Иван Оченков - Мекленбургская принцесса [litres]

Местом сбора и дальнейшего отправления должен был стать город Росток. И без того довольно густонаселенный, он в последнее время стал и вовсе больше похож на город Вавилон в пору строительства там небезызвестной башни. Дворяне и купцы, приехавшие выразить почтение своей любимой герцогине, заняли в городе все что только можно, включая чердаки и подвалы. Что уж тут говорить о таком приличном заведении, как трактир фрау Гротте. Все знали, что у нее самые чистые номера в городе и самое лучшее обслуживание! Так что совсем неудивительно, что в нем давно не было свободных мест. Во всяком случае, когда один бывший клиент попытался там остановиться, его ждал отказ.

– Ах, это вы, господин Болеслав, – щебетала миловидная служанка, стреляя глазами то в бравого померанца, то в его спутника, тоже одетого как военный, только совсем молоденького. – Очень жаль, но ваша комната занята, точно так же, как и все другие. Простите, но очень много клиентов!

– Неужели ничего нельзя придумать, Кетхен?

– Ну, разве что госпожа Анна пустит вас к себе, а сама с дочкой переберется жить на дерево!

– Как же ты жестока!

– Вы тоже были жестоки к своей Кетхен, так поделом вам теперь!

– Может быть, нас хоть накормят здесь?

– А вот это можно устроить, господин Болеслав. Наш повар готовит не покладая рук. И хотя все это быстро исчезает в бездонных желудках постояльцев, я все же найду, чем накормить вас и вашего друга. Он тоже рейтар, как и вы?

– Сделайте такое одолжение, а то мы ужасно проголодались, – звонким голосом отвечал ей приятель фон Гершова-младшего и весело улыбнулся.

– Ну, уж такому красавчику я не дам умереть с голоду! – растаяла служанка и убежала на кухню.

– Мне показалось, или красотка Кетхен не равнодушна к вашей милости? – с усмешкой спросил у Болеслава его спутник.

– Боюсь, теперь у нее другой фаворит, – не остался в долгу померанец, и они весело рассмеялись.

– Рада видеть вас, господа! – поприветствовала их подошедшая тем временем хозяйка.

– Мое почтение, фрау Анна, – поздоровался в ответ фон Гершов. – И хоть мне и не удастся на сей раз воспользоваться вашим гостеприимством, я тоже рад вас видеть.

– Ну, вы ведь не просили оставить комнату за вами?

– Конечно-конечно, я вовсе не в претензии!

– Вот и прекрасно! А как зовут вашего друга?

Бывшая маркитантка профессиональным взглядом окинула спутника померанца, и на лице ее заиграла странная улыбка.

– Боже мой, кого только не встретишь в славном городе Ростоке. Наш маленький трубач Мартин!

– Вы знакомы? – удивился Болеслав.

– Немного, – сухо кивнула Марта, не ожидавшая подобной встречи.

– Вот уж не думала, – продолжала трактирщица, – что и тебе может понадобиться пристанище. Впрочем, для тебя… Мартин, я могла бы найти угол.

– Спасибо, фрау Анна, в этом нет надобности.

– Я слышала, что со старшей дочерью Странника едва не случилось несчастье?

– Вы знаете, кто она такая? – напрягся фон Гершов.

– Успокойтесь, лейтенант, – твердо отвечала бывшая маркитантка. – Иоганн Альбрехт сам рассказал мне об этом.

– Вы знакомы с…

– Тогда его звали – рейтар Ганс. И, видит бог, в нашем эскадроне не было большего пройдохи, чем будущий герцог-странник, а ведь мы тогда еще даже не подозревали, кто таков его приятель – Мартин!

– Чудны дела твои, Господи!

– Это верно, – кивнула Анна и снова повернулась к Марте. – Скажи мне, почему ты сейчас не с принцессой?

– Она с герцогиней…

– И для тебя там нет места, так, что ли? Ладно, не отвечай, я и сама все понимаю. Вам нужна какая-нибудь помощь?

– Нет. У меня есть дом, правда, я не знаю, как его найти. Не удивляйтесь, это подарок матери Иоганна. К сожалению, документы пропали, когда на нас напали.

– Ну, это как раз не самое сложное. Если все сделано как надо, то их копии есть в магистрате. Обратитесь туда, и все найдется, я уверена. Правда, было бы нехудо прийти с герцогским нотариусом. Так они будут быстрее искать.

– А вот и ваша еда! – появилась Кетхен в сопровождении поваренка, тащившего немаленькое блюдо с жареным каплуном и мелко порезанными овощами.

– Я вижу, ты расстаралась, – скупо усмехнулась трактирщица и отошла в сторону.

Болеслав и Марта изрядно проголодались и с удовольствием воздали должное мастерству здешнего повара, а служанка тем временем принесла им две добрые кружки пива с высокими шапками пены.

– Спасибо, красавица! – тепло поблагодарил ее фон Гершов, вызвав тем самым пристальный взгляд своей спутницы.

– Не за что, – игриво отвечала та, сверкнув белоснежными зубами. – Только что-то ваш друг ест совсем без аппетита. Ему, верно, не понравилась наша стряпня?

– Нет, что вы, все очень вкусно.

– Тогда заходите к нам еще, ваша милость, – улыбка Кетхен стала и вовсе чарующей. – Можете даже без этого буки – господина Болеслава!

– Боюсь, дорогуша, – ухмыльнулась Марта, – что у меня не получится доставить тебе столько удовольствия.

Закончив с трапезой и расплатившись, молодые люди двинулись дальше по своим делам. У хозяйки – заведения было еще множество дел, так что она не стала провожать этих посетителей, а лишь бросила им вслед беглый взгляд. Затем ее взор остановился на все еще озадаченной служанке, и губы фрау Анны невольно скривились:

– Знаешь, Кетти, – покачав головой, прошептала она, – то, что ты шлюха, я знала всегда, но вот то, что еще и дура…

Всем в Неметчине известно, что самая что ни на есть веселая жизнь у студентов. Забот у них мало, развлечений много, а экзамены – так они когда еще будут. Правда, все это верно лишь с одной поправкой – ежели эти студенты не русские. Вот у тех – не жизнь, а каторга!

Во-первых, взяли их, недорослей, от родной матушки, да и отправили в чужедальнюю сторонушку, не спросясь – а хотят ли они учения? Во-вторых, языка басурманского из них, сиротинушек, никто до сей поры не ведал, обычаев не знал, да о жизни на чужбине не помышлял! А в-третьих, кормов добрым молодцам выделяли столь скудно, что как и ноги-то с голодухи не протянули до сей поры – непонятно!

Однако служба царская – дело такое, тут не забалуешь. Сказано – ехать за море постигать науку, стало быть – бери шапку в охапку, да и ступай куда велено. С государем Иваном Федоровичем шутки плохи – он ведь, по неизбывной доброте своей, в такую Тмутаракань загнать может, не посмотрев на то, что ты и твои предки испокон веку в московском списке числились.

Русских студентов было ровно семь человек. Выбирали тщательно, испытывая разум и твердость в вере, а также хоть малую их, да образованность. Ну и нашли, шутка ли – все семеро грамотные! Поперву было их, правда, восемь, да один из недорослей – Парамон Смолин – не выдержал, да в бега подался, еще до того, как пределы государства Российского покинули. Парамошку поймали, нещадно выдрали кнутом и, как на грех, перестарались. Отдал богу душу отрок, не выдержав понуждения к наукам. Царство ему небесное, обалдую двадцатилетнему!