Александр Черенов - 1945: Черчилль+Трумэн+Гиммлер против Сталина. Книга первая

Поэтому фюрер ждал: или конца терпения, или подходящего момента…

– Хайль Гитлер, рейхсфюрер! – просиял с порога Шелленберг.

Гиммлер оторвался от бумаг, аккуратно разложенных на столе, и недовольно покачал головой.

– Вальтер, Вы сияете так, словно мы только что выиграли войну. А, между тем, дело – дрянь.

Усаживаясь в кресле, Шелленберг ещё активнее растянул губы в улыбке.

– А, по-моему, дела наши обстоят именно так, как им и надлежит обстоять.

– Так с чего же Вы такой весёлый? – нахмурился рейхсфюрер. – В свете последних событий я не вижу оснований для оптимизма.

– А я вижу.

Гиммлер выглянул из-за очков, и, помедлив, отложил в сторону бумаги.

– Давайте, увидим вместе, Вальтер.

Шелленберг активно поёрзал спиной, поудобнее устраиваясь в кресле: этой привилегией в кабинете рейхсфюрера в настоящее время обладал только он один.

– Насколько я знаю, рейхсфюрер, Вы – прямо из Растенбурга?

Гиммлер снял очки, и начал протирать их стёкла чистым носовым платком. Пасмурное выражение не сходило с его лица: напоминание о Ставке фюрера не прибавляло энтузиазма.

– И какими оттуда видятся наши дела? Отступление идёт по плану?

– Ох, Вальтер, Вальтер…

– Entschuldigung, рейхсфюрер!

Словно сдаваясь в плен, бригаденфюрер шутливо поднял руки вверх.

– Даю новую редакцию: что там новенького?

– Лучше бы Вам этого не знать, Вальтер, – поморщился Гиммлер.

Шелленберг решительно оторвал спину от кресла.

– Напротив, рейхсфюрер: мне просто необходимо знать это! Для наших с Вами дел необходимо!

И бригаденфюрер выразительно «намекнул» рейхсфюреру глазами.

– Даже, если лично мне от этого будет хуже, нашим делам будет только лучше!

Гиммлер водворил очки на нос.

– Как доложил Хойзингер, противник закрепился на плацдарме, а третьего июля Первая американская армия перешла в наступления. Через пять дней за ней последовала Вторая английская.

Рейхсфюрер вздохнул.

– Был у нас шанс наподдать англосаксам. Монтгомери очень хотел получить лавры победителя – и полез в «мешок». Для того чтобы завязать на нём верёвку, нам оставалось лишь повернуть свою Пятнадцатую армию на юго-восток, и ударить по англосаксам между Каном и Фалезом. Это был бы новый Дюнкерк.

Шелленберг подался всем корпусом вперёд: информация для него была новой. Гиммлер посопел носом.

– Если бы мы только ударили!.. Но Рундштедт и Клюге уверили фюрера в том, что вторжение в Нормандию – это отвлекающий маневр. И он запретил трогать Пятнадцатую армию. Монтгомери вырвался. А ведь они с Эйзенхауэром уже рассматривали вопрос об эвакуации плацдарма, если мы бросим Пятнадцатую армию в Нормандию.

– Откуда, рейхсфюрер?

Удивление Шелленберга было честным, не наигранным: его «контора» такими «интимными подробностями» не располагала.

– От Хауссера: его также вызывали в Ставку. Армейская разведка добыла «языка» – штабного английского офицера. Вот он-то и «поделился» содержимым портфеля…

Гиммлер с удрученным видом махнул рукой.

– Да, что теперь об этом говорить: дело – прошлое. Упустили мы свой шанс. А в результате противник расширил плацдарм в Нормандии до пятидесяти километров, и взял Шербур. Это тяжелый удар по нашим позициям в Нормандии: Шербур – один из ключевых портов. И флоту, и сухопутным войскам придётся теперь очень туго. А по данным Йодля – он тоже отчитывался – англосаксы начнут на днях наступление из Нормандии. И они якобы уже имеют многократное превосходство над нашими войсками в танках, самолётах и артиллерии. То есть, уже сейчас можно сказать, что фронт в Нормандии не устоит.

– Вот!

Шелленберг с многозначительным выражением на лице воздвиг перед собой указательный палец.

– Вот мы и подошли к главному!

Гиммлер настороженно блеснул стёклами очков.

– Что Вы хотите этим сказать, Вальтер?

Шелленберг выпрямил спину в кресле, как он всегда делал, переходя от «неофициальной» части разговора к «официальной».

– Конечно, жаль, рейхсфюрер, что не получилось у нас в Нормандии. Это значительно упростило бы наше положение, потому, что усложнило бы положение англосаксов, и упрочило бы наши позиции… на переговорах с ними.

Рейхсфюрер ещё раз сверкнул очками – на этот раз молча. Шелленберг не смутился.

– Даже угроза – только угроза! – нового Дюнкерка вынудила бы Лондон и Вашингтон быть сговорчивее. А эвакуация плацдарма из Нормандии под грохот наших орудий – неубиваемый козырь! Но мы его не заполучили. Жалко, но не смертельно.

Гиммлер усмехнулся.

– Вальтер, когда Вы, наконец, поделитесь со мной причиной Вашего энтузиазма?

– Мы уже – на подходе, рейхсфюрер! – не поскупился на ответную улыбку Шелленберг. – Итак, то, что мы не имеем успеха в Нормандии – это плохо. Но это же и хорошо.

– «Единство и борьба противоположностей»? – усмехнулся Гиммлер: «отцу гестапо» по службе требовалось знать оружие врага.

– Вроде этого, рейхсфюрер. Но не в теоретическом аспекте, а в практическом. Ситуация на Западном фронте и трезвое видение перспектив…

– Я верю в нашу победу! – раздражённо перебил его Гиммлер – так, словно демонстрировал лояльность в отсутствующее подслушивающее устройство.

– Я тоже верю!

Шелленберг улыбнулся ещё шире.

– В нашу с Вами победу, рейхсфюрер!

Уточнение сопровождалось настолько выразительным маневром глаз и бровей, что Гиммлер остался без текста: не нашёл, что ответить.

– Так вот, рейхсфюрер: трезвое видение наших перспектив на Западе не оставляет нам иного выбора, как начать действовать – и немедленно.

– Почему «немедленно», Вальтер?

Губы бригаденфюрера растянулись в иронической усмешке.

– Потому что ещё большевистский вождь Ленин – тот, что был до Сталина – говорил в своё время: «Промедление смерти подобно!»

– И что он имел с этого?

Усмешка съехала на другую половину лица бригаденфюрера – ту, что поближе к рейхсфюреру.

– Он получил трон императора Николая! А в качестве приложения к нему – и всю Россию! А всё потому, что верно сориентировался «по месту». В том числе, и своему – в истории. Как говорится, «его пример – другим наука».

Шелленберг резко подался вперёд всем корпусом, едва ли не перегнувшись через стол.

– «Вчера – рано, завтра – поздно, значит – сегодня!». Вы, рейхсфюрер, конечно, слышали это выражение. Как раз – о нашем с Вами случае. Я скажу больше: для нас с Вами это – не выражение, а установка. Потому, что кто не успел – тот опоздал!

Нервным движением руки Гиммлер сдёрнул с носа очки, вынул из нагрудного кармана носовой платок, но, вспомнив, что только что производил «зачистку» стёкол, нервно забегал пальцами по столу. По опыту своего общения с рейхсфюрером зная, что сейчас давить на Хозяина – себе во вред: можно пережать – Шелленберг молча ожидал «дозревания» шефа.