Евгений Марков - Имперская сказка

Лемох Кирилл Викентьевич талантливый жанровый живописец вел свой урок очень педантично, и внимательно. Мы с Георгием получили по картинке с которых делали копии. Кирилл Викентьевич ходил между партами, поправляя и помогая ученикам. Он относился к своим обязанностям очень ответственно. Удивительно как талантливому художнику не надоедает возиться с такими очевидными бездарностями. Это был первый урок, который прошел совершенно спокойно. Впрочем, для развития событий было еще слишком рано.

После занятий я с Джорджи вышел в парк.

– Ники, давай наперегонки.

– Нет давай не так, я буду львом, а ты антилопой, и я буду на тебя охотиться.

Джорджи сразу убежал, а я преследовал его, крича:

– Я старый голодный лев, где моя добыча, сладкая антилопа.

Джорджи время от времени выскакивал со смехом из-за деревьев, и я устремлялся за ним. Дыхание у мальчишки слабое, догнать бы его не составило труда. Но я делал вид, что выбиваюсь из сил и не могу догнать. Затем я упал и закричал:

– Ой я подвернул лапу, помогите кто-то несчастному царю зверей Добрая антилопа помоги мне, пожалуйста, я не буду тебя есть!

Джорджи медленно с опаской подошел ко мне. Тут я вскочил и с рычанием схватил его.

– Вот ты и попалась глупая антилопа, теперь будет ужин у коварного льва.

Мальчишка смеялся и был в восторге.

– Теперь я буду львом!

Мы продолжали играть, я дал Джорджи несколько раз поймать себя, правда заставив его изрядно побегать. Затем предложил поменяться ролями, а когда он заартачился, сделал вид, что обиделся, и братик уступил. А ведь он добрый и хороший ребенок, просто надо вести себя с ним иначе чем Ники. Как добрый старший брат, не пытаясь все время побеждать, выпячивая свое явное физическое превосходство.

В пять часов нас позвали на чай. Накрыт чай был в столовой императрицы. В этот раз круг был совсем узким. Кроме Марии Федоровны только генерал Данилович и мы с Джорджи. Я с замиранием сердца ждал неприятных вопросов, но все было спокойно. Говорил почти только Георгий. Он с восторгом рассказывал маме о новой игре в льва и антилопу, императрица смеялась и была в хорошем настроении. В этот раз я не был лишен сладостей не из-за провинности как утром, не из-за обжорства как днем. К чаю подавались блинчики с медом и вареньем, кексы, пирожки с яблоками и ягодами, все до умопомрачения вкусно. Черт, как они не толстеют при таком-то питании, а императрица вообще изящна, это после рождения пяти детей, правда и ест она как птичка. В этот раз я проявил необыкновенную силу воли, попробовав всего понемножку.

После чая мы продолжили догонялки в парке.

Джорджи запыхался, но был, казалось, готов продолжать игру до бесконечности.

– Джорджи, ты меня умотал. Я отдохну немного перед обедом.

В кабинете раскрыл книгу Рашевского, однако сосредоточиться было трудно. Практически нет надежды, что все промахи сегодняшнего дня сойдут мне с рук. Но будь что будет, надо наслаждаться последними минутами спокойствия. Я продолжил читать грамматику, мне интересны как историку изменения живого русского языка, кроме того, хотелось отвлечься от мрачных мыслей о превратностях моего умопомешательства.

Около семи часов вспомнил, что надо заказать горячую воду для душа. Хорошо бы договориться чтобы воду грели каждый вечер к девяти тридцати, хотя, наверное, это будет уже излишняя странность, а если я прикажу еще и каждое утро греть воду, меня точно сожгут на костре. Тем более что камердинер – мой теска Николай Александрович Радциг всегда сам проявлял инициативу и говорил Николаю и Георгию, когда согрета горячая вода, последний раз это было вчера, а он придерживался порядка нагрева воды через день. Но ждать до завтра сил нет после всех треволнений дня, я чувствую себя страшно грязным и хочу уснуть в комфорте. По звонку в комнату вошел Радциг, высокий представительный мужчина при усах и бакенбардах смотрелся более важно, чем встреченные сегодня генералы, наверное, это издержки профессии.

– Николай приготовь сегодня к пол десятого горячую воду.

– Слушаюсь Ваше Императорское Высочество.

Несмотря на неожиданное приказание, камердинер держался невозмутимо и важно, как олимпиец. Черт, как же тяжело обращаться на ты к такому представительному мужчине. Надо привыкать, впрочем, демократы легко привыкают к аристократическому строю если только сами, конечно, становятся аристократами.

В начале восьмого нас пригласили на обед. Собралась утренняя детская компания под предводительством генерала Даниловича, взрослые садятся обедать позже, после восьми вечера. На столе суп тапиока, холодная ветчина, котлеты пожарские с картофелем, жаркое из цыплят, желе малиновое и мандариновое, мороженое, компот. Нет, к такому я точно привыкну без труда. Джорджи и Софка наотрез отказались от супа и авторитет генерала никак не помог ему уговорить детей. Ваня хотя и не отказался, медленно мучил несчастный суп, съев едва половину. Только Сандра поддержала меня, правда с видом далеким от моего энтузиазма. Мужественно поборов желание взять еще тарелку супа, я перешел к следующим блюдам. Джорджи продолжал болтать про выдуманную нами сегодня игру. Пришлось пообещать устроить завтра сафари со всеми присутствующими. Краем глаза наблюдаю за Даниловичем, но тот кажется даже, насколько это возможно для него, оттаявшим в непринужденной детской компании. Ему еще не доложили о сегодняшних происшествиях, или я преувеличиваю опасность?

После обеда переместились в следующую, за учебной, игровую комнату, заполненную привезенными из Аничкового дворца великолепными игрушками. Солдатики, казаки, разные звери, великолепная железная дорога. Не комната – детский рай. Впрочем, в восторге был только я, дети же отнеслись к этому воплощению праздника совершенно равнодушно. Да, привычные с рождения к роскоши не ценят своего счастья. Ваня достал яркую красивую коробку. Французские пузеля, то есть пазлы, идиллическая картинка природы с пастушками в стиле Марии-Антуанетты. Разрезана она была прихотливо, на множество кусков. В общем сложность пузелей была вполне достойна двадцать первого века. Джорджи и Софка быстро утратили первоначальный энтузиазм, дружно отвлекшись на игру в солдатиков. Ваня уже через пол часа выглядел сонным. Практически весь пазл сложили Сандра и я. Девочка раскраснелась и была страшно довольной, да и мне передалось ее настроение. Только лег на место последний кусочек пазла, в комнату вошла Елизавета Андреевна, неодобрительно взглянув на сидящих голова к голове и счастливо возбужденных меня и Александру, мать приказала своим детям идти спать. Воронцовы вскочили немедленно, сразу стало очевидно, что в этой семье железная дисциплина и никто из детей не смеет ослушаться Елизавету Андреевну. Никто даже не попытался заныть: " мама, еще минутку!» Попрощавшись, младшие Воронцовы немедленно направились в свои комнаты.