Людмила Перцевая - Чёрный конгресс [litres самиздат]

Абдель в задумчивости поставил опустошенную бутылку на столик, поднялся. Ему хотелось побывать в Кот-д’Ивуаре, девственном заповеднике, где еще сохранились реликтовые растения – и вымирали от голода люди. На гуманитарные подачки от тех, кто веками грабил этот континент, всех голодных вряд ли накормишь. Про Америку говорят " с жиру бесится", а эти – от голода друг друга убивают?

Совершенно очевидно, что 40 тысяч лет развития цивилизации этому материку дали слишком мало. Ничтожно мало. Ресторатор подошел, забрал пустую бутылку, предостерег, что здесь опасное место для одинокого путешественника, сколько их уже на этом материке пропало бесследно, словно в черной дыре! Лучше подождать следующего автобуса. Абдель дал ему какую-то мелочь, подозвал детей, осчастливил их. Ему-то заработок от гуманитарной миссии был без надобности, вот корочки иной раз очень выручали.

А у Фатимы и Махмуда был просто праздник: не каждый день тебе просто так дают 5-долларовую купюру! И не подстрелили, и ничего не отняли, вот дома похвалят…

Со стороны дороги вдруг опять послышался шум мотора, почему-то возвращался армейский газик. Он притормозил и, высунувшись в окно чуть ли не по пояс, Омар закричал Абделю, как старому знакомому:

– В Нигерии военный переворот!

Абдель метнулся к нему, моментально оказался рядом.

– Полковник Джафар в первом же выступлении заявил, что у них в Лагосе будет проходить Всемирный конгресс по защите прав черных, да-да, у них на Нигере!

– А вам-то чего волноваться, – спросил Абдель, – вы по другую сторону континента от смутьянов!

– Не скажи, на этот раз волна большая пойдет, черные – туда, белые – оттуда. Весь мир взворвался, по всем каналам только про этот Черный конгресс и вопят.

Тут он сдвинул Абделя чуть в сторону и крикнул девчонке:

– А у меня доллары есть, хочешь с нами покататься? Пацан твоего осла попасет.

Фатима нерешительно двинулась, мальчик обидчиво отвернулся. Но тут Абдель, вернувшись в исходное положение, непререкаемым тоном произнес:

– Дети со мной. Вали отсюда.

Газик пренебрежительно фыркнул и исчез. Абдель взъерошил шевелюру, планы резко менялись, шоколадный Кот-д’Ивуар подождет, надо быть в Лагосе.

Дети увидели, как высокий смешной негр растаял в воздухе, словно сказочный мираж. Ну и денёк!

Брифинг подходил к концу, фотокоры выключали освещение, сворачивали технику. Кое-кто из журналистов еще выкрикивал вопросы, но уже было ясно, что никаких сенсаций из этого взъерошенного премьера не извлечь. Всклокоченный увалень талдычил только про брексит, про то, как Великобритания снова станет великой и независимой. Вот только добьется, чтобы Евросоюз не устанавливал новых пошлин и не вздувал тарифы, а кормить брюссельских бюрократов англичане больше не будут.

Пресс-секретарь наклонился к микрофону и, загадочно улыбаясь, произнес уже почти в спину уходящим журналистам:

– Господа, в соседнем зале вас ждет сюрприз, только на входе следует сдать все диктофоны.

– Сюрприз! – насмешливо произнес кто-то сзади Вильяма, – небось, нальют по поводу воцарения нового премьера! А что, пойдем, заглянем, глядишь, и на обед не придется тратиться.

Вильям двинулся вслед за всеми, он в BBC был новичком и, чтобы не попасть впросак, держался стаи. Послушно вместе со всеми сдал технику, сбросил с плеча сумку, шагнул между двух громил в черных строгих костюмах. Они выглядели подчеркнуто официально среди этого журналистского сброда в драных джинсах, свитерах, блейзерах с заплатками на локтях.

– Ого, а Тереза тут с какого боку? – насмешливо прошептала девушка в шортах и высоких сапогах.

И не она одна изумилась. За накрытым закусками и напитками столом сидел худощавый человек в сером пуловере, средних лет, с залысинами и с щетиной вокруг тонкогубого рта. А рядом, подобострастно склонившись, опершись костлявыми руками о стол, стояла пожилая дама с белой шевелюрой, ярким не по возрасту макияжем, крупными бусами. Оба воззрились на входящих, дама выпрямилась, сделала приглашающий знак рукой, искательно улыбнулась.

– А может быть, и не сбоку, а совсем другим местом, – продолжали ерничать журналюги. – Хотя ей такие фортеля уже и не по возрасту, и не по положению, – лузерша!

Рассредоточились вокруг стола, самым естественным путем представители более крупных СМИ оказались ближе к незнакомцу с лицом загадочным и одновременно самоуверенным. Не дожидаясь представления, которое, видимо, и не предполагалось в данной ситуации, он заговорил:

– Рад, рад пообщаться вот так с глазу на глаз, в непринужденной обстановке, уверен, что всё мною сказанное останется между нами. Просто информация к размышлению. Согласитесь, не всегда ведь надо тупо транслировать то, что вам доверено, надо иногда и мозги включать.

Ответом было недоуменное молчание, то ли наехал, то ли готовит к чему-то. А этот, в пуловере, поднялся, отпил из бутылки минералки, в полной уверенности, что овладел вниманием, продолжил.

– Я полагаю, хватит вам именоваться «четвертой властью», пора осознать, что на самом деле вы и есть власть, самая настоящая. Сегодня тот, кто управляет общественным мнением, выводит толпы на улицы и площади, меняет режимы и провоцирует войны – и есть власть. И жаль, что пока вы этого не осознали в полной мере. Я вам напомню, как вопреки устоявшимся канонам, вы ввели в обиход такое оружие, как фейки, как с грифом «highly likely» спровоцировали грандиозный дипломатический скандал, как сумели сыграть свою партию в выборах такой мощной демократии, как американская.

Легкое движение среди писак показывало, что лесть была понята и принята. Но к чему он вел, чего от них хотел?

– А веду я к тому, что мы с вами скоро организуем настоящую войну по укрощению вообще всех этих демократий, беснующегося населения всей Земли. Нет, я не сумасшедший, я – направляющий. У нас в руках – колоссальные силы, не только радио, телеканалы, остатки печатных СМИ, но и социальные сети. Задают тон самые крупные медиамагнаты, вслед за ними, задрав штаны, изо всех силенок бегут остальные. Замолчали вы – и все сконфуженно понимают, что прозвучала ложная тревога. Событие, которое в мейнстриме, по определению самое важное, а если вы им пренебрегли, его как бы и не было.

– Но тут требуется высокая степень солидарности, некий центр управления, – не выдержал Вильям, – а свобода слова предполагает разнообразие мнений, позиций, взглядов!

– А вы молодец, – поощрительно щелкнул пальцами «направляющий», – но принципы ваши несколько устарели! Представьте себе, что по долине растекается ливень, во все стороны, меняя направление, то усиливаясь, то затихая. Образуется болото. Но если поток собран, стремится в одном направлении – он снесет все на своем пути, образует реку!