Евгений Марков - Имперская сказка

– Ну что теперь, еще целых полчаса до девяти? – спросила Сандра, достав из карманчика платья изящную золотую луковицу часов.

– Предлагаю попить чай, попросим Радцига накрыть чай и пирожные в кабинете.

– А как же условия, Ники, если зайдем во дворец мы проиграем.

– А мы выйдем к девяти, лучше обмануть чем замерзнуть и умереть.

Сандра рассмеялась, и мы двинулись к входу в арсенальное каре.

Внизу перед лестницей стояла Елизавета Андреевна сашина мама. Видимо вид расхристанной с горящими глазами парочки, Саша к тому же была в моем кителе не обрадовал старшую Воронцову, чувствовалось, что она едва сдерживает гнев.

– Александра, тебе пора домой, уже темно и поздно, а где остальные дети?

– Они на пристани Елизавета Андреевна, – обратил я на себя внимание разгневанной женщины.

– Николай Александрович, позовите пожалуйста детей в дом, уже поздно. Александра, немедленно домой, да и верни чужую одежду.

Растерянная и испуганная Сандра, чуть было не ушла в моём кителе.

Я нашел и вернул домой команды охотников, объяснив, что в силу форс мажора сегодня ничья, затем душ, и чтение для брата. Набегавшийся Джорджи уснул на второй странице. Я же еще час лежал без сна. Настроение было приподнятое, конечно жалко Сандру, но не убьет же ее собственная мать. В общем все в этом мире для меня как-то устраивается, вот даже влюбился. Хорошо кстати, что до совершеннолетия еще три года, есть время подумать. Конечно, если жениться на Саше Воронцовой, придется отречься от престола и уехать в Англию или лучше в Америку. Это даже отлично, спокойно пережить там все русские войны и революции. Правильнее уехать отсюда пораньше, можно вывезти с собой значительные денежные средства, выгодно вложить их, знания о будущем в этом помогут. А мои родственники пускай пытаются управлять Россией, все равно делать это хуже, чем Николай Второй невозможно, так что все к лучшему.

В комнатах же Воронцовых шел в это время разговор. Гневная Елизавета Андреевна отчитывала старшую дочь.

– Саша ты уже девушка, и тебе надо блюсти себя. Тебе только двенадцать, а Ники тринадцать. К тому же ты с ним не ровня. Хорошо, что вас встретила я, а не кто-то из фрейлин. Хорошая бы пошла слава о вас молодых да ранних, не рано ли тебе еще целоваться?

– Но, мама.

– Молчи я не девчонка и понимаю почему у тебя распухли губы, и любая из фрейлин это бы заметила. Ты даже не представляешь, как это серьезно, твой отец может лишиться карьеры и дружбы императора, нас прогонят от двора, а ты бесповоротно испортишь свое будущее.

Бедная Сандра не выдержала и горько расплакалась.

В другой части дворца, кухонном каре, не мог уснуть генерал Григорий Григорьевич Данилович. Сегодня прошло собрание учителей царских детей. Герд и Евтушевский много говорили о неожиданных способностях и старании в учебе Николая, и не могли нарадоваться. Учителя английского, французского и немецкого в общем не сказали ничего особенного. Но очень обеспокоили доклады учителей русского и чистописания Рашевского и Русселя. Рашевский поражался как речь наследника престола, всего за месяц стала такой чистой. «Он говорит, как университетский преподаватель, почти никто из Романовых так не говорит. Ведь они в основном общаются на французском или английском, а первый опыт русского приобретают от кормилиц крестьянок. Если бы я услышал Николая не видя, то принял его за сына какого-то учителя русской словесности, у них бывает такое произношение в этом возрасте. Да и читать цесаревич стал очень бегло, в разы быстрее, хотя делает странные ошибки несвойственные ему раньше, с буквой ять, и буквами „и“, „i“.» Еще более усилил беспокойство Руссель. Он удивлялся как за месяц изменился почерк цесаревича, который правда говорит, что намеренно над этим работал, но такое изменение в столь короткий срок требует недюжинных способностей и упорства.

Преподаватели были довольны необычным всплеском способностей своего главного ученика. Но Григорий Григорьевич был обеспокоен и даже испуган. Ведь он еще знал то, чего не знали учителя. Фельдфебель Плешаков рассказал, что Николай наотрез отказался стрелять в ворон и бродячих кошек и собак, хотя раньше любил это развлечение. Берейтор Шефер заметил, что цесаревич совсем перестал использовать шпоры, хотя раньше злоупотреблял ими. А сегодня после собрания генерал пока дети гуляли проверил комнаты воспитанников. На полке Николая стояла книга Дарвина, откуда бы? Но вид дневника царевича заставил сразу забыть эту странность, последняя запись дневника датировалась июлем, а несколько следующих страниц было вырвано. Даже в воздухе запахло грозой, показалось в этот момент Григорию Григорьевичу. А ведь и он сам заметил странности, другой взгляд, более осмысленный и холодный, другая манера поведения, более уверенная и спокойная. Казалось, воспитанник разом повзрослел на несколько лет. И когда же это началось. Да без сомнения утром в понедельник. Тогда генерал торопил опаздывающего Николая в класс, а царевич без малейшего стеснения скинул с себя пижаму, остался нагишом и стал спокойно одевать матроску. Что же его тогда кольнуло, вспоминал Данилович, да полное отсутствие свойственной подросткам стеснительности. Он бы и сам так не смог, такое отсутствие стеснения генерал видел только у бывалых солдат, прошедших войну, ранение, госпиталя.

Либо он сходит с ума, либо стоит произнести страшное слово «подмена», даже думать об этом ужасно, а тем более произнести вслух. Но ведь внешне никаких изменений в Николае не произошло. Значит двойник, годами заранее подготовленный двойник. А где же настоящий цесаревич, убит или содержится в плену, чтобы в случае каких-то затруднений у подмены, добыть у него недостающие сведения. И кто бы это мог сделать? Революционное подполье, страшно подумать о таком его могуществе. Но ведь только полгода назад убит ими Александр Второй. А штаб этого подполья сейчас открыто угрожает из Женевы Александру Третьему. Подмена наследника была бы для этих бесов еще большей победой. В возможность этого почти невозможно поверить. Но ведь пару лет назад никто бы не поверил, что они смогут убить императора или заминировать Зимний дворец. А может за подменой стоит иностранная держава или какая-то придворная группировка. И что делать ему Даниловичу, возможно он сходит с ума. Если он обратится со своими подозрениями к императору или к Марии Федоровне, скорее всего его навсегда запрут в лечебнице. Тем более, что император и особенно императрица плохо относятся к назначенному еще Александром Вторым воспитателю их детей. В Петербурге у него живет друг, профессор Николаев, он ведь ведущий специалист по графологической экспертизе в России. В следующие выходные генерал сможет завести к нему образцы почерка. А что делать завтра, когда в Гатчину прибудет император. Лучше доложить, конечно, имея на руках результаты экспертизы. А если настоящий наследник еще жив, тогда каждая минута промедления может привести к трагедии. А если экспертиза не подтвердит его подозрения? Генерал уснул только под утро, так ни на что и не решившись.