Евгений Марков - Имперская сказка

– Что вы, Елизавета Андреевна, вы поступили правильно, а как все прошло?

– Очень хорошо. Николай Александрович вел себя очень достойно. Взрослый, разумный хозяин небольшого пира, и это в тринадцать лет! Арапов поступил как настоящий осел, приведя своих родственников на пир. Более нелепой мысли нельзя даже себе представить. После блестящего официального приема, а было именно так, русский царевич сядет на осла и объедет на нем вокруг своего дворца. Полковник идиот! И Николай Александрович нашел единственно правильный выход из положения отправив животных в Гатчино для гуляния горожан. Он бы мог уничтожить Арапова одной фразой, отправив его во главе ослов, полковник стал бы героем анекдотов во всех светских салонах. И, по-моему, я видела, что ваш сын это понимает. Тем не менее он сдержал злость, и безошибочно выпутался из неловкой ситуации.

Мария Федоровна, отпустив Воронцову, поднималась в спальню. «Может Ники не умен и не талантлив. Но житейская мудрость и светское чувство такта для правителя возможно важнее всего. Умными и образованными пускай будут министры. Если бы у сына была бы еще сила воли, этого было бы достаточно. Но вот в наличие сильного характера у Ники, я сильно сомневаюсь. Правитель должен не только обходить острые углы, но и порой срезать, обламывать их.»

Еще только 26 сентября, а уже глубокая осень. С утра было пасмурно, но оставалась надежда что к вечеру распогодится. Она не оправдалась. Ветер и ливень, сырой холод скорее ноябрьский.

Когда я и Сандра кружились в быстром венском вальсе в ткань музыки влились раскаты грома. Вздрогнул от громкого звука учитель танцев, замерли в легком испуге Софка и Джорджи. Мы только рассмеялись и продолжили танец. Казалось, что наша пара слилась в одно целое в ритме музыки, а раскаты заглушившие на секунды звуки вальса усилили волнующие ощущение близости. Стоило усилия не поцеловать мою очаровательную партнершу со светящимися радостью глазами.

С утра в Арсенальном каре была суета. Сновали слуги и рабочие. Запускалось калориферное отопление нашего крыла дворца. Во второй половине дня стали прибывать гости. Кареты одна за другой выныривали из струй дождя, а их одетые в плащи и пальто пассажиры быстро входили во дворец под большими зонтиками, которые держали над ними лакеи. Собирались на охоту, намеченную на понедельник, и на завтрашнюю трапезу в Арсенальном зале. Многочисленные Романовы, царедворцы, фрейлины. Ожидалось, что к вечеру будет большая детская компания. Молодые Михайловичи, Дмитрий и Павел Шереметьевы, Софи дочь князя Долгорукова, Александр и Анатолий Барятинские, Петр сын князя Ольденбургского. К обеду в полвосьмого все уже собрались. Нам накрыли стол на первом этаже в бывшей гостиной Александры Федоровны. Высокая комната с украшенным красивым барельефом и бронзовой люстрой потолком, с картинами на стенах, придавала обеду торжественную обстановку. Диваны с креслами вдоль стен и большой стол были расставлены здесь специально для нашей компании. Из взрослых в гостиной только бонна Ксении. Веселые голоса почти двух десятков детей сразу придали непринужденность атмосфере парадной комнаты. Я усадил слева от себя Сашу Воронцову, а справа Сандро Михайловича, заметив, что теперь весь вечер смогу загадывать желания. Мне очень нравится эта веселая, вежливая, какая-то удивительно тактичная группа детей. В свое время я привык, что между подростками, даже друзьями присутствует соперничество, кто-то пытается поддеть другого, а в такой большой компании всегда найдутся имеющие между собой неприязненные или хотя бы натянутые отношения. Здесь же было удивительно мягко, приятно и надежно. Может я, конечно, в силу настоящего возраста потерял способность чувствовать какие-то нюансы. Или то, что Сандро легко уступил мне лидерство и сейчас я могу направлять застольный разговор смягчает противоречия. Петя Ольденбургский, Павел Шереметьев, правда, несколько угрюмы, Ваня Воронцов вял. Ксюша и младшие сестры Воронцовы держаться отдельным кружком. Но это и понятно им всего по шесть – восемь лет.

Сандро снова стал рассказывать о своей мечте служить во флоте, о далеких морях и экзотических странах. Все слушали, глаза мальчиков, да и девочек блестели.

– Саша, а почему ты хочешь выбрать военный флот. Это ведь не столько путешествия, сколько всякие нудные вещи, вахты, учебные стрельбы, загрузка угля. Все такое тяжело и грязно. Насколько приятнее, на мой взгляд, отправиться в путь на собственной яхте. Направлять ее не по чьему-то приказу, а по своему желанию. Оставаться в чужеземном порту столько сколько хочешь сам, а не командиры. Тогда ничто не помешает посетить множество загадочных и прекрасных мест, в которые никогда не заходят военные суда. Земной рай острова Таити, остров Пасхи полный загадочных огромных статуй, зловещий берег скелетов в Южной Африке, устье Амазонки.

– А потому, Николай Александрович, что Сандро не только романтик, он еще и честолюбив, хочет стать адмиралом.

Ага, вот и первая трещина в идиллии. Сандра Воронцова недолюбливает будущего адмирала.

– Ну в честолюбии нет ничего зазорного. Прекрасно, когда человек отдает всю силу своего ума, характера, свои знания, достижению достойной цели. Есть люди, стремящиеся больше рассуждать чем действовать. Они тоже могут быть достойны, добры и прекрасны как цветы. Другие энергичны, честолюбивы и больше похоже на леопарда. Но и цветок и леопард достойны восхищения.

Во меня занесло, что я такое мелю, развел бодягу.

– Я предпочитаю леопарда, – нарушил свою угрюмость худющий как щепка Петя Ольденбургский.

– Красота цветка больше пристала женщинам. Их жизнь более созерцательна.

– Сандро, не думаю, что ты прав, женщины рожают и выращивают детей, а это сплошное действие, у них нет времени на отвлеченные мысли.

Сандра одобрительно фыркнула.

– Многие дамы нашего круга имеют время, для всего, в особенности для пустой болтовни, – Петя говорит, пожалуй, чересчур зло.

– Была бы у меня возможность, отправился бы в начале в Бразилию, там говорят прекрасные мулатки.

Я перевел разговор на легкую тему. Взрослому пора направить разговор подростков в другое русло.

– Ники, а не рано ли тебе?

Рассмеялся Сандро, и я подхватил его смех. Подали десерт. Разговор переключился на предстоящую послезавтра охоту.

– Какой ты счастливый Ники, в понедельник на охоту. Как бы я мечтал поучаствовать в императорской охоте, – говорит Димка Шереметев, обильно поливая блины в своей тарелке клубничным вареньем.

– А на кого будете охотиться?

– Насколько я понял, на оленей.

– В Михайловском я подстрелил две недели назад красавца вот с такими рогами.