Таша Истомахина - Ангел обыкновенный

– Спасибо, но здесь недалеко, всего два квартала пешком, хотя, если хотите, то поедем на автобусе.

– Лучше пешком – посмотрим город, а ты расскажешь, как нашла нам жилье.

– Вам удивительно повезло с квартирой! – Аня взмахнула руками, показывая, сколько удачи нам причитается, а в это время ветер подцепил её шляпку и подкинул вверх. Минуты три мы бежали, толкая друг друга и стукаясь локтями, но шляпа досталась Савелию. Оттого, что бежали мы «по ветру», а надо было идти «против ветра», да ещё пришлось зайти в магазин за конфетами к чаю, дорога заняла полчаса. За это время подруга успела рассказать про хозяина квартиры:

– Его зовут Олег Яковлевич, работает на кафедре. Его родители всю жизнь прожили в этой двухкомнатной квартире. Но когда отец умер, мама переехала к сыну – у Олега Яковлевича есть свое жилье рядом с работой. Три года назад его жена уехала в Германию, взрослая дочка с ней, вот они с мамой и остались вдвоем, а родительская квартира все это время пустовала.

– А почему они не сдавали её в аренду, ведь квартира в центре, да ещё без хозяев? – я взяла из рук подруги коробку конфет, чтобы она могла найти в своей сумке бумажку с адресом.

– Олег Яковлевич сказал, что у них большая семейная библиотека с редкими книгами, поэтому он не хотел пускать туда посторонних людей.

– Почему же нам разрешили?

Аня смутилась, слегка нахмурилась, словно вспомнила что-то неприятное, и вздохнула:

– Я была очень настойчива. Раз пообещала найти вам жилье, вот и пришлось к Олегу Яковлевичу каждый день ходить и просить. Он сдался только вчера, и то, наверно, лишь бы я отвязалась. Сказал, что убираться в квартире к вашему приезду не будет принципиально, денег за проживание не возьмет, но вам нужно каждому купить себе комплект постельного белья, потому что ему нечего вам предложить.

Я поставила сумки на скамейку и обняла Аню:

– Бедная деточка!

Савелий промычал что-то похожее на «большое спасибо, я не знал, что так сложно, нужно было сразу в гостиницу, неудобно получилось», на что Анна бодро возразила:

– Все хорошо! Вам повезло, и я рада, что смогла помочь. Пойдемте, а то нас хозяин квартиры заждался уже.

Мы долго жали на коричневый пупырышек звонка на четвертом этаже старого дома. Стучали громко в обитую дерматином дверь, пока не открылась и не закрылась дверь этажом ниже. Держали конфеты и сумку, пока Аня искала нужный номер телефона. Олег Яковлевич ответил, что он на месте. Снова открылась дверь на третьей площадке, и мы услышали удивленный голос:

– Но здесь никого нет!

Оказывается, на бумажке с адресом квартира номер 7 оказалась номером 4.

Хозяин попросил нас не разуваться и торопливо провел инструктаж «что можно, а что нельзя». Это был высокий, худой интеллигентный человек, слегка… неприбранный, как и его квартира. Нам можно было всё, кроме междугородних звонков. Буквально через пять минут Олег Яковлевич вежливо откланялся, ссылаясь на занятость, по пути как-то незаметно забрал с собой мою подругу, и уже через десять минут мы с Савелием остались в квартире вдвоем на правах законных арендаторов.

Напарник молча показал мне, куда кладет связку ключей, размотал шарф и, засунув руки в карманы, пошел осматривать жилье. Чтобы не мешаться, я пошла в противоположную сторону. Описав две одинаковые восьмерки по комнатам, мы встретились в прихожей… и засмеялись, потому что квартира была просто шикарной – с высокими потолками и с видом на канал из всех окон. Брутальность не просто витала в воздухе: мужской характер ощущался и в темного дерева массивных шкафах, и в добротности кожи на диване в гостиной, даже в граненной хрустальной пепельнице на столе-бюро, не говоря уже о ножнах сабель и картинах про Кавказ. Однако фотографии нежных женщин в шифоне и шляпах с цветами, вертикальная полоска тяжелых гардин и старинные книги смягчали обстановку. В прихожей стояли два стеллажа с книгами до самого потолка. Между книг встречались стопки журналов, старых газет, бронзовые и гипсовые статуэтки, старинные шкатулки и куски минералов. Мы нашли коллекцию отливающих перламутром жуков и черных бабочек в деревянных коробках со стеклянным верхом.

Здесь словно никогда не жили женщины, лишь присутствовали на фотографиях. Как выяснилось позже, отец Олега Яковлевича был энтомологом, дед – натуралистом и военным, служившим на Кавказе, что подтверждали многочисленные пейзажи на картинах в кабинете. Вся эта квартира была одним большим кабинетом для увлеченных своим делом мужчин.

На соседнем взгорке, среди остроконечных елей стоял коттедж, весь фасад которого сверху донизу был увит красно-зелёными плетьми девичьего винограда. В дороге мы намучались, потому что Михаэль никак не мог вспомнить лишь единожды хоженую им тропу. Мы поднимались и спускались с холма на холм, переходили вброд прозрачные ручейки с каменистым дном и бочаги с илистой жижей, отдирали свою одежду от шипов низкорослого кустарника.

Мужчина средних лет, одетый во фланелевую рубашку и брюки с подтяжками, горячо пожал руку моему напарнику:

– Я уже начал тревожится! Дорога сюда, конечно…

– Это не дорога, а одно направление!

Михаэль сам предложил: «Иди, свет очей, оглядись, пока я с Константином потолкую. Выбирай любую комнату – мы останемся здесь на пару дней».

Гостиная в этом доме была обшита деревом, с толстой балки на потолке свисала на цепи тяжелая люстра. Круглые окна слабо пропускали свет, поэтому плетеные кресла дремали под грудами подушек и валиков, не обращая внимания на постукивание веток по стеклам. Вдоль второго этажа тянулась веранда. Со стороны одной из спален склон холма был достаточно крутым, так что сидящий на веранде оказывался на уровне верхушек деревьев.

Я забросила рюкзак на кровать с кованной железной спинкой и спустилась вниз. Заглянула в кухню. На стене висела полка с множеством разноцветных и разнформных кружек. Ещё я нашла открытую мансарду, куда вела приставная деревянная лестница. По пути можно было прихватить книгу из шкафа, который одновременно служил и опорой для настила и перегородкой между кухней и прихожей. Два окошечка в треугольной крыше наполняли это место чудесным мягким светом, а на полу лежали лоскутные одеяла. Я твердо решила выбрать себе любимую кружку и читать книги исключительно здесь.

– Нравиться дом? – Михаэль разом заполнил собой всё свободное пространство кухни. – Константин говорит, что картошка ещё тёплая. Меня к ужину не жди, никому не открывай, ключ запасной вот здесь, – он погремел крайней верхней кружкой, погладил меня по голове и ушел.

Я прислушалась к звуку запираемой двери и подняла крышку чугунной сковороды, что стояла на плите. Картошка уже слегка разомлела, но зато пропиталась ароматами лаврового листа и укропа, а ещё и горьковатым запахом жженой карамели от подгоревшего лука. Я не нашла чайную заварку, но в бумажном пакете на столе обнаружила корку подового хлеба, а в жестяной банке – несколько песочных печений. Картошку разогревать не стала, просто выложила на тарелку, туда же покрошила кусочками хлеб, а сверху полила маслом, в котором её жарили.