Людмила Перцевая - Чёрный конгресс [litres самиздат]

Когда он, фыркая и отряхиваясь, вышел на золотой пляж Рио-де-Жанейро, его звали Хосе Мария, и на нем были плавки и очки. Прекраснейшая панорама залива просто околдовывала, так что нет ничего удивительного, что вышедший на берег негр проглядел опасность: на него налетела щебечущая компания юных почти голых созданий в бикини. Он вешались на него, карабкались по двухметровому гиганту словно обезьянки – на пальму и при этом непрерывно верещали.

– Бранка, отстань, этот будет наш! Как тебя кличут, мачо? Ты уже решил, в чем идешь на карнавал? Милагреш, ты меня опять укусила, постой же, дикая! Девочки, тише, мы его напугали, ты удержишь нас, парень, сколько ты поднимаешь?

Ему стоило некоторых усилий удержаться от бегства, он раздвинул толстые губы в самой широкой улыбке, на какую только был способен, и выговорил в ответ:

– Девчонки, вас слишком много, бедный Хосе Мария на такой улов не рассчитывал, давайте, пореже, так я вас всех не запомню!

При этом он уперся понадежнее ногами в пляжный песок, раздвинул ручищи и набычился: две мартышки уже были на плечах, еще парочка висела на руках, а пятая, Милагреш, извиваясь, дотянулась, наконец, и обхватила его ручонками за шею. Наблюдавший за этой сценой турист, тоже только что проплывший свою дистанцию, от души расхохотался: «Ну, парень, тебе кранты! Из этой связки живым не выбраться! Местные девчонки своего не упустят…»

Хосе Мария попробовал просканировать головки нападающих, но с таким же успехом он мог сканировать погремушки: невнятный звон, щебет, непереводимый слэнг, междометия и птичья возня. Сделав несколько шагов с этим грузом от шипящего прибоя к пластиковым лежакам, он осторожно опустился на колени, что-то умильно бормоча, отцепил щебетух, какую-то слегка шлепнув, какой-то щекотнув спинку… Ни одну не обидел! И всех разом озадачил, приказав: «Ну-ка, малышки, принесите дяде Хосе выпить! Да придумайте сами, во что меня нарядить, и я весь ваш!»

Вся компания с восторженным визгом унеслась, и он, наконец, перевел дыхание. Пловец, качая поощрительно головой, подошел к нему, назвался:

– Манфред. Я – из Португалии, а ты – Хосе, я расслышал… Надолго в эти благословенные места? Откуда нарисовался?

– С берегов Африки приплыл, – не стал скрывать Хосе, пожимая протянутую руку, – посмотрим, как понравится, тут, я вижу, скучать не дадут.

– Нет, скучать точно не будешь, – кивнул Манфред, оценив юмор нового приятеля. – Я сюда пятый год прилетаю, и всякий раз что-то новое. Удивительная страна! То карнавал, то футбол, то фестиваль самбо… В этот раз очень хотелось на водопады Игуасу съездить, но пока от всей этой свистопляски Рио оторваться нет никакой возможности.

Понимаешь, писать тут я не могу, это как на батуте каллиграфией заниматься. Но зато потом, когда возвращаюсь в свою загнивающую Порту, приковываю себя к рабочему столу. И все впечатления вываливаются в стихах и прозе с таким напором, что не остановить, только успевай новые файлы открывать, а готовые – по издательствам разбрасывать.

Хосе уважительно посмотрел на работника умственного труда, оценил, что тот и отрекомендовался, и особо не заносился, общался на равной ноге.

– Слышь, Манфред, а не удрать ли нам поскорее, пока мои мартышки не вернулись? Что-то я их напора опасаюсь, растерзают в клочья!

– Разумно, давай, двинем ко мне в отель, а там решим, с чего начать, на футбол или к водопадам. Погоди, так где у тебя одежка? Или ты в чем приплыл из Африки, в том и здесь щеголять будешь?

– Ну, естественно! – шуткой на шутку ответил Хосе, и тут же без промедления облачился в белые штаны и дыроватую футболку. В его руках неведомо откуда оказались две широкополые шляпы, одну водрузил на свою черную шевелюру, другую – на лысину нового друга. Манфред только сморгнул, подумав, что в такую жару он зря задал себе слишком большую дистанцию… Вот и напекло.

Однако, заострять внимание на своих видениях не стал, поспешили в отель.

Конечно, в нечаянном знакомстве повезло обоим, набраться впечатлений, присмотреться к людям, зацепить парочку стоящих сюжетов хотелось и писателю, и… Хосе Марии. Он так и не отрекомендовался Манфреду, чем в этой жизни занимается, турист и турист, что тут конкретизировать.

За обедом обсудили последнюю выходку Тайсона и удар Неймана, пожалели, что «Фламенго» так неудачно сыграл с «Сан-Паулу», порассуждали о перспективах нового нападающего «Коринтианса». Хосе вполне профессионально поддерживал разговор, а кто не знает бразильских футболистов – тот вообще не мужского племени! Манфред в этом был абсолютно уверен.

Вечером, напялив свои несуразные шляпы, пошли побродить по городу, который уже был во власти карнавальных завихрений. Гремела музыка, пробегали мимо ряженые, назойливо совали всем маски и перья торговцы. Манфред, как бывалый путешественник, предупредил приятеля, что тут обчистить карманы могут запросто. А тот только отмахнулся с легкомысленным признанием: «Уже!..»

– Я почему-то так и подумал, когда увидел, как ты налегке шагаешь с пляжа, – удовлетворенно сказал писатель. – Для жителей фавел сейчас самый горячий сезон, добыча сама в руки идет, грех не поживиться!

– Что делать, всем жить хочется, – совсем легкомысленно закрыл тему Хосе. – А на пожары в леса Амазонки тебе никогда не хотелось взглянуть? Вот где наверняка феерическое зрелище!

Писатель аж встал, потрясенный. И как он сам об этом не подумал! Но разве возможно? Туда же ни один водитель не согласится ехать! Да и запросит…

– Для меня невозможного нет, – пожал плечами этот странный негр, приплывший из Африки своим ходом. – Давай, расстанемся до утра, а завтра я к тебе подойду. И если не передумаешь – рванем на денек-другой в самое пекло.

С тем и растворился в темноте. Словно его никогда и не было. Черт его знает, может из местных мошенников, очень непосредственных, улыбчивых, со всеми их обещаниями чудес: «завтра, обязательно всё будет завтра!» Но этот ведь плату вперед не взял. Да и вообще – не похож он на кариокас.

"Или …я вообще ничего в людях не понимаю", – заключил про себя писатель.

На следующий день они встретились. Хосе сумел раздобыть машину напрокат и документ из дорожного управления на проезд в штат Амазонас, где леса были охвачены самым масштабным пожаром за все время наблюдений.

Вообще в Бразилии, где люди всё измеряли футболом, вырубка лесов стала просто катастрофичной: каждую минуту – по три футбольных поля! А где фермеры с топорами – там и костры, которые с легкостью превращаются в пожары. Да еще засуха грянула небывалая. Гринпис в сто глоток орал, что леса Амазонии принадлежат всему миру, президент Болсонару парировал, что пусть они там у себя в Европе и США высаживают сосны и дубы, а уж Бразилия со своими тропиками как-нибудь сама разберется!