Евгений Марков - Имперская сказка

После гимнастики наконец появилось время переодеться. Радциг помогал мне облачиться в тщательно отутюженный темно-зеленый с просинью преображенский мундир. Алый лацкан я отстегнул. Подросток в зеркале, одетый строго и вместе с тем дорого, в великолепно лежащие брюки, темный мундир с белой окантовкой и красным воротником, золотыми пуговицами и погонами, смотрелся минимум на год, а то и на два старше своего возраста. Контраст был особенно разительным, потому что в матроске я, наоборот, выглядел младше.

– Николай, спасибо, распорядись, пожалуйста разогреть воду для душа к десяти часам вечера… да и пусть так делают каждый вечер.

Георгию было досадно, что не только в гимнастике, русском и английском, но даже в математике, где он раньше был сильнее, Ники обогнал его. И почему он то не прочитал ту книгу, что дал им Евтушевский, сейчас бы тоже мог бы блеснуть знаниями. Брат не стал играть в парке перед вторым завтраком и пошел переодеваться. Джорджи чувствовал себя усталым после гимнастики, поэтому тоже не пошел в парк, а решил взять учебник в кабинете Ники. Подготовиться тоже к следующему уроку как он. В ящиках стола не так много, даже скорее мало книг и тетрадей. А вот и математика. Георгий схватил книгу и попытался открыть… Книга была не разрезана. Оторопело и испуганно Джорджи сидел, держа в руках девственный никогда никем не читанный учебник математики.

Сегодня за столом во время завтрака, мне было тяжело называть трапезу в час с лишним дня так, по времени, и по количеству блюд для меня это был обед, собралось большое общество. Все три старшие фрейлины: Елизавета Сергеевна Озерова, сестры графини Кутузовы Мария и Аглая Васильевны. Все молодые привлекательные женщины, хотя красивой из них можно было назвать только Аглаю. Озерова, которая постарше, привлекает своей теплотой и обаянием, особенно в контрасте с излишне чопорными сестрами Кутузовыми, да и Марией Федоровной. Так же за столом: генерал-майор князь Николай Николаевич Оболенский, рано поседевший, бравый командир Преображенского полка, его полк сегодня принимал дежурство по дворцу; дежурный флигель-адъютант князь Николай Сергеевич Долгоруков, небольшого роста, большеголовый с бакенбардами а-ля Данилович; и конечно наша неразлучная троица, я, Джорджи и генерал-наставник.

Разговор на взрослой половине офицеров и прекрасных дам шел очень живо, наше же малолетнее крыло тихо жевало. Джорджи порывался пару раз зачем-то обратиться к маме, но каждый раз натыкался на строгий взгляд «не мешай взрослым» и замолкал. Я же налегал на холодную стерлядь, копчености и пожарские котлеты. В этот раз старался не объесться, но сознательно не оставлял места для сладкого. Эх запить бы пивом или тем вином, которое разливалось на взрослой половине, но детская часть была полем трезвости. Кстати, Данилович был в этом солидарен со своими питомцами. Интересно он трезвенник, или чувствует себя за столом на службе при исполнении? Пару раз я был вовлечен в общий со взрослыми разговор. Когда Озерова заметила, что сегодня за столом целых три Николая и все остальные могут загадывать желания. Во второй раз, когда князь Оболенский обратил внимание, что я очень браво и взросло смотрюсь в мундире его полка. Правда императрица довольно едко заметила, что взрослость хорошо бы проявлять не только такими внешними признаками, как красивый мундир или взрослый почерк, но и отличной учебой. На это князь ответил, весело подмигнув мне, что по себе знает, как тяжело в юности сидеть за учебной партой.

На русском языке Георгий чувствовал себя не уютно. Рашевский хвалил Ники за успехи в правописании и чтении вслух, заставлял брать пример со старшего брата, и советовал пытаться копировать его произношение и скорочтение. А во время обсуждения «Капитанской дочки» выяснилось, что Николай к тому же прочитал чуть ли не весь роман. Господи, но как это возможно, ведь вчера они весь вечер провели вместе, и Джорджи не видел брата за чтением, а на ночь он читал ему «Айвенго» на английском. В преображенском мундире Ники выглядел чужим, а пару раз холодный взрослый взгляд брата вызвал у Джорджи дрожь. Боже, что с ним, что в него вселилось?

Я не без волнения ждал урока русского языка, но оказалось, что Иван Федорович, видимо, не придал значения странным изменениям в старшем ученике. Час прошел спокойно, и в правописании кстати тоже наметились успехи. Может я напрасно вчера паниковал и все обойдется. Джорджи выглядит каким-то испуганным и недовольным, может еще плохо себя чувствует после гимнастики, или так сильно ревнует к успехам старшего брата?

Следующий урок, географию, вел замечательно красивый брюнет с благородной проседью, лет сорока, Сергей Григорьевич Лапченко. Это был первый мужчина в этом времени без усов и бороды, которого я увидел. Никакого впечатления его преподавание не произвело. Сухо и педантично. Мы проходили географию Северной Америки. Лапченко перечислял страны и штаты, горы и реки, показывая их на карте, при этом совершенно не пытался оживить сухое изложение какими-либо занимательными историями или интересными фактами, хотя одни названия: Миссисипи, Скалистые горы, Калифорния или Техас уже навевают романтику. Так же он не просил учеников ничего повторить или показать на карте. В общем урок прошел скучно и бесцветно.

После географии было время отдохнуть до пятичасового чая. Я решил позвать Георгия поиграть во вчерашнюю игру, надо как-то развеять и развеселить братишку. К моему удивлению, он заартачился, только после предложения ему роли льва, Джорджи не смог побороть соблазн.

Погода стоит прекрасная. Мы, начав играть, сместились из Собственного сада к дубовой рощице на берегу Серебряного озера. Мягкая трава, великолепные деревья, на самом деле отливающая серебром вода озера. Возможно, это благодаря подростковым гормонам Ники, но я счастлив, бегая от льва-Георгия, это придуманное мной прозвище страшно понравилось мальчишке. Время от времени я давал Джорджи поймать себя, падал на траву, не жалея мундира и просил пощады. Братишка пытался страшно рычать и захлебывался от смеха.

За чаем мы застали большую женскую компанию, к трем фрейлинам прибавились Ксения с няней. Дамы весело болтали, я наслаждался чаем и волшебными сладостями.

– Мама, а Ники обманул математика Евтушевского, он сказал, что полностью прочитал учебник, выданный ему на лето, а на самом деле даже не разрезал его.

Мать твою, какой же я идиот, а ведь собирался заглянуть в чертов учебник. Как мог забыть, что в это время продают книги с неразрезанными страницами, ведь память царевича четко говорила: Ники не открывал математику.

Императрица посмотрела на меня с гневом, глаза метали молнии.