Марк Рабинович - Переплетение времен

– Бежим! – завопил Урхо.

И мы побежали. Кинув последний взгляд вниз я успел заметить, как Змеи пытались взлететь, мешая друг-другу. Мы неслись прочь от Змеиной балки не разбирая дороги. Лапти хороши для подкрадывания, но они совсем не приспособлены для бега и уж точно не для бега по каменным россыпям, на которых подошвы ног ощущают каждый острый камушек сквозь тонкую полоску лыка. Но сейчас нас не заботила сохранность лаптей или сохранность ног: мы бежали от смерти. Зловещий клекот приближался и я успел подумать, что так наверное бежал мой прадед, младший лейтенант Красной Армии, от преследовавшего его взвод "мессершмитта". Этот рассказ передавался в семье моей мамы из поколения в поколение и, так как прадед в 42-м году был еще не женат, надо было полагать, что от "мессершмитта" он ушел. Но как? Этих подробностей мама не знала, а они бы мне очень пригодились в эту минуту. Я вспомнил фильмы про ту войну, которые смотрел в свое время с гримаской снисходительного превосходства, и понял, что надо делать. Поэтому, когда клекот приблизился и стал оглушительным я, бросив короткое, наверное застрявшее в генетической памяти, "ложись!" повалил Урхо на землю и закрыл голову руками. Нас обдало теплым ветром от огромных крыльев: тварь промахнулась. Склонив голову вбок я увидел как гигантская крылатая тень заслонила Месяц. Урхо попытался что-то сказать, но я заткнул ему рот рукой. Хлопки крыльев, клекот и шипение раздавались у нас над головой, но мне была видна только полоска слегка подсвеченного неба с блеклыми в свете лун звездами. Еще одна пара крыльев затемнила серп Месяца и мерзкие шумы начали постепенно отдаляться. Когда стало совсем тихо, мы наконец решились подняться.

Это было ошибкой. Не успели мы сделать и десятка шагов, как раздался торжествующий клекот и в нашу сторону устремилась крылатая тварь. От страха и неожиданности мы застыли на месте и это нас спасло. Чудовище, несшееся на нас, затормозило в воздухе и тоже застыло в двух-трех метрах перед нами, медленно шевеля крыльями. Теперь можно было его хорошо рассмотреть. В свете двух лун отчетливо была видна огромная птичья голова с маленькими красными глазками, мерзко поблескивающими в темноте. Глазки это сидели по обеим сторонам огромной узкой пасти, одновременно напоминающей клюв гигантского журавля и пасть акулы. С последней приоткрытую пасть чудовища роднили многочисленные ряды острых треугольных зубов, на манер рыбьих. Две когтистые лапы, напоминающие гигантские "курьи ножки", беспомощно болтались под огромным телом. Колыхающиеся крылья были перепончатыми и я с удивлением заметил на сгибах костей странные наросты, похожие на последние фаланги пальцев летучей мыши. Так вот в чем дело! Змей был не птицей, а пресмыкающим – птерозавром. Как ни странно, я испытал чувство, похожее на облегчение: передо мной в воздухе висело не сказочное чудовище, не исчадие ада и не вампирозноe воплощение Дракулы. Это было животное, хоть и ископаемое, и его можно было описать и найти ему место в заумной классификации, если не в зоологической, то хотя бы в палеонтологической. Вот только описывать и классифицировать его у меня не было сейчас никакого желания. Урхо, к счастью, тоже застыл на месте, как и я. Птерозавр повернул голову в одну сторону, потом в другую и, истошно замахав крыльями поднялся вверх, совершая странные, спиралеобразные пируэты. Его полет напоминал движение летучей мыши, которую болтает во все стороны, но несет к цели. Я следил за ним краем глаза боясь пошевелиться и уже понимая, что Змей не "видит" неподвижную цель. Еще пара секунд и он умчался в сторону балки.

Наверное еще полчаса мы не решались сдвинуться с места, а я даже не рискнул вытереть холодный пот, стекающий по шее. Наконец мы осторожно, стараясь не потревожить даже камушек, двинулись в обратный путь, постепенно убыстряя ход обрывками лаптей. Через часа полтора мы вернулись в кочевье, благополучно избежав знакомства с патрулями. Радхониты не спали, вероятно ожидая нас из ночного поиска, который нам не удалось от них скрыть. Когда рассвет подсветил наконец окрестные холмы, мы собрались на берегу реки.

– Слабо переплыть на ту сторону? – предложил я.

Исаак и Менахем понимающе кивнули. Речной поток отнес нас на пару сот метров вниз по течению и мы медленно пошли назад вдоль низкого, песчаного берега Малого Танаиса, не боясь что нас подслушивают.

– Мы не пойдем с тобой на Итиль, Исаак.

Он понимающе кивнул. Наш рассказ о летающих Змеях его не слишком удивил, наверное он подозревал нечто в этом роде.

– Мы выходим немедленно – заявил Менахем.

Он бросил вопросительный взгляд на Исаака и тот согласно кивнул.

– Пусть даже венгры пойдут не на Хазарию, а на закат и жрецы пойдут вместе с ними – продолжил хазарин – Каган-бек все равно должен знать. Мало нам бед с восхода, так теперь еще и Змеи.

– Как с ними бороться? – спросил Исаак.

Я задумался. Методика борьбы с теми, другими Змеями была проста: пригвоздить чудовище к чему-нибудь длинным копьем и рубить по тонкой шее. С одним Змеем я расправился так в одиночку, но в тот раз мне просто повезло. С птерозаврами так не получится: они просто не подпустят тебя так близко. Здесь не помешала бы зенитная артиллерия, но до ее изобретения было еще десять веков. Можно использовать горящие стрелы, но они были способны в лучшем случае отпугнуть. Помогли бы и большие стрелометы, скорпионы, но ничего такого в Киевской Руси я не видел, а изобретать было некогда. "Греческий огонь" – напалм – спасший нас в тот раз, бесполезен против птерозавров без ромейских сифонофоров, огнеметов, а их греки не дадут ни за что. Слабым местом летучих змеев было их зрение: неподвижные объекты они либо "не видели", либо не воспринимали как добычу. Но это было слабоватым утешением. Еще от них можно укрыться: они слишком велики, чтобы ворваться в избу или землянку. Но не просидишь же всю жизнь за дверью. В общем, было ясно, что от Змеев надо избавляться, только вот как? К тому же меня очень беспокоил человек с очень знакомым акцентом говорящий на несуществующем еще языке. Мои осторожные расспросы ничего не дали: ни Урхо, ни рахдониты ничего не знали.

Радхонитам я не смог сказать ничего обнадеживающего и в полдень они покинули нас, присоединившись к большому каравану купцов. Мы попрощались с ними у брода. Пока лошади, мулы и верблюды форсировали реку, Исаак отозвал меня в сторону.

– Я так и не понял кто ты, Арье – начал он – Но по какой-то причине я испытываю к тебе доверие. Ты знаешь, чем занимаются радхониты помимо торговли?

Я знал, мне обяснил это Авраам в Х-м веке. Радхониты искали и находили места в странах рассеяния, где евреи могли бы жить в мире. Мне, человеку XXI-го века, было хорошо известно, что это весьма относительный мир. На горизонте истории уже полыхали костры инквизиции, а за ними маячили погромы, Бабий Яр, печи крематориев и взрывающиеся автобусы. Но лет триста относительного спокойствия у евреев было, а это не так уж и мало.