Пётр Безруких - Трилогия. Контракт на два дня. Книга третья. Ударные пятилетки

Такой же перстень и у Екатерины, но он терялся в пышности и красоте её наряда. Одета она в вечернее платье из бархата тёмно-фиолетового цвета, идеально подчёркивающее фигуру. Платье, широкое в плечах по моде, с длинными рукавами полуреглан и асимметричной юбкой-годе, спереди чуть выше пола, а сзади спадающей в виде длинного шлейфа. На талии оно искусно расшито бриллиантами в виде двух узких диагональных линий, идущих одна ниже другой от левой груди к правому бедру. Глубокое декольте. На ногах лакированные серебристые босоножки на высоком и широком каблуке. Каштановые волосы завиты длинными изящными локонами, спадающими сзади на плечи, и схвачены золотой диадемой, инкрустированной альмандиновой шпинелью красно-фиолетовой окраски. Неброский со вкусом сделанный макияж придавал её лицу свежесть и молодость. Идеальные маникюр и педикюр отлично сочетались с цветом её платья.

«Ну надо же, какая мерзавка!!!» – подумала Наташа, лицо её помрачнело, а губы непроизвольно скривились.

Изменилась в лице и Настя Лебедева, правда, не так сильно, удар она умела держать. Но никто этой реакции подруг не заметил, все взоры оказались прикованы к Екатерине Быстрицкой. Посмотрев пару минут на вновь прибывших, Егор с ужасом представил, какие слезы обиды ждут его сегодня ночью. Он хоть и выглядел на двадцать с небольшим лет, но жизненного опыта у него было за тридцать, и предугадать реакцию жены не составляло большого труда. К сожалению, что-либо поделать уже нельзя. Он успокоил себя тем, что Кирюхе сегодня тоже достанется на орехи, может, только не так сильно и эмоционально.

Вслед за Быстрицкими в фойе поднялись генеральный секретарь и председатель правления Союза писателей СССР Александр Александрович Фадеев с супругой Ангелиной Иосифовной Степановой. Завидев стоявших прямо у лестницы лауреата Нобелевской премии по литературе Ивана Алексеевича Бунина и Владимира Владимировича Набокова, вернувшихся на Родину из эмиграции, они демонстративно развернулись и пошли в противоположный конец фойе. Видимо, политика примирения Бекетова нравится не всем.

Как назло, Быстрицкие и Тимошенко направились прямо к ним. Илья, видимо, поздороваться с маршалами и соблюсти правила приличия, а Тимошенко – в свою маршальскую компанию. Екатерина Быстрицкая чувствовала себя в высшем обществе как рыба в воде, даже намного свободнее Анастасии Лебедевой. Старая сталинская гвардия знала её ещё с пелёнок и воспринимала как родную. Это создавало ещё бóльшую проблему для Наташи, которая либо молчала, либо произносила односложные реплики, часто невпопад и тушуясь.

Когда они подошли и началась беседа, Наташа кисло поздоровалась и прожгла испепеляющим, полным ненависти взглядом Екатерину насквозь. Та надменно и ехидно ей ухмыльнулась, спокойно и кокетливо продолжив разговор, как будто специально выводя Наташу из себя. Эту немую пикировку заметили только двое. Егор, потому что был очень тонкой и романтичной натурой и неплохо разбирался в чувствах, а также мачеха Екатерины – Анастасия Михайловна, потому что была опытной женщиной. Илья и остальные мужчины вообще ничего не заметили.

«Ну и слава богу!» – подумал Егор.

Ссориться с Ильёй из-за женщин не входило в его планы, а Наташу он как-нибудь сумеет успокоить сам, и буря эмоций будет только в спальне. В конце концов он мужик, и у него есть для этого нужный набор инструментов.

Белое фойе стало стремительно наполняться. По лестнице с первого этажа поднимались приглашённые, и уже не единицы, как вначале, когда они приехали, а настоящий поток. Вячеслав Михайлович Молотов вместе с супругой Полиной Семёновной Жемчужиной, как только вошли в фойе, сразу же подошли к Лебедевым и стояли, беседуя с ними.

В этом не было ничего удивительного. Бекетов создал такую хитроумную систему управления государством, распределив полномочия и сферы ответственности между своими и старой гвардией так, что, хотя формально Кирилл практически не пересекался с Молотовым, фактически он являлся куратором Наркомата иностранных дел. Шеф их двоих умело использовал для решения разных международных задач. Когда требовалось жёстко отстаивать свою линию, гнуть её до конца и предъявлять ультиматумы, в дело пускали Молотова. В случае, если достаточно мягкой силы со сглаживанием острых углов и нахождением компромиссов, то Лебедева.

Оба получили за это клички среди иностранных дипломатов и политиков. Вячеслав Михайлович – «каменная задница», а Кирилл Дмитриевич – «гуттаперчевый мальчик». Обоих боялись и ненавидели, но заискивали и пресмыкались, потому что Советский Союз стал одной из самых сильных держав мира. Анастасия очень близко сошлась с женой Молотова – приятной и изумительно душевной женщиной Полиной Семёновной, подружилась она и с их дочерью Светланой. Бывала с детьми у них на даче в гостях и приглашала в гости к себе. Полине Семёновне и Светлане очень нравились маленькие Лебедевы, они любили с ними возиться и играть, особенно с младшим Вадиком.

Приглашённые кучковались по интересам. Недалеко от Лебедевых собралась группа советских живописцев и скульпторов. Народный художник СССР Александр Михайлович Герасимов в смокинге и белой рубашке с бабочкой мило беседовал с советским скульптором-монументалистом Верой Игнатьевной Мухиной – автором знаменитого монумента «Рабочий и колхозница». Народный художник РСФСР гравёр и живописец Иван Николаевич Павлов в очках и чёрном костюме с узким галстуком общался с заслуженным деятелем искусств РСФСР, советским художником-живописцем Василием Николаевичем Бакшеевым и белорусским живописцем-пейзажистом Витольдом Каэтановичем Бялыницким-Бирулей.

В другом углу собрались учёные, окружив доктора химических наук профессора Владимира Николаевича Епатьева в звании генерал-лейтенанта технических войск и в должности народного комиссара химической промышленности. Ещё тут были вернувшийся на Родину изобретатель телевидения Владимир Козьмич Зворыкин, назначенный народным комиссаром телерадиовещания, а также профессор кафедры физики низких температур физического факультета МГУ Лев Давидович Ландау и заведующий кафедрой экспериментальной физики ЛФТИ Игорь Васильевич Курчатов.

Недалеко от того места, где в компании стояли Егор с Наташей, вокруг Сергея Сергеевича Прокофьева собрались композиторы. Что-то очень увлечённо обсуждали, видимо, его музыку к балету, на который сегодня все собрались. Заслуженный деятель искусств РСФСР и лауреат Сталинской премии Дмитрий Дмитриевич Шостакович в очках, тёмном костюме и галстуке в горошек разговаривал с Георгием Васильевичем Свиридовым и Арамом Ильичом Хачатуряном. Переехавший из США русский композитор Игорь Фёдорович Стравинский что-то объяснял Сергею Прокофьеву. Стравинскому построили дачу недалеко от правительственного посёлка, и Кудрявцевы уже два раза побывали у него в гостях и слушали музыку в исполнении автора.