Евгений Марков - Имперская сказка

Неожиданно из темного коридора донеслась, тихая фраза.

– Все в руках божьих.

Кто это сказал? Я устремился в сторону говорившего, но никого не успел увидеть.

Джорджи и Софка, так прозвали в детском кругу Софию Воронцову, куда-то убежали, меня звали с собой, но после праздника обжорства, за который я был очень зол на себя, бегать не было возможности. Да и от Ники осталась только память, а взрослое сознание никак не располагало к бесцельной детской беготне. Александра, Сандра, так звали девочку друзья, осталась со мной. Погода великолепная, тепло, но не жарко. Тенистая аллея, куда мы углубились, отойдя от находящейся в центре сада мраморной статуи Флоры, защищена от полуденного солнца. Наверное, такая погода все время в раю, да и сад достоин эдема.

– Я прочитала «Внучка панцирного боярина» про которую вы мне говорили.

Сандра говорила на английском, хотя этот язык явно был у нее не так силен, как у Ники.

– И как вам понравилось? – спросил я на русском, Ники обращался к Сандре на ты, но для меня было крайне непривычно и неловко говорить ты в ответ людям, которые со мной на вы. Кроме того, эта двенадцатилетняя девочка вызывала невольное уважение.

– Интересная и трогательная книга, хотя, наверное, не все поляки такие подлые и злые, как в книге.

Сандра говорит на русском с приятным мягким акцентом.

Я перешел на французский.

– У Лажечникова все характеры героев несколько преувеличены, но он ведь писатель и имеет право на художественный вымысел, тем более написан был роман во время польского восстания, поэтому несколько политизирован, а вы как думаете?

Сандра живо стала обсуждать книгу, да, а французский ее родной. Она часто останавливалась, желая дать Ники возможности высказаться, но я выражал уважительно заинтересованность в продолжении выслушивания ее мнения. И девочка увлеклась, стала с удовольствием анализировать роман Лажечникова. Затем перешла к Тургеневу, его книге «Отцы и дети», которую недавно прочитала. А ведь Ники ей очень нравится, и старается она меня разговорить, потому что взрослые женщины объяснили, что мужчины любят говорить, слушать себя, и им нравятся те девушки, которые потакают их слабости развесив ушки. Но я был воспитан в мире равенства полов, и понимаю, что эта слабость также женская. А Сандра слишком юна и увлеклась монологом, правда делая паузы, давая возможность собеседнику перехватить инициативу, но мне удавалось какой-либо фразой или вопросом, поощрять ее вести беседу дальше. Теперь понятно, что начала она на английском чтобы понравиться Ники, хотя была довольно скована в этом языке. Ники ты дурак, в его диске памяти Сандра значилась просто как некрасивая девчонка. А ведь эта девочка умна, обаятельна, а когда вырастет будет очаровательна, и любит тебя. Все это следует ценить. А вот с ее положительным и романтическим мнением о Базарове я не согласен, не помню точно перипетий сюжета, но этот персонаж вызывал у меня стойкое раздражение.

– Сандра, по-моему, Базаров напыщенный глупый сноб, а любовь стоит дороже его идей, кроме того, он даже более высокомерен чем самые чванливые дворяне этого романа. Только его смерть вызывает симпатию, видимо Тургенев решил, что получилось слишком антинигилистически, и попытался смягчить впечатление в прогрессивных кругах, закончив роман трагической и героической гибелью главного героя.

– Я не знала, что вы читали «Отцы и дети».

– Николай Александрович, Георгий Александрович, пора на занятия.

Это опять командный крик Даниловича, и голос у него неприятный, неудивительно, что Ники так не любил своего наставника.

– Извините, Александра, приходите к нам с братьями и сестрами сегодня вечером.

Рашевский Иван Федорович, учитель русского языка создавал впечатление глубокого старика, лысый, но с растрепанной, клочковатой бородой. А когда он заговорил, оказалось, что голос у него красивый и великолепно поставленный, а русский язык кристально чистый. В общем это был русский аналог оксфордского акцента англичанина Чарльза Хиса. Начался урок правописанием, что потребовало от меня максимума внимания и постоянного обращения к никиному диску памяти, потому что Андрей Трифонов слабо помнил правила грамматики времен Александра третьего, ведь язык живой организм и постоянно меняется. Ники же был плохим учеником и не только не очень способным, но и только имитирующем старательность, учился прилагая наименьшие возможные усилия, которые можно было применять, не опасаясь наказания. Поэтому я слушал преподавателя очень внимательно и старался понять материал.

Вторая половина урока была посвящена литературе. Мы проходили прозу Пушкина, рассказав о сюжете и истории написания «Капитанской дочки», Рашевский попросил начать меня читать роман вслух. Никина память говорила, что мы будем попеременно с Георгием читать по несколько строчек. Я начал спокойно и с выражением читать, после первой страницы Иван Федорович сел и сложил руки на столе.

Главный герой, проигравшись покидал Симбирск, и закончилась первая глава. У меня пересохло во рту, но я храбро перевернул страницу, намереваясь начать следующую.

– Это великолепно, Николай Александрович, как вы читаете! Как это может быть, вы читаете без малейшего акцента и так же бегло и правильно как преподаватель русского языка.

Ну все, я даже не знал, что ответить. И в голову не приходило никакого оправдания. Я просто сидел, глядя на волнующегося старика. Как же так, почему никина память меня не спасла. Конечно, он не слышал свое чтение на русском со стороны, поэтому считал его вполне нормальным.

– Урок закончен. Николай Александрович, вы меня приятно удивили. Читайте дальше «Капитанскую дочку», мы будем обсуждать на следующем уроке дальнейшие главы.

– Иван Федорович не могли бы вы дать мне учебник грамматики, с полным набором правил, я бы хотел подготовиться к следующему уроку.

– Да, конечно.

Рашевский протянул мне книгу. Последней фразой я попытался сгладить впечатление и оставить последнее слово за собой, да и оставаться стоять молча было бы совсем катастрофой. Конечно и учебник мне нужен, потому что в правилах грамматики этого века я откровенно плаваю.

Когда старый учитель вышел, Джорджи с опасением посмотрел на меня.

– Ники, тебя как подменили!

– Пойдем надо взять альбомы для рисования.

Сколько времени до начала расследования? Сейчас Рашевский пойдет к Даниловичу. А что дальше? Решение будет принимать конечно не он. Будет ли генерал ждать приезда императора в субботу, или сразу пойдет с докладом к императрице. В лучшем случае у меня есть время только до воскресенья. Ну что же, терять уже нечего. Волшебная сказка будь это действительность или иллюзия, заканчивается.