит на том же диалекте, что и атаман. Выходит, он должен знать и полянский. Почему же он скрывал это от меня?

– Ты желаешь моей смерти? – Лысый нервно облизнул губы – За что?

– Ты знаешь, за что! – Урхо сделал еще один шаг вперед.

Я обратил внимание на то, как он ставит ногу, поворачивая стопу, чтобы найти лучшую точку опоры. Такое я видел только в японских фильмах, там так делали самураи во время поединков, причем японцы, как и Леший, было обуты в лапти. Лысый продолжал описывать восьмерки своей секирой, не двигаясь с места. Дальнейшее произошло так стремительно, что ни я, ни, полагаю, никто другой, не успел заметить всех подробностей. Урхо взмахнул рукой, его рогатина ударилась одним из наконечников об острие секиры Лысого и отлетела в сторону. Я вздрогнул собираясь метнуться ему на помощь, но это оказалось лишним. Утеря рогатины была, судя по всему, всего лишь обманным маневром, отвлекшим Лысого. Урхо, немедленно метнулся вперед и сделал неуловимое движение рукой, в которой неожиданно появился его кривой нож. Лысый схватился за горло, упал на колени и, немного подумав, рухнул на песок, который немедленно потемнел от крови. Урхо, не глядя в лицо дергающемуся в агонии атаману, вытер нож об его штанину и не торопясь направился к обозникам. Я спрыгнул с обрыва и поспешил присоединиться к нему.

Рахдониты по-прежнему не опускали оружия. Одеты они были по разному. Почти у всех были темные портки и подпоясанные длинные рубахи. Трое были в наброшенных на плечи плащах, заколотых двумя фибулами, один уже сбросил свой плащ на землю, приготовившись к бою, а двое остальных, наверное самые богатые, носили суконные кафтаны поверх рубашки. Все они были в кожаных постолах. Длинные волосы купцов были забраны повязками, а на двоих в кафтанах я заметил подобие чалмы. Доспехов я ни на ком не заметил, но копья в одной руке и боевые топорики в другой, производили впечатление. Урхо поднял руки, то ли в знак приветствия, то ли в знак мира и медленно пошел им навстречу.

– Я про тебя слышал, Леший – сказал по-полянски один из радхонитов в кафтане – Что тебе надо?

– Не хочешь поблагодарить за помощь, купец? – усмехнулся Урхо.

– Незванная помощь не всегда в радость – если радхонит и опустил копье, то не более, чем на вершок – Кто твой спутник?

– Меня зовут Арье бен Барух – сказал я на иврите – Я иудей из очень дальней страны.

– Мы знаем все страны, Арье бен Барух – радхонит опустил копье еще на вершок – Назови свою!

Ну что ему сказать? Вряд ли он слышал, например, про Эквадор или про ЮАР. Я вспомнил старое правило: не знаешь что соврать – говори правду.

– Я из Иудеи.

– Такой страны давно нет.

– Поэтому я и назвал ее дальней!

Чем загадочнее, тем лучше. Пусть поломает голову. Но он ничего не спросил, лишь молча покачал головой.

– Что означают буквы на твоем кафтане? – спросил другой радхонит.

А вот сейчас придется соврать, подумал я.

– Это начальные буквы слов "цава хагана ле-иудим 9 9 Армия защиты евреев (иврит). ".

Тут я с удивлением понял что почти не погрешил против истины, отвечая на его вопрос.

– Это шутка? – удивился он .

– Не совсем – уклончиво ответил я.

– Почему вы нам помогли? – первый радхонит наконец опустил оружие и сделал успокаивающий жест другим.

– Ты умен, купец, и ты опытен, тебя не проведешь – теперь Урхо широко улыбался – Конечно же наша помощь не бескорыстна и может быть хоть это убедит тебя, что мы не враги. Да, у нас есть свой интерес, мы идем на Итиль 10 10 (здесь) Столица Хазарии в низовьях Волги и хотим пройти без помех. Позволь присоединиться к тебе.

Радхонит широко заулыбался:

– Вот теперь спасибо тебе за помошь. Сейчас мы поможем раненому и расчистим дорогу, потом дойдем до места ночлега, а после этого поговорим. А пока что присоединяйтесь к нам.

Это нехитрая фраза подразумевала также помощь в расчистке дороги и мы присоединились к купцам. Я с удивлением отметил, что они отволокли с дороги не только засеку впереди, но и завал сзади. Наверное, поступать так велел неписаный кодекс путешествующих купцов. Раненого перевязали, положили на телегу и обоз двинулся в путь. На ночь радхониты остановились в небольшом распадке около дороги. Распряженные волы паслись неподалеку, а мы развели костер, и наелись сытной похлебки, прежде чем начать разговор.

Предводитель радхонитов звался Исаак бар Реувен. Он вел обоз из Киева, где встретились двое купцов идущих из франкских стран. В Паннонии и на севере было неспокойно и поэтому они целых полтора года пробирались из земли франков через земли болгар и византийцев. Только эти двое и были радхонитами, к которым присоединились четверо древлянских купцов из Искоростеня. В Киеве они сбились в один обоз, надеясь так избежать нападения. Но им не удалось найти проводников, поэтому они двинулись на восток на свой страх и риск и. по ошибке. пошли не самой безопасной дорогой. Имя Урхо, известного им как Леший, было им знакомо и именно поэтому нас так охотно приняли в их компанию. Наверное, радхониты рассчитывали, что Леший послужит им долгожданным проводником. Это было уже, пожалуй, поздновато, потому что назавтра они собирались дойти до некоего места, называемого ими Белой Горой. Где-то там проходила граница между Лесом и Полем. В Белой Горе они собирались сменить возы на вьючных мулов, а волов на коней и, в таком виде, выйти в Поле. Я опасался, что в Поле Урхо, лесной человек, им уже ничем не поможет. Но он уже успел удивить меня несколько раз, возможно, удивит и еще.

Я, тем временем, занялся раненым. Лучник лихих людей пользовался коротким цельно-деревянным луком, поэтому костяной наконечник вошел неглубоко в мякоть и рана казалась неопасной. Но я опасался заражения. В армии меня научили кое-каким приемам первой медицинской помощи, но ни перекиси, ни полидина 11 11 Израильский аналог йодной настойки , ни даже спирта под рукой не было. Поэтому я решил прижечь рану. Раненому мы налили крепкого меда, потом дали ему рукоять кнута в зубы и я приложил к его ране раскаленное лезвие моего ножа. Нашлась и чистая тряпица для повязки. Теперь можно было рассмотреть окружающих и послушать их рассказы.