Константин Максимов - Игра знамёнами. Часть вторая: «Крамола небесная»

Ну лице у того появилось искреннее удивление.

– Ты что княжич?! Какой ещё карлик? Откуда ему здесь взяться? Померещилось – как пить дать!

Может и вправду привиделось?

Да и зачем тому странному мужу – откуда бы он ни взялся – лезть на вежу? Вниз что ли с неё сигануть? Или, может, он какой-нибудь колдун, которому надо забраться повыше, чтобы поразить пришельцев злыми чарами? Юноша попытался вспомнить известных из песен колдунов-карликов.

И тут в голове княжича, словно молния, мелькнуло озарение.

Верёвка!

Её ведь так и оставили привязанной к крайней доске мостка – свисать со стены! Никто не догадался ни обрезать её, ни смотать.

– Пригляди за воротами! – бросил Олег Жадооку.

А сам метнулся обратно к веже.

Пристукнув древком клевца по темечку одного из бойников, который уже начал было шевелиться, княжич соколом взлетел на второй поверх вежи. А потом с него – сразу на мостки.

Вроде никого. Но проверить не мешает. Мало ли кто захочет воспользоваться злосчастной верёвкой!

Подкованные сапоги загрохотали по доскам. Теперь можно было шуметь не опасаясь поднять тревогу. Гжатеск и так уже стоял на голове. С улиц города доносились крики – вперемежку испуганные, яростные и предсмертные, звенело железо. А кое-где уже полыхали пожары.

Похоже, кому-то приспел час отвечать за старые грехи! Ничего – будут знать, проклятые бойники, как скармливать путников берам!

Пробегая мимо мёртвого дозорного, Олег подмигнул ему, как старому знакомому. Тот приветствие проигнорировал, безучастно взирая пустыми зрачками на творящееся внизу.

А вот и то самое место, где они оставили верёвку.

Вроде никого.

В этот миг город озарила яркая вспышка.

Должно быть, огонь добрался до запасов масла или смолы. Во всяком случае, столб пламени поднялся вверх на несколько саженей.

В его свете Олег разглядел чью-то фигуру, карабкающуюся через гребень стены. Как раз в том месте, где была переброшена верёвка.

– А ну стой!

Княжич в два прыжка настиг беглеца и ухватил его за ворот. Другая рука занесла для удара клевец.

– Куда?!

И тут в ярком свете пожара он разглядел лицо пойманного.

И узнал его.

Шуйца разжалась, словно сама собой. Десница опустила оружие.

– Бажен?! Ты как тут?!

Это действительно был тот самый толмач, знающий все на свете языки, встреченный на подворье диких угров в трёх дневных переходах отсюда.

И если его нахождение там не вызвало особых вопросов, то появление здесь поддавалось только одному объяснению.

Так вот, значит, какое у него было важное дело!

– Княжич, не бери ещё один грех на душу! – поспешно заговорил тот – Зачем тебе моя жизнь сдалась?!

Олег едва не поперхнулся от удивления.

– Какой это ещё один?! Что ты такое несёшь?! Ты что в этом городе делал, толмач?! Бойникам пособничал?!

Теперь уже в глазах Бажена мелькнуло непонимание.

– Бойникам, княжич?! Откуда такие вести?! А грех – ясное дело какой! – это ведь твои люди вместе с голядью беззаконной город зорят?! Или, по-твоему – это благо великое – посреди правдивых земель такое учинять?!

У юноши в голове всё перемешалось.

Голядь – беззаконная? А жители Гжатеска тогда, выходит, кто – честные мужи?

Что он – леший его раздери – такое несёт?!

– Если ты готов ответить за свои слова, толмач – лезь обратно! – сурово сказал юноша – И на суде, который я учиню, ты сможешь открыто сказать всё это!

Теперь на лице Бажена появилось сомнение. Которое почти сразу сменилось решимостью.

– Прости, княжич – не в этот раз! Твоему суду я пока не верю!

Его руки ухватились за верёвку, а тело, которое он во время разговора успел незаметно переместить по ту сторону стены, скользнуло вниз.

Ах ты! И ведь там его уже не достать!

Всё равно суд будет! Распалённый яростью, Олег отбросил клевец и выхватил из ножен скату.

Как раз верёвка натянута, что твоя струна на гуслях!

Резко выдохнув, княжич что есть мочи ударил клинком, зараз перерубив все льняные волокна.

Обрывок бечевы рванулся вверх.

А потом снизу раздался едва различимый в общем гвалте грохот упавшего тела.

Циталель Можая

Суда не получилось.

Точнее судить оказалось попросту некого…

Не предъявлять же обвинения полудюжине до смерти перепуганных девок и нескольким десяткам враз осиротевших ребятишек!

Резни, к сожалению, избежать не удалось, не смотря на все старания княжича и Можая. Населявшая Гжатеск дикая угра, в том числе жёны со стариками, во время ночного нападения все до одного впали в какое-то боевое неистовство. Даже когда ситуация стала для них совсем уж безнадёжной, сдаться никто не пожелал. Так что драться с ними пришлось всерьёз.

Хорошо хоть никто из отряда княжича не только не погиб, но даже серьёзно не пострадал. Ссадины, синяки и царапины в счёт не шли.

А вот люди Можая понесли серьёзные потери – к предкам отправилось не меньше половины его воев.

Но это не шло ни в какое сравнение с уроном, который притерпели сами спровоцировавшие эту резню горожане. Первые лучи солнца, вывалившегося наутро из-за края стены, осветили груды мёртвых тел, устилавших незамощёные улицы.

Разверзнутые рты… остекленевшие глаза… застывшие руки…

Мужей… жён… стариков… детей…

И целый ручей крови, неспешно текущий из-под мертвецов.

И полчища с готовностью налетевших мух.

Эта картина потом ещё долго стояла перед глазами Олега, даже на какое-то время затмив виденное на капище. Однако то, что произошло там – сотворили чужие руки. Гжетеск же – целиком и полностью был на совести Олега.

Достойное ли это воздаяние бойникам? Даже столь жестоким?

Согласно законам правдивых земель ничего предосудительного не произошло – княжич со своей дружиной делали то, что должны были. Просто горожане слишком уж рьяно сопротивлялись. Судить себя, казалось, не за что. Однако Олег, когда его сознание в очередной раз начинало проясняться, продолжал делать это снова и снова.

Всё-таки прав он был, или нет? И почему с ним так категорично говорил Бажен? Его тело, кстати, под стенами города не нашли.

Ох – если бы знать!

Прогоняя очередной приступ вины, княжич сделал несколько добрых глотков ставленого мёда. Он здесь был какой-то особенный, с непонятными добавками. Терпкий и вяжущий язык. Зато отменно крепкий, помогающий на время прогнать прочь дурные мысли.

Олег поднялся на несколько ступенек по всходу, едва не наступив на полосатую кошку, которая, жалобно мявкнув, спаслась от него под кровать, вышел на галерею и с облегчением опёрся локтями о перила.

Уф-ф-ф – задышалось то как свободнее!

Внизу княжила суета, по двору туда-сюда лавируя между лужами помоев сновала челядь, готовившая очередной пир. Его Можай в этот раз обещал сделать особенным.