Марк Рабинович - Переплетение времен

На четвертый день пути мы достигли большого кочевья на месте впадения небольшой речушки в Малый Танаис. С высокого холма над рекой видны были бесчисленные юрты широко раскинувшиеся в поле между рядами странных, извивающихся змеей насыпей. Циклопические валы заросли густой травой, не позволяющей им осыпаться и было очевидно, что это творение рук человеческих, а не каприз природы 16 16 "Змиевы валы" . Об их происхождении не знал ни Исаак, ни кто-либо из опрошенных нами местных жителей. Мне они напомнили бастионы гигантской бесконечной крепости, с выступов которых можно было обстреливать нападающих. Какая-то Великая Китайская Стена, ушедшая до половины в землю.

Здесь, несколько ниже кочевья, был брод через Малый Танаис и, перейдя его, радхониты собирались повернуть на восток и вскоре достигнуть хазарских земель. Им еще предстояло форсировать другой, Большой Танаис, как и множество рек поменьше, на пути к столице каган-бека Беньямина – Итилю. Наши пути расходились, хотя радхониты еще этого не знали. По плану Веды, нам с Урхо следовало под каким-либо предлогом остаться в землях венгров и продолжить поиски Змеев-шарканей. Радхониты тоже пока не торопились в путь, собираясь дать отдых вьючным животным.

Торопиться им все равно не следовало, как объяснил нам очередной разъезд мадьяр, встретивший нас на спуске с холма и еще раз проверивший заветную бирку. Оказывается, всем нам предстоял визит вежливости. Как выяснилось, кочевье представляло собой ставку Курсана, правителя "медьери" и нам, как гостям из дальних земель, предстояло предстать пред его светлы очи. Я подозревал, зная о планах венгров по трансферу, что правителя, которого здесь называли "кендю", заинтересовали страны Западной Европы, из которых шли Исаак и Менахем. Леший его интересовал много меньше, также как и я. А зря. Я ведь был из еще более дальней страны и мог рассказать "кендю" про его планы много больше, чем знал он сам. Но разумнее было держать язык за зубами.

Аудиенция была назначена на закатнее время, а местом ее проведения оказался своеобразный кочевой дворец Курсана. Огромная юрта правителя была окружена кольцом юрт поменьше, вероятно принадлежащим ближним чиновникам или охране. Промежутки между юртами заполняли повозки, образуя подобие гуситского "вагенбурга". Около юрт и повозок, как ни странно, не было видно коней – наверное их держали отдельно на пастбище, также как и скот. Зато мы увидели двух верблюдов-дромадеров, наверное случайно сюда попавших. Я вспомнил, что верблюды и кони терпеть друг друга не могут и понял, почему верблюдов держат рядом с жилищами.

Перед аудиенцией, Исаак собрал всех нас четверых в небольшом овраге, где мы оставили мулов и поклажу под присмотром местных пастухов.

– Слушайте меня! – шипящим шепотом произнес он на иврите – Наши товары и животные в безопасности, никто не посмеет украсть то, что охраняет бирка "кендю". А вот за наши головы я не поручусь. Поэтому, когда будете в юрте правителя, помните два правила: держать язык за зубами и не медлить с ответом.

Тоже мне – открыл Америку! Впрочем, ее еще не открыли, походы Эрика Рыжего не в счет. У меня уже был опыт бесед с правителями: Владимиром и Олегом, так что я мог бы обойтись и без подсказки. Но это, оказывается, было еще не все.

– Но это не все – продолжил радхонит, видя мое нетерпение – Там могут быть люди с лицами, закрытыми капюшоном. Эти наиболее опасны. Ни в коем случае не следует смотреть им в глаза. Поняли?

Мы дружно закивали, хотя ничего не поняли. Таинственные носители капюшонов будут, надо полагать, жрецами Хадура. Но чем опасен их взгляд? Этого я не знал, ведь под Заворичами мы пожгли их всех, не удосужившись взглянуть им в глаза. Исаак не стал вдаваться в подробности, а мы предпочли не спрашивать, но я насторожился. За нами прискакали двое всадников и повели пеших, под своеобразным конвоем между повозок и юрт. Юрты были совершенно походного типа с пологом, а не с деревянной дверью. Были они невысокими и мне стало ясно, что удобствами венгры жертвовали во имя мобильности. Оказывается они жили не только в юртах, но в самих повозках, даже не повозках, а довольно больших фургонах, с передними колесами меньшего размера. Между юртами и повозками висело выстиранное белье, деловито сновали женщины и весело скакали дети. Мужчин не было видно, наверное они были с табунами и стадами. Исключение составляли наши конвоиры и охранники правительственной юрты. Эта юрта была огромна снаружи и украшена красно-зеленым орнаментом и бесчисленными шестами с развевающимися конскими хвостами – бунчуками. Ее охраняли десятка два воинов в полном вооружении: пластинчатые доспехи, шлемы с личинами, приставленные к ноге огромные круглые щиты и длинные копья тоже украшенные конскими хвостами. Перед юртой был расстелен длинный бордового цвета ковер – аналог современной мне почетной красной ковровой дорожки. Наши конвоиры остались сзади, так и не спешившись, а нам было велено направиться по дорожке, предварительно сняв обувь. По почетному пути нас сопровождали двое охранников, покинувших свой пост, и я опять почувствовал себя подконвойным. Ноги утопали в мягком ворсе ковра и я подумал о том, что ощущают министры, послы и главы государств, идущие по такой же дорожке в мое далекое время. Я видел такое только на экране телевизора и внезапно мне в голову закралась крамольная мысль. Вот они идут к самолету или поднимаются по ступенькам к величественному порталу. Их лица застыли в напряженной гуттаперчевой улыбке, их икры сведены судорогой страха. Может быть и они, первые лица государств, тоже чувствуют себя подконвойными, заключенными строго режима аккуратно расписанных церемоний, мириада не слишком мудрых правил и нелепых условностей? Может быть и они ощущают себя канатоходцами на узкой дорожке ковра, ненадежно натянутой над невидимой бездонной пропастью политической бездны? Сейчас я хорошо их понимал… Несмотря на огромные размеры юрты, вход в нее был через низкий, расшитый ветвистыми свастиками двустворчатый полог. Наверное, сделано это было для того, чтобы входящие нагибали головы, как бы склоняясь перед теми, кто их встречал. Нас действительно встречали…

Дорожка не прервалась пологом и мы продолжали идти гуськом по узкой красной тропе, хотя по обе стороны от дорожки нас приветливо приглашали ступить на них бесчисленные звериные шкуры. В дальнем конце огромной юрты сидели двое. Они восседали на красных коврах, а у них за спинами были натянуты тщательно обработанные конские шкуры ворсом наружу. Эти два полога, вороной и иссиня белый явно что-то символизировали. За каждым из двух пологов был воткнут шест с бунчуком: хвост вороного коня над белой шкурой и белый хвост над черной. Наверное это должно было символизировать единство двух соправителей: гражданского – "кендю" и военного – "дьюлы". Все это мне успел объяснить перед аудиенцией Менахем, гордо подчеркивая то, что идею двойного правления венгры заимствовали у хазар. Но у последних это уже был пройденный этап и теперь их Беньямин носил двойной титул – “каган-бек”.