Евгений Марков - Имперская сказка

Вечером воспользовавшись хорошей погодой, наша детская, компания развела костер на берегу Серебряного озера. Пекли картошку, а я приготовил шашлык. Благо еще днем сказал Радцигу распорядиться о мариновке мяса и шампурах. Такое нововведение было встречено энтузиазмом. Сандро где-то раздобыл бутылку красного вина, которую мы распили в более узкой компании. То есть я, Михайлович и Сашка Воронцова. Она немного опьянела и сидела со мной в обнимку, слушая страшные истории про оборотней, вампиров и привидений, которыми я и Сандро поочередно развлекали слушателей. В таком виде нас и застала Елизавета Андреевна. Мама Воронцова похоже взяла на себя обязанность разгонять наши вечеринки и отправлять всех спать. Боюсь Саше опять влетело, взгляд Андреевны, брошенный на дочь был красноречивым. В плане учебы день был вполне бесполезный. Только между завтраком и пятичасовым чаепитием удалось пару часов позаниматься немецким. Похоже я становлюсь все более похожим на Ники. Предпочитаю прогулки и посиделки в хорошей компании делам. Если еще начну читать романы, сходство будет полным. А почему бы и нет? Как я считал, еще десять лет беззаботной жизни. Может просто получать от них удовольствие?

Холодно и пасмурно. Низкие тучи нависли над дворцом. Воздух настолько влажный что казалось сейчас капли начнут образовываться прямо вокруг меня, а не падать сверху дождем. Зябко. Пожалуй, напрасно я одел только плащ, надо бы теплое пальто. Возле арсенального каре стоит вереница карет. Несколько групп всадников охраны. Одни стоят возле своих лошадей, другие уже в седле. Только что прошли и заняли места в своих каретах дяди Владимир и Алексей. Я жду отца, не зная в какую карету садиться. Прямые линии голландского сада и клубы тумана за ним над Серебряным озером. Верхушки дубов на берегу видны над полосой тумана как диковинный воздушный корабль. Огромный веселый в сером охотничьем костюме и барашковой шапке спускается по лестнице отец. Всадники немедленно вскакивают в седла.

– Ники, ты что на бал собрался. Принесите Николаю что-то теплое.

Император сказал это ни к кому конкретно не обращаясь, но уже через минуту по лестнице сбежал Радциг с полукафтаном в руках. Интересно, он что стоял с ним в руках на лестнице? Мог бы и раньше мне его дать. Правда, так камердинер эффектно продемонстрировал свою расторопность, но не преданность мне. Я скинул плащ на руки слуги и сел напротив отца в открытом экипаже. А кафтан даже нагрет, видно держал его Радциг на печке, нет напрасно я о нем плохо подумал. Он молодец, а вот я мог бы быть сообразительнее.

– Тебе придется стоять на номере, при этом мало двигаясь. Для этого одеваться надо тепло. Обувь тоже нужна более подходящая. Извини не подумал. К следующей охоте будет тебе подходящий костюм. Какой хочешь?

– Полукафтан как у Григория Александровича, также с широким ремнем и охотничьим ножом на нем. А вот шапка и полусапоги с мехом как у вас.

– А что, умно. Действительно удобно. Ну нож и ремень мы выберем прямо сейчас.

В дороге отец рассказывал мне как ждать оленя на номере. Можно притопывать чтобы не замерзли ноги, надо разминать пальцы рук чтобы не онемели от холода. О шуме заботиться не стоит, все равно звуки загонщиков все заглушат. Надо внимательно осмотреть ту поляну, на которую выскочит олень, попробовать прицелиться.

– Впрочем, с тобой будет Владимир Робертович Диц, он опытный охотник, поможет, во всем слушайся его.

Мы въехали на территорию зверинца. Вокруг царит суета. Выжлятники в красных полукафтанах, перепоясанные черными ремнями, в белых барашковых шапках с красным верхом и высоких сапогах. Отделанными золотым галуном полукафтанами выделяются стремянные. Шапки у них из черного барашка с синим верхом. Борзятники в синих и егеря в зеленых полукафтанах. У всех служащих императорской охоты на поясах охотничьи ножи в ножнах и сигнальные рожки. Эти ярко одетые люди не суетятся, а выполняют деловито какие-то задания. Вообще оставляют впечатление частей отлично действующего механизма, где каждая деталь выверена и отлажена. Чертков встретил нас у украшенного множеством оленьих рогов охотничьего домика. Внутри на столах разложены красиво отделанные ружья, пахнущие свежей смазкой. Четыре стола, императора, двух его братьев и графа Воронцова. Отец взял со стола кинжал в красивых деревянных ножнах, они черные, а верх и низ покрыты золотой краской с орнаментом. В верхней части ножен изображена голова медведя. С улыбкой папа дал его мне. А тяжелый, наверное, с килограмм весом. Я достаю клинок. Хищно-красивый с булатным узором. Только в верхней части небольшая гравировка головы орла, смотрящая прямо на меня. Длинный, лезвие сантиметров сорок. Я в восхищении рассматриваю прекрасную работу. Даже в груди защемило от восторга. Все-таки почти любой мужчина испытывает слабость к оружию.

– Ну как нравится?

Мой взгляд и возглас в ответ были более чем красноречивы. Отец довольно рассмеялся.

– Будет твой. Наша уральская, златоустовская работа. Григорий Александрович, разыщите пожалуйста для Ники подходящий ремень.

Вскоре я перепоясался широким темно-коричневым, почти черным ремнем. Папа помог прицепить к нему ножны и чуть отошел, чтобы лучше меня рассмотреть.

– Вот теперь настоящий охотник! А какое ружье выберешь, тоже что в прошлый раз, 300 го калибра Гонно? Или возьмешь что-то потяжелее?

– Тоже папа, если можно.

Я подошел к столу. Трехсотый калибр, это триста тысячных дюйма, то есть 7.62 мм. Память помогла мне узнать то ружье, из которого я уже однажды стрелял. Это была двуствольная бескурковая нарезная переломка. Гравировка очень скромная, какие-то небольшие изящные завитки. Выделяется только золотой вензель отца – корона вверху, буква А в середине и римская цифра три внизу. Насколько я помню, стволы английские, эжектор. В общем оружие передовое, весом приблизительно как моя берданка. Но ведь Ники стрелял из него всего пару раз, а я так вообще ни разу. Ну что за идиот. Разве нельзя было заранее озаботиться выбором оружия, потренироваться в тире. Как я теперь смогу из него куда-то попасть. Ники вполне возможно и смог бы, но предыдущий опыт стрельбы подсказывал, что мои навыки не совсем совпадают с его, и во всяком случае необходима некоторая практика чтобы синхронизировать новое сознание и чужую память. Я пытаюсь протиснуться к Черткову, но тот занят. Отдает последние распоряжения накануне охоты. Только минут через десять я смог привлечь его внимание.

– Григорий Александрович, извините, не мог бы я сделать пару тренировочных выстрелов перед охотой, по какой-то мишени или бутылкам?

– Что же вы раньше не сказали, мы уже едем на номера.