Иван Оченков - Мекленбургская принцесса [litres]

Но нет худа без добра, происшествие это отвлекло молодого человека от мечтательных мыслей и вернуло на грешную землю. А иначе бы он нипочем не заметил ту самую девчонку, которая его на смех в ратуше подняла. Студент, конечно, удивился и даже за бок сам себя ущипнул, потому как на Руси-матушке царевны по улицам без пригляда не ходят, а ни мамок, ни стражи рядом не наблюдалось. Но это и впрямь была государева дочь с чудным именем – Мария Агнесса.

Все это так удивило парня, что он глаз не сводил с загадочной девочки, а потому заметил, как во время очередного пускания огня ее схватили какие-то тати и сунули в носилки, в каких по здешним улицам таскают знатных особ. Все-таки улицы в Ростоке узкие, на колымаге не проедешь, да и верхом не всегда удобно, вот и ездит немчура на людях!

– Слово и дело государево! – заорал было он, но проклятый скоморох снова пыхнул в его сторону огнем, и все вокруг только засмеялись. Вот, дескать, какой этот иноземец – дурачок забавный!

А похитители тем временем уже подхватили носилки и шустро понеслись с ними незнамо куда.

Поняв, что ничего криками не добьется, молодой человек побежал вслед за ними, стараясь не отставать. Благо он был налегке, а лиходеи все же тащили на руках довольно увесистый ящик. Впрочем, те и не думали прятаться, а прямиком направились в порт. Сергей поначалу обрадовался, потому что там всегда есть стража и можно позвать ее на помощь, однако как на грех – караульные сегодня не попадались, а народу вокруг было столько, что недолго было и потерять татей из виду. Дойдя до причала, они переложили свою добычу в лодку и, взявшись за весла, споро погребли в сторону рейда, вероятно к своему кораблю.

Парень сначала забегал в отчаянии по пристани, а затем ему на глаза попался лодочник, промышлявший мелкой торговлей в порту.

– Эй, маркитант, – крикнул ему студент, – греби сюда!

– Что изволите, господин? – угодливо отозвался тот, но приглядевшись к позвавшему, заметно поскучнел, грубо буркнул: – Что тебе нужно, парень?

– Мне нужно проследить за той лодкой. И побыстрее, пока она не ушла слишком уж далеко!

– Четверть талера, – сразу же ответил торгаш.

– Идет, только сначала давай их нагоним!

Маркитант не стал возражать, и его лодка устремилась вперед. Скоро они увидели, как похитители высаживаются на видавший виды пинас, забрав с собой свою пленницу. Сергей хотел было подойти еще ближе, но хозяин лодки запротестовал:

– Это плохая идея, парень. Я знаю этот корабль, его хозяин с трудом расстается с монетами, но необычайно щедр на расправу. От таких лучше держаться подальше! Если ты увидел все, что хотел, то давай-ка возвращаться, только для начала гони четвертак…

– Ладно, – вздохнул студент и достал из-за подкладки чудом уцелевшую монетку. – Только скажи, как называется этот корабль?

– Хоть не рижская? – с сомнением посмотрел на плату маркитант и даже попробовал ее на зуб. – А что до названия, то какая разница? Сегодня она называется «Астрея», а завтра будет «Золотой ланью»!

– Может, все же попробуем предложить им твой товар? – с надеждой в голосе спросил студент. – Попытка не пытка…

– Ладно, – махнул головой повеселевший торговец. – Глядишь, еще четвертак выручу!

В какой-то момент показалось, что они договорятся с обитателями пинаса, уж больно те оживились, когда услышали про пиво. Но вот их шкипер придерживался иного мнения и, осыпая маркитантов грубой бранью, велел им убираться. Высадившись на берег, Родионов остановился в нерешительности. Нужно было сообщить о похищении царевны, вот только кому? Стражникам в порту, или, может быть, побежать прямо к государыне и кричать «Слово и дело»? Но тут, на его счастье, в порту показались рейтары, во главе которых был царский стольник из немцев, который переводил Катарине Шведской русскую речь во время приема. И парень сломя голову бросился им наперерез к начальным людям.

Тем временем командующие рейтарами и городской стражей офицеры заканчивали последние приготовления.

– Господин барон, – с сомнением в голосе спросил представитель магистрата у фон Гершова, – вы действительно намерены обыскать все шведские корабли?

– А что нам остается? – зло отвечал Кароль. – Юленшерна почти наверняка имеет сообщников среди своих соотечественников!

– Но королю Густаву Адольфу это может не понравиться, не говоря уж о ее королевском высочестве герцогине Катарине…

– А мне не нравится, что какой-то мерзавец похитил принцессу…

– Но шведы могут оказать сопротивление!

– Пусть попробуют, – буркнул молчавший до сих пор Болеслав и прищурил глаз, как будто прицеливался. – Лучше скажите, господин Рауке, вы передали запрет на выход всех судов из порта?

– Разумеется, однако, боюсь, это практически невыполнимое требование. Разве что приставить к каждому купеческому кораблю стражу. Но у нас просто не хватит людей для такого дела.

– Если Господь будет на нашей стороне, то мы найдем ее. Если же… Что там происходит?

Офицеры и член магистрата обернулись на шум и увидели, как молодой человек в странной одежде пытается прорваться к ним сквозь заслон из стражников, крича во все горло что-то непонятное. Первым разобрал русские слова фон Гершов-старший и велел пропустить его.

– Кажется, я вас знаю? – вопросительно посмотрел он на просителя.

– Я боярский сын Сергей Родионов, – тяжело дыша отвечал тот, – за мной слово и дело государево, я знаю, кто царевну похитил!

Оставшись одна, Шурка присела на краешек узкой койки и задумалась. Ее все-таки похитили, и, как ни горько это осознавать, виновата в этом она сама. Но отчаиваться рано, ее пока не убили, значит, возможно, цель похитителей не в этом. К тому же один раз она уже убежала от Юленшерны, значит, сможет сделать это еще. Главное придумать как. Не теряя ни минуты, она принялась обследовать каюту, пытаясь сообразить, как из нее можно улизнуть. Помещение, где ее закрыли, было довольно тесным, но тем не менее, помимо койки в нем был еще грубо сколоченный стол, а между ними стояла закрепленная блоками, хоть и небольшая, но самая настоящая пушка! Для того чтобы стрелять из нее, в борту был специальный порт, но сейчас он было закрыт пробкой. Единственным источником света и свежего воздуха был люк на потолке, но он был высоко и добраться до него нечего было и думать. Тем более что на верхней палубе, куда он выходил, расхаживал часовой. Впрочем, это сейчас он бдит, а что будет, когда стемнеет?

Закончив со стенами и потолком, девочка перешла к мебели. Ни в столе, ни под ним ничего не оказалось, а вот под нарами, лишь по недоразумению именующимися койкой, оказалась потайная полочка, на которой определенно что-то лежало.