Пётр Безруких - Трилогия. Контракт на два дня. Книга третья. Ударные пятилетки

Шахматный матч продолжился с новой силой и напряжением. Егор играл вторую партию с Кириллом, ему повезло и по жребию он играл белыми. Начал Егор очень агрессивно, сыграв гамбит Эванса и пожертвовав пешку взамен на быстрое развитие и контроль над центральными клетками доски. Было очень жарко и безветренно, поэтому стояла такая сильная духота, что парни сняли майки и сидели в одних шортах. На лбу у Егора и Кирилла выступили капельки пота, то ли от жары, то ли от сильного напряжения. Они попросили Сергея, и он принёс им с кухни из холодильника минеральной воды. Наполнив бокалы, они после каждого хода делали по нескольку глотков, остужая разгорячённые мозги.

Хитрющий Кирилл на провокацию не купился и, пожертвовав свою пешку, захватил поле d5, почти полностью нейтрализовав начальный успех Егора. Нет, у Лебедева просто феноменальные мозги, играть с ним было очень трудно, но захватывающе интересно, и Егор его за это уважал. Оба сидели вполоборота, поставив одну ногу на край табуретки, которая стояла у стола. Кирилл поставил правую ногу, а Егор левую. Ноги у обоих были серые от пыли, потому что весь день ходили босиком.

Табуретка, видимо, тоже являлась своеобразным полем боя, в неё уходила вся энергия с шахматной доски. Каждый с силой давил на неё ногой от себя, при этом перебирая пальцами в такт своих мыслей. В какой-то момент Егор переусердствовал, сильно на неё нажал, и она с грохотом упала. Игроки её тут же подняли и снова поставили на неё ноги, продолжив шахматное сражение. Сергей сидел рядом и наблюдал за битвой титанов, явно за кого-то болел, но не говорил, за кого именно. После манипуляций с майкой на голове волосы его взлохматились и торчали в разные стороны. Сам он развалился в шезлонге, подставив солнцу грудь, живот и ноги. Загорал.

К вечеру собрались густые чёрные тучи, подул сильный ветер, и они все переместились с веранды в большую гостиную на первом этаже. Наташа с Настей сидели на большом кожаном диване и о чём-то разговаривали. Парни заканчивали напряжённый шахматный матч. Победителем оказался Кирилл, он заработал на два очка больше, чем Егор, и отыграть их уже не было времени, хотя последнюю партию выигрывал Егор. Сергей, как всегда, оказался на третьем месте, выиграв всего по одной партии у каждого, но по этому поводу не загонялся. А вот Егор очень расстроился, что проиграл сегодня, и предложил Кириллу сыграть матч-реванш в следующий раз. Маленькие Лебедевы возились на полу, бегали, кричали, визжали и попеременно залезали к отцу на колени, мешая тому играть. Он же воспринимал это спокойно, возился с ними, обнимал и целовал малышей, но игра из-за этого шла очень медленно.

Гроза была сильной, шумной, но недолгой. Быстро и громко отсверкали молнии, пролил сильный ливень, охладив воздух и прибив к земле духоту. После этого небо вновь стало ясным, и с него выглянуло уже клонящееся к закату солнышко. Лебедевы засобирались домой и, после недолгого прощания, вышли с дачи, двинувшись по аллее к воротам в том же порядке, как и пришли. Сергей, Наташа и Егор пошли на веранду ужинать. После сытного обеда есть на ночь не хотелось, ужин был коротким и лёгким. Отужинав, Сергей удалился в свои апартаменты, а Наташа поднялась на второй этаж принять ванну и заняться собой.

Егор решил завершить дело, которое отложил на вечер ещё утром. Нужно было разобраться, как Васька без разрешения протащил на дачу свою девчонку. Он поднялся на второй этаж и, пройдя в рабочий кабинет, вызвал ординарца и начальника службы охраны дачного посёлка, гвардии поручика Геннадия Повышева. Выяснить, с кем из охранников договорился Васька и кто пропустил с ним девицу, не представило большого труда. Ординарец во всём сознался и сидел жевал сопли в углу, по-детски всхлипывая. Он, видимо, думал, что ему всё сойдёт с рук. Но когда его вызвал Егор и серьёзно начал разбираться, разревелся, как белуга. Охранника, пропустившего парочку без пропуска, гвардии рядового Лямина быстро нашли и тоже вызвали в кабинет. Он сидел рядом с ординарцем грустный и молчал.

Егор набрал по коммуникатору Илью Быстрицкого, в подчинении которого состояла служба охраны, и коротко рассказал ему об инциденте. Посоветовавшись, приняли решение о наказании виновных. Охраннику и ординарцу впаяли пять суток строгого ареста с содержанием на гауптвахте. Тут же был вызван комендантский наряд, обоих под конвоем вывели из кабинета и повезли отбывать наказание на гарнизонную гауптвахту. Когда дверь за конвоем закрылась, Егор вынес Повышеву выговор с объявлением в приказе и отправил его горевать по месту службы. Дисциплина и порядок были восстановлены. Он решил тоже принять ванну, а после отправиться в спальню, где его ждала любимая Наташенька.

***

Вторую годовщину победы во Второй мировой войне Бекетов решил отпраздновать помпезно. После торжественного военного парада на Красной площади, который на этот раз возглавлял Главнокомандующий сухопутных войск СССР генерал-полковник Репинский, и официального государственного приема в Георгиевском зале Кремлёвского дворца, он запланировал ещё одно мероприятие. Это премьера балета Прокофьева «Ромео и Джульетта» в Большом театре в постановке балетмейстера Лавровского, а главную партию исполняла великая Галина Уланова. Большой открывал новый сезон в реконструированном здании, и в Кремле решили совместить все мероприятия «в одном флаконе».

В театр пригласили кремлёвскую элиту, а также послов и военных атташе Великобритании, США и многих других стран, отношения с которыми были в приоритете у Бекетова. Также на мероприятие позвали весь творческий бомонд столицы – писателей, художников, композиторов и учёных. Наличия простого московского люда на премьере не предусматривалось. Наташа должна была присутствовать в качестве жены члена Политбюро и Секретаря ЦК ВКП (б) так же, как и её новая подруга Настя Лебедева. Но если для Насти основной проблемой на таких мероприятиях было оставить детей на несколько часов с няней и пережить по этому поводу крупный скандал, который они каждый раз устраивали, то для Наташи огромной проблемой являлся сам выход в свет.

Настя, будучи урождённой москвичкой, быстро привыкла к общественному статусу мужа, да и своему тоже, и чувствовала себя в высшем обществе вполне комфортно и раскрепощённо. За словом в карман не лезла, отличалась довольно убедительными, иногда весьма язвительными суждениями, и многих собеседников могла поставить на место. Её незнание иностранных языков компенсировал в беседах Кирилл, одновременно сглаживая острые углы, которые часто возникали из-за отсутствия у неё политкорректности.

Наташа же сразу терялась и не знала, что сказать, да и как себя вести в той или иной ситуации. Сколько Егор ни прилагал усилий, чтобы как-то поправить положение, всё оказалось бесполезно. Он понимал: это не из-за того, что Наташа глупа или необразованна, а из-за того, что она была простой деревенской девушкой, забитой системой, как и большинство советских граждан. Перешагнуть через этот барьер боязни и чувства своей неполноценности она так и не смогла, как ни старалась. Они с Егором долго выводили из её речи белорусский акцент, выучили с десяток дежурных фраз, которые нужно говорить, когда её о чем-то спрашивали, и на этом остановились. Он решил, что этого на первое время достаточно, а потом, когда она привыкнет, продолжат обучение.