Чель Э. Генберг - Опасные странствования. Исторический авантюрный роман

Паж обратился к человеку, стоявшему рядом с Густавом Адольфом. Когда этот мужчина обернулся, Дагвинд узнал его по описаниям, которые слышал. Он был выше короля, облачен в черную бархатную одежду с ослепительно белым воротником вокруг шеи. Лицо было очень светлым, а волосы на голове и в бороде казались только что вымытыми. Это был наиболее могущественный человек в королевстве после самого короля – риксканцлер Аксель Оксеншерна.

Король выпрямил спину, пальцы его невольно потянулись к усам, он покрутил их кончиками пальцев, хотя необходимости в этом не было, так как они были достаточно навощены, чтобы самостоятельно топорщиться вверх.

Он двинулся к Дагвинду с канцлером Оксеншерной по пятам.

– Ты позеленел в лице, – засмеялся король, подойдя к нему. – Что произошло?

– Ром – явно предательский напиток, ваше величество, – ответил Дагвинд Мартинссон.

– Совершенно верно, – сказал его величество. – А теперь поговорим серьезно, с глазу на глаз. Но не здесь, где слишком много ушей. Следуй за нами!

Они перешли в небольшую комнату с задернутыми шторами. Дагвинд отметил про себя, что король говорит по-шведски с меньшим акцентом, нежели во время встречи в Эргрюте, однако было ясно, что он охотнее говорил бы по-немецки. Он что-то сказал канцлеру Оксеншерне, перемежая свою речь латинскими словами.

В комнате были диван, несколько стульев и письменный стол. Оксеншерна жестом пригласил Дагвинда сесть. Король разместил свой обширный зад на диване, а Дагвинд опустился на один из стульев. Оксеншерна же уселся за письменным столом. Он обмакнул гусиное перо в чернильницу и положил перед собой чистый лист бумаги.

Дагвинд удивился. Встреча была столь важной, что надо было вести протокол?

– Ты, конечно, хотел бы знать, зачем я вызвал тебя в Стокгольм, – сказал король Густав Адольф.

– Подданому не подобает задавать себе такие вопросы, ваше величество, – ответил Дагвинд. – Когда правитель призывает тебя, ты должен повиноваться, и только.

Король улыбнулся. Говорили, что он холерик, но признаков этого Дагвинд не заметил. Густав Адольф хлопнул его по плечу, получив неодобрительный взгляд канцлера.

– Посмотрим, можешь ли ты угадать!

– Может, вашему величеству нужен лекарь… или фельдшер на войне?

Правитель рассмеялся, и смех его эхом прокатился меж каменных стен.

– Чуть не забыл, что ты исправил мое растяжение в Гётеборге. Но нет, не в этом качестве. У тебя есть несколько нужных мне свойств, дорогой мой Дагвинд Мартинссон. Ты говоришь по-немецки!

– Проходя через Рикссален, я слышал разговоры, которые заставляют меня думать, что немецкий – это язык, который все знают.

– Именно так! Но люди, на которых я смею полагаться, говорят на слишком хорошем немецком. Ты сказал, что можешь говорить на народном языке.

– На языке простолюдинов?

– Именно! К тому же ты знаешь голландский, это чуднóе кудахтанье. Ты образован, но выглядишь как простолюдин. Тот, кто тебя не знает, никогда не поверит, что ты принадлежишь к знати. И уж никто из тех, кто видит тебя сейчас, таким оборванцем!

– Прошу меня извинить, ваше величество, – сказал Дагвинд. – Но путь сюда был тяжелый, и одежда, которую я взял с собой, в дороге поистрепалась.

Король уставился в стену, и казалось, что он не слышит извинений. Оксеншерна в упор рассматривал Дагвинда, и взгляд его контрастировал с дружеским выражением на его лице.

– Ну, это понятно, что от того, кто воспитывался в таком окружении, нельзя ожидать иного, – продолжал король, и казалось, что он обращается к самому себе. – Это хорошо, очень хорошо!

– Я по-прежнему ничего не понимаю, ваше величество!

– Тебе придется пройти обучение, молодой человек, – сказал король. – Школу, которая будет трудна во многих отношениях. Можно назвать это политическим образованием. Через год или два я собираюсь направить тебя за границу, Дагвинд!

– Ваше величество?

– Ты поможешь мне быть в курсе того, что происходит в Европе! Узнать, что эта нечисть в Польше и на германском побережье думает о Швеции, боятся ли они нас, кем нас считают.

С глаз Дагвинда спала пелена. Теперь он понял: Густав II Адольф думал сделать из него шпиона.

Время шло – турбулентное и хаотическое время. Хотя это было так давно, что сейчас воспринималось как нормальное состояние.

Турбулентность носила личный и одновременно политический характер, и эти особенности ее были диаметрально противоположны друг другу. Двумя противоположностями были война и любовь. С военными аспектами справлялись король и его подданные. На долю Дагвинда пришлась любовь.

Но эта любовь не была лишена риска. Женщину, завоевавшую его сердце, звали Эмилия Поссе, и она была замужем за графом. Они встретились на одном из бесчисленных мероприятий, которые организовывались в стокгольмском дворце. Дагвинд стал жертвой ее красоты и мудрости. Он начал ухаживать за Эмилией, и она не могла не заметить этого. Сперва она, конечно же, благонравно уклонялась от сближения, довольствуясь болтовней о том о сем, но довольно скоро поняла, что Дагвинд не принадлежит к числу искусных собеседников. Однако постепенно она обнаружила в нем другие качества, и чувство симпатии друг к другу у них стало обостряться.

Оно обострилось настолько, что Эмилия стала все легче забывать, что, вообще-то, она была замужней дамой. Мужа, конечно, дома не было. Она фактически не виделась с ним уже более года. Граф Вильгельм Поссе был одним из королевских офицеров, которые удерживали население Ливонии под шведской пятой.

Прошло не более полутора недель с момента встречи Дагвинда и Эмилии, как они стали любовниками. Не менее трех раз в неделю Дагвинд уходил из своей продуваемой сквозняком холостяцкой квартиры у площади Йернторгет и шел по тысяче улочек и переулков старого города к ее дому – особняку с завидно красивым фасадом. На эти три вечера в неделю Эмилия отпускала свою челядь домой.

Они изо всех сил старались держать свою любовную связь в тайне, но Стокгольм, что ни говори, был все же маленьким городом, и поскольку Швеция была в состоянии войны, власти держали своих граждан под контролем.

Однажды Дагвинда вызвали к канцлеру Оксеншерне, который сделал ему замечание и предупреждение.

– Вы стараетесь в тайне держать свои отношения, – сказал канцлер. – Очень правильно, что вы это делаете в данных обстоятельствах. Но то, что известно мне, могут узнать и другие. К тому же у Вильгельма Поссе есть друзья, которые могут донести ему и через море.

– Это приказ? – спросил Дагвинд.

– Нет, в данный момент я ничего не приказываю, – ответил Оксеншерна. – Но будет плохо, если ваш роман сведет на нет планы на тебя, Мартинссон, имеющиеся у короля и у меня. Если Вильгельм Поссе, этот вспыльчивый упрямец, узнает, что ты спишь с его красавицей женой, он постарается отомстить. Можешь быть уверен. И у него есть друзья в Стокгольме, которые не колеблясь помогут ему в этом.