Евгений Марков - Имперская сказка

Несмотря на слова Шефера о бесполезности добиваться привязанности Сильвы, я решил продолжить практику утренних прогулок. Они стоят более раннего подъема, парк великолепен. После утреннего горячего душа свежий пьянящий воздух, насыщенный запахами деревьев и трав. Жизнь прекрасна! Свежо, с Белого озера ветерок сдувает последние космы тумана. Сегодня, возможно под впечатлением вчерашних приключений выбираю целью прогулки пристань-террасу на берегу Белого озера. У причала стоит яхта «Миролюбивая» и несколько матросов уже работают на ее палубе. Яхта не кажется чужеродным элементом небольшого лесного озера, извилистые берега слева и справа закрывают оконечности водной глади. Можно представить себе, что это залив моря. Открывающееся справа деревянное здание адмиралтейства с пришвартованными лодками и катерами усиливало иллюзию. Там, так же как на яхте видна утренняя приморская суета. Будь я художником устроил бы у льва на террасе мольберт и потратил утро создавая на холсте великолепный пейзаж. Писал бы акварелью, она лучше всего передала бы неяркую прелесть утра, озера и леса. Но я не художник, а ученик и пора в класс.

Первые три урока прошли на одном дыхании. Умиротворяющая проповедь-лекция отца Янышева, занятие для ума на математике, прекрасный русский язык Пушкина. Мне в отличие от Ники нравиться учится. Преподаватели великолепны, уроки интересны. Дворец, парк и ощущение беззаботности. Дети не ценят этого, того, что не надо думать о проблемах, заработке денег, что все решают за тебя. Они стремятся быстрее вырасти и мечтают о независимости. Я же откровенно наслаждаюсь. Принц-ученик, что может быть лучше? Нет конечно если бы был обычным учеником, наверняка были бы проблемы с одноклассниками, да и учителя не были бы столь уважительны и внимательны. А для Ники-Андрея школа кажется отпуском в прекрасной гостинице на берегу моря или в лесном озерном краю.

Следующее занятие военной подготовкой развеяло мое благостное настроение. Огромный фельдфебель Плешаков с пудовыми кулачищами держался сегодня подчеркнуто угодливо, но этим был тоже неприятен. Мне он напоминал уголовника, за льстивой манерой которого проскальзывает стремление жестоко ударить. Наверное, поэтому первый выстрел в оборудованном тире я сделал неудачно. Мощная отдача берданки пребольно ударила в плечо.

– Что же вы так, Ваше Высочество, теперь плечико болеть будет, да и синячок останется не маленький, – сладкий голос Плешакова заставил аж скрипнуть зубами.

Тир был устроен возле адмиралтейских ворот. Сектор перегородили большими деревянными чурбанами, которые защищали пространство за оградой от пуль. Да работа была проведена немалая, наверное, в помощь Плешакову дали пол взвода солдат. Странно что в Гатчине с ее не маленьким гарнизоном, кроме того, столице императорской охоты, не было оборудованного стрельбища. Военные то тренируются в своих воинских частях, а охотникам получается не нужна тренировка? Странно, ведь Романовы заядлые охотники и стрелки. Хорошо бы попросить построить крытый тир, скоро осенние дожди и зима. В прошлой жизни никогда не стрелял в хорошо оборудованном тире, только в парке из пневматической винтовки, да и то всего несколько раз. Зато видел по телевизору великолепно оборудованные стрелковые клубы, с баром, рестораном и магазинами. Ну, пожалуй, ресторан и магазины для дворца – это перебор. А вот, бар бы не помешал. Интересно с какого возраста Ники, то есть мне, позволят хотя бы пробовать вино? При мысли о баре мне страшно захотелось выпить бутылку холодного пива.

Стрельбище имеет рубежи на дистанциях 40, 100, 200, 400 и 1000 футов. Мишени представляют собой очертания человеческого тела выше пояса без всякой разметки. Начал я стрелять со ста футов, это примерно чуть больше 30 метров. Ники хороший стрелок. Я сосредоточился, мобилизовав его диск памяти. Старался при этом не только точно попасть, но и по возможности не травмировать больное плечо. А берданка винтовка тяжелая и длинная, ощущения от стрельбы из нее совсем не те, что от легкой пневматической винтовки, да и дистанция не 5—7 метров, как в парке, где я стрелял в прошлой жизни. То была игрушка, а это мощное настоящее смертоносное оружие. Стрельба требовала немалых физических усилий и сосредоточенности. Но на 100 футах я попадал каждым выстрелом, хотя и не в центр мишеней. По команде Плешакова прекратить стрельбу два солдата убрали старые и поставили новые мишени на дистанции двести футов. Айда Ники, айда я, и с такого расстояния меткость была совсем не хуже. Трудности начались на 400 футах, а мои попытки попасть с 1000 футов были тотально безуспешны. Мишень виделась крошечной, все-таки больше 300 метров и попасть в нее было совершенно нереально. Эх если бы оптический, а еще лучше лазерный прицел как в фильмах, а так вообще, по-моему, невозможно выстрелить точно в цель из этой громоздкой винтовки с такого расстояния. Я пытался стрелять лежа, на 400 футах это имело успех, стоя я не попадал уже с этого расстояния, оружие, наверное, слишком тяжелое для рук подростка. Но на тысяче футов не помогало ничто, и я прекратил бесполезные попытки. Тогда молча стоящий уже какое-то время фельдфебель, ну да не было смысла давать команды поменять мишени, взял у меня берданку. У него в руках винтовка выглядит игрушкой. Тщательно прицелившись стоя, он выстрелил, а затем еще семь раз почти не прицеливаясь.

– Пойдемте Ваше Высочество, посмотрим.

В центре каждой из четырех мишеней виделись по два отверстия. Надо признать, несмотря на мою неприязнь, что солдат Федор Иванович Плешаков великолепный!

Как же хорошо, что я отважился дать камердинеру приказ греть воду для душа не только утром и вечером, но и перед вторым завтраком. Военная подготовка стоила мне больших сил, и только смыв пот и запах пороха удалось прийти в себя.

Второй завтрак прошел в самом узком кругу. Только я, Джорджи и Данилович. Брат весело болтал. Он очень ждал приезда отца, и был в предвкушении. Я же оставался совершенно спокоен. Страхи начала недели улетучились. Да, и вправду кому в здравом уме придет в голову, что наследника российского престола подменили. Это совершенно дикая мысль и только нервным потрясением, вполне понятным после случившегося со мной чуда можно объяснить панику первых дней. Данилович был еще более угрюм и замкнут чем обычно, если это возможно. Кажется, отношения с генералом-наставником наладить невозможно. Есть такие люди, которых нельзя ни убедить, ни обаять, ни даже найти с ними общих тем для разговора или просто наладить деловые отношения. Правы были видимо большинство мемуаристов и историков, а также сам Ники. Выбор наставника для царских детей сделан крайне неудачно.