Евгений Марков - Имперская сказка

Я не забыл о своем плане наведаться с утра в конюшню. Будильник был заведен на шесть утра, меня ждал свежий мундир, гостинцы для лошади Радцигом тоже были доставлены в это раннее время. Бедняга, я точно худший работодатель чем Ники, наверное, камердинеру пришлось встать часов в пять, при царевиче он наверняка спал на час дольше. Надо кстати озадачить его еще и нагревом воды для утреннего душа. Хотя не сам же он греет воду, а другие слуги, какие-то истопники. Если я буду заставлять обслуживающий персонал просыпаться так рано утром, они в конце концов организуют заговор и ликвидируют слишком надоедливого молодого хозяина. Я рассмеялся, вообразив новую террористическую организацию «кухня и воля».

Прохладно, небо необыкновенного ярко голубого цвета, так бывает только на севере, южное небо всегда с белесой дымкой. Парк восхищает роскошной зеленью, хотя она, наоборот, тусклая по сравнению с южными странами. Дворец отливает золотом в утреннем солнышке. А ведь это мой дом. В прошлой жизни я побывал в Кракове и прокатился на карете от торговой площади до дворца Вавель, и представил себе, как прекрасно было польскому королю вот так возвращаться домой, и вот мечта сбылась. А что, если отказаться от престола в обмен на Гатчинский дворец, жениться на Саше Воронцовой, провести всю жизнь, читая, слушая прекрасную музыку, гуляя по парку. Мысли вполне достойные Ники, и не сбыточные, этот дворец окружает огромная бедная голодная страна, и ни болезненный Джорджи ни Миша не защитят мою идиллию, вряд ли это вообще в человеческих силах, и в конце концов меня с Сашей вытащат из дворца и повесят на каком-то из этих дубов.

Конюхи были удивлены таким ранним появлением его высочества, а вот огромная кобыла совершенно равнодушно, впрочем, с аппетитом съела принесенные гостинцы и позволила расчесать себе гриву.

На обратном пути встретил Даниловича.

– Где вы были Николай Александрович?

– Кормил Сильву.

– Прошу вас ставить меня в известность о своих прогулках.

– Извините Григорий Григорьевич, я буду стараться каждое утро вставать пораньше, чтобы прогуляться и угостить лошадь.

Первый урок сегодня французский, его ведет раскошноусатый живчик Луи Арон Дюперре. Его французский великолепен, и он умеет заставить меня, и Джорджи по-настоящему работать на своем уроке. После урока, я, стремясь стать отличником попросил дополнительный материал для домашних занятий. В отличие от немца, Луи Арон сразу вручил мне как учебник грамматики, так и современную пьесу Дюма-сына «Багдадская принцесса» для внеклассного чтения. «Это свежая пьеса хорошо познакомит вас с современным французским языком, хотя может быть для вашего возраста ее читать немного рано, зато это самая свежая литература, я сам только дней десять назад получил ее из Парижа», напутствовал меня учитель.

На церемонии утреннего поцелуя императрица была со мной еще холоднее обычного.

Нет с этим надо бороться, я ухитрился потерять в ее глазах даже тот небольшой авторитет, что был у Ники, а ведь от расположения Мамы во многом зависит мое будущее. Только титанические усилия в учебе помогут вернуть хорошее к себе отношение. Потерять авторитет легко, а вот восстановить его тяжело на грани невозможности.

Александр Яковлевич Герд вел следующий урок – минералогии. Куда подевался вялый учитель естественной истории! Увидев, что его студенты заинтересованы, естественник воспрял духом. Он увлекательно рассказывал об уральских и сибирских месторождениях с историями их открытий. А коллекция минералов, разложенная на столе, была великолепна. Большой кусок уральского малахита со сложным узором всех оттенков зеленого. Яйцо из яшмы, похожее на произведение ювелира, а не игру природы. Блестящий пирит, иначе золото дураков, вводивший в заблуждение многих золотоискателей. Образец породы из криворожского месторождения сочетающий желтый минерал тигровый глаз и голубой соколиный глаз в черном куске руды. Зеленый циозит с вкраплениями красного корунда и черной обманки из Восточной Африки. Самосветящийся флюорит, один из видов полевого шпата. Розовый турмалин, называемый руббелит из Бразилии. И многое другое. Час занятий прошел на одном дыхании. Я и Джорджи вертели в руках удивительно красивые камни, слушали увлекательные истории искусного рассказчика.

Меня правда удивляло несколько, направление обучения царских детей. Естественная история тоже природоведение младших классов школы моего 21 го века, и одновременно такой специальный предмет как минералогия. А где же в расписании химия, физика, биология, ничего этого нет. Кто же составлял такой странный план учебы по естественным предметам? Данилович, сам император, или Мама? Не геологов же собрались из нас готовить.

В перерыве я пересказывал Джорджи кратко сюжет «Капитанской дочки». Надо помочь мальчишке. Хватит ему получать замечания от Рашевского. На русском Джорджи умело ввел в заблуждение учителя, удостоившись похвалы Ивана Федоровича за прочтение книги. Я же наоборот. В конце урока мы писали небольшой диктант. Рашевский его сразу проверил.

– Удивлен Николай Александрович, что вы допустили так много ошибок причем в самых неожиданных местах. Учитывая ваши последние успехи, я ждал много большего.

Мне стало стыдно. Черт, разница в грамматике 21 го и 19 го веков дает себя знать, а ведь у меня есть учебник. Надо работать, не хотелось бы разочаровать и этого преподавателя.

Следующий урок начальной военной подготовки был только у меня, Джорджи, к его счастью, свободен. На плацу перед дворцом меня ждал громадный с отменной выправкой усатый мужчина. Настоящий русский богатырь, прямо просится на полотно батальной картины. В руках у него две винтовки Бердана. Фельдфебель Федор Иванович Плешаков чувствует себя, кажется, совершенно комфортно посредине огромного плаца на глазах у солдат и офицеров охраны, всех бесчисленных окон дворца, и статуи императора Павла. Мне же было ужасно неловко. Я воспринимаю себя белой вороной или прыщом на кончике носа. А при мысли, что сейчас придется ходить строевым шагом и отрабатывать приемы штыкового боя на глазах всей этой насмешливой публики во главе с таким ценителем военного строя как Павел, у меня прямо-таки сводит скулы. Причем и Андрей, и Ники полностью солидарны, под этой двойной волной паники мне хочется убежать и спрятаться в каком-то дальнем темном углу.

Сжав зубы, я двинулся на середину плаца, нельзя что ли было выбрать для учебы более уединенное место?

– Здравие желаю Николай Александрович!

Весело улыбнулся богатырь, и в ответ на пробормотанное мной приветствие, сказал, что мы, как всегда, начинаем со строевой подготовки.