Чель Э. Генберг - Опасные странствования. Исторический авантюрный роман

Его впустила женщина, и за монету он получил ужин и обещание переночевать вместе с коровами на скотном дворе. Однако ему не пришлось ночевать с животными. Женщина, которая была не намного старше него, хотя уже выглядела старой и измученной, рассказала ему, что ее муж ушел на войну. От него уже давно не было вестей. Дагвинд слушал ее жалобы, а она, поняв, что он готов ее слушать, достала фляжку. В ней было старое вино, отдававшее уже уксусом. Женщина разделила с ним содержимое фляжки, а ночью – постель.

Он пришел в столицу Швеции ночью и под дождем добрался до дворца. Его не впустили, хотя он показал письмо короля начальнику стражи.

Позвали адъютанта, и Дагвинду было сказано, что ему надо идти в замок и показать свое письмо там. Там, может случиться, ему позволят переночевать. Если он вернется сюда утром следующего дня, он может встретиться с королем или с кем-то, кто ближе к королю, нежели адъютант.

Дагвинд получил инструкции, как ему идти, но все же заблудился. На часах было уже начало второго ночи, когда он наконец добрался до указанного места, где опять была стража, не желавшая его впустить.

Бумага не помогла, так как стражник не умел читать. Но он позвал фельдфебеля, который худо-бедно по складам прочел письмо, после чего позвал своего начальника.

– Лейтенант уже побывал во дворце? 9 9 В Швеции возможно обращение к собеседнику в третьем лице. – полюбопытствовал офицер, тщательно прочитав все письмо. – Вам надо туда!

Дагвинд Мартинссон вздохнул и рассказал всю историю сначала, после чего был впущен в казарму, в которой лежала масса людей. Запах пота и прочих человеческих отправлений был ошеломительный.

– Сожалею, но я не могу предоставить ничего лучшего в столь короткий срок, – сказал офицер. – В этот поздний час я не хочу никого будить в помещении для офицеров.

– Понимаю, но мне все равно, – ответил Дагвинд. – Мне приходилось ночевать по дороге сюда в местах похуже этого.

Нары были устланы соломой, поверх которой было наброшено старое одеяло, но Дагвинд настолько устал, что заснул мгновенно. Однако ему недолго пришлось отдыхать. После часового сна, который длился, как ему показалось, лишь пару секунд, он проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Он открыл глаза и увидел темный силуэт, едва видневшийся в свете фонаря.

– Лейтенант должен немедленно встать! За вами пришла карета.

Он узнал этот голос: он принадлежал офицеру, показавшему ему дорогу к казарме. В помещении слышался непрерывный храп и кашель, а воздух стал еще гуще от смрада. Дагвинд уселся на нарах, протирая глаза.

– Карета? – переспросил он, не понимая.

– Из дворца.

Он спустил ноги с нар и накинул кафтан. Офицер взял его суму.

Возле казармы на промокшем от дождя гравии экзерсис-плаца в свете луны, пробивавшемся сквозь рваные тучи, стояла карета. Она была высокой, черной и крытой, а на облучке сидел человек в грубом плаще и большой шапке. В одной руке он держал вожжи, а в другой – кнут. Меж оглоблей перебирала копытами пара лошадей. В лунном свете был виден золотой орнамент на карете.

Угрюмый человек в темной униформе принял суму Дагвинда и открыл дверцу кареты.

– Что все это значит? – спросил Дагвинд. – Кому я понадобился в такую рань?

Ответа не последовало, молчун лишь пожал плечами, а затем закрыл дверцу кареты за ним, уселся рядом с кучером на кожаное сиденье, и колеса закрутились.

Через короткое время он увидел дворец с высокой кирпичной стеной. На верху стены была насыпана земля, на которой росла трава. На валу и за стеной стояли деревянные домишки. Большинство из них были крыты берестой или просто утрамбованной землей. В них проживал служивый люд самого низкого ранга, а часть домов использовались как складские помещения.

Карета остановилась перед воротами, над которыми был вырублен год: «1548». Стражи проснулись, и один из них пошел к карете. Молчун соскочил с облучка и что-то сказал стражу, который тут же вытянулся.

Дверца кареты открылась, и молчун, не говоря ни слова, показал, что Дагвинду пора выходить. Он протянул суму своему пассажиру и опять же жестом пригласил Дагвинда следовать за ним по деревянному мосту, на этот раз покрытому сухим гравием.

Пройдя еще через одни ворота с двумя украшенными вензелями башнями, они очутились на большой дворцовой площади. Снова пошел дождь, и лунный свет исчез, как по волшебству. На безлюдном дворе был лишь патруль, совершавший обход.

Молчун направился к широкой беломраморной лестнице на южной стороне квадратного двора. Балдахин над лестницей промок от дождя и напоминал огромный гамак. Можно было различить только то, что он был красным. Часть дворцовой площади освещалась факелами. Подсвечивались также мраморные ступени лестницы, ведущей к небольшой площадке в десяти метрах выше уровня площади. На этой площадке возвышалась башня, называвшаяся «Тре Крунур» 10 10 «Три короны». , – главный ориентир крепости. Весь район обрамляли великолепные дома.

Они прошли через несколько залов по коридорам, в которых стояли часовые с остроконечными копьями. Наконец молчун, которого Дагвинд к тому времени счел немым, остановился перед высокой, украшенной орнаментом дубовой дверью. У двери стояли два красиво одетых лакея.

– Пропустите нас, – сказал немой. – Нас ждут.

За этими большими дверями находилась спальня. Посреди этого большого покоя стояло ложе – огромная кровать под балдахином, а в кровати лежал человек, в котором Дагвинд признал Густава II Адольфа.

– Стоит ли тревожить его величество в его личных покоях? – прошептал Дагвинд в ухо своему провожатому. – Думаю, это неприлично!

Тут с лица провожатого впервые слетела его мрачная маска. На губах появилась едва заметная кривая улыбка, а глаза сверкнули.

– Это королевское ложе для приемов, – прошептал он в ответ. – Еще пару шагов, и мы останавливаемся и кланяемся!

Дагвинд последовал его примеру и отвесил довольно глубокий поклон. Густав Адольф приподнялся на своей перине, заняв более удобное положение, и жестом пригласил их придвинуться поближе.

– Где ты был, Дагвинд Мартинссон? – спросил король, не тратя время на приветствие. – Столько времени прошло с тех пор, как я написал письмо с приглашением приехать сюда!

– Я шел пешком из Эргрюте, – ответил юноша. – На это требуется время, ваше величество!

– Ты всю дорогу шел пешком? – сказал король, и теперь в его голосе послышались одобрительные нотки. – Ничего себе!

– Я пришел сюда вчера поздно вечером.

– Я узнал об этом какой-то час назад, – сказал Густав Адольф, показав рукой молчуну на выход. – Сожалею, что прием во дворце оказался несколько прохладнее, чем задумывалось. Если бы я узнал, кто это пришел, тебя бы впустили немедленно.