Константин Максимов - Игра знамёнами. Часть первая: «Крамола земная»

Поначалу тот подступил к стенам Столицы, собираясь взять её штурмом, но Ярослав выставил против него слишком большое войско. Тогда Мстислав повернул на Русь и предложил тамошней знати встать на его сторону, пообещав вернуть за это их землям былое самоуправление. Колюта стал одним из немногих, кто не купился на посулы, и остался верен великому князю.

Столь яростной битвы, какая случилась под Лиственом, старики не помнили со времён Святослава Грозного. Рассказывали, что кровь павших в той сече до краёв заполнила три глубоких оврага. Войско Ярослава было разгромлено, и ему пришлось бежать. Но под великим князем убили коня – над ним нависла угроза попасть в руки брата, известного своим вероломством и жестокостью. Тогда юный Колюта отдал ему своего скакуна, а сам бежал рядом, держась за стремя. Когда они оказались в безопасности, Ярослав тут же, в знак благодарности, опоясал молодого воя в витязи.

И в последующие годы Колюта проявил себя более чем достойно – и на войне, и в мирное время. Справлялся с любыми поручениями, которые давал ему сначала Ярослав, а потом и его сын Святослав – отец Олега. Годы испытаний выковали в нём несгибаемый характер и суровый нрав. В целом же боярин был довольно справедлив, хотя порой и скор на расправу.

Что и говорить, отец знал, кому доверил воспитание сына. Который сейчас готовился получить от своего наставника изрядную порцию увещеваний.

Олег приблизился к нему, заранее понурив голову и наспех подыскивая убедительные оправдания своему проступку. Однако, вопреки ожиданиям и обещаниям Жирошки, кормилец оказался совсем не зол. И княжича пожурил лишь самую малость. Причём делал это как-то не от души. А знаменитый пронзительный взор серо-стальных очей, за который он и получил своё прозвище, был рассеяно устремлён куда-то вдаль. По всему было видно, что боярину сейчас – не до воспитанника – его, похоже, обуревали совсем другие заботы.

Ну да тем лучше для Олега. Княжич пустил своего воронка бок о бок с серым кормильца. Позади них пристроился не прекращавший бурчать Жирошка.

Войско неспешно двигалось по дороге. Впереди медленно вырастали укрепления Менска.

Ого как сурово! Вблизи этот город оказался далеко не таким маленьким, как померещилось княжичу с вершины холма. Высокие полуторасаженные стены, вполне ожидаемо сложенные из буковых брёвен, протянулись почти на две версты. Крытые глухие заборола были прорезаны частыми бойницами. Над ними возвышались около дюжины боевых веж, каждая – не меньше чем в три поверха. В довершение всего Менск окружал глубокий ров, сейчас, правда, пустой.

Питала его, видимо, та самая, виденная Олегом с перевала, река. Она огибала город с восхода, и сейчас, по зимнему времени, пребывала подо льдом.

Прямо на её берегу – примерно в стрелище от ворот – стояла большая сложно устроенная водяная мельница. Вероятно, служившая заодно и шлюзом, соединяющим водоток с крепостным рвом. А также, заодно и дозорной вежей – уж больно высоко над землёй поднимался её верхний сруб. Не исключено что она, кроме прочего, служила и чем-то вроде предмостного укрепления – уж больно удобным для обороны было это сооружение. А идущий в Менск большак проходил прямо перед её стенами. Так что засевший в ней отряд лучников, мог сильно подпортить кровь целому войску, рискнувшему ударить на город с той стороны.

Очень сурово! Такую крепость с наскока не возьмёшь.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что слабых мест у неё нет вовсе. Город совсем не имел посада, а обширная роща, которая – как казалось сверху – подступала к самым его стенам, ближе к Менску была начисто вырублена – между ней и стенами протянулась росчисть почти в два стрелища шириной. Тут бы, наверное, спасовали и Атилла с Боромиром. Чтобы взять такой город, даже им пришлось бы становиться в долгую осаду.

В войсковом же обозе, насколько помнил Олег, не было не только осадных орудий, но и даже инструментов для их изготовления. Интересно, на что рассчитывали отец и дядья?

Юноша поделился своими сомнениями с Колютой. Тот, видимо ещё пребывая в задумчивости, пробурчал в ответ нечто невразумительное.

Меж тем войско, совершенно не скрываясь, выдвигалось на подступы к городу. Впереди гарцевали на лёгких скакунах лихие кмети. Следом сотрясала землю слитным гулом копыт могучих жеребцов облачённая в тяжёлый доспех гридь. На ветру гордо развивались знамёна. На шеломах трепыхались разноцветные еловцы.

Рать остановилась, не доехав до ворот нескольких стрелищ. Олег разглядел, как сигнальщик великого князя поднёс к губам здоровенный рог.

Уту-у-у-у-у-у!!!

Протяжный звук разнёсся далеко окрест, отразился от городских стен и вернулся обратно.

Повисла продолжительная пауза. Вызов на переговоры прозвучал. Войско замерло в ожидании ответа.

Которого не было.

Уту-у-у-у-у-у-у!!!

Сигнальщик, по приказу великого князя, повторил вызов, протрубив его сильнее и протяжней. Его щёки раздулись как меха у волынки. Лоб покрылся испариной.

В этот раз звук рога затухал гораздо дольше, и эхо от него вернулось спустя куда большее время. Но и оно, в конце концов, смолкло. Над полем опять повисла тишина.

Никакого ответа по-прежнему не было.

Сигнальщик снова набрал воздуха в грудь.

Уту-у-у-у-у-у-у-у-у-у!!!!!

От рёва могучего турьего рога, казалось, задрожали окаймляющие долину холмы. Лицо трубача покраснело как свёкла, а глаза выпучились, словно собираясь выскочить из своих орбит. Такой сигнал не услышал бы только глухой. Да и того, наверное, обеспокоило бы столь мощное сотрясение воздуха.

Снова угасли последние отголоски эха, и над долиной сгустилась плотная, почти осязаемая тишина.

Олег решил, что ответного сигнала они уже не дождутся. Он распустил завязки на фляге и хорошенько к ней приложился.

И вдруг на главной городской башне медленно начал опускаться подъёмный мост. Процесс сопроводил громкий лязг цепей и треск не смазанного поворотного механизма.

Княжич от неожиданности поперхнулся и закашлялся, разлив питьё.

Тяжёлые буковые брёвна с глухим стуком ударились о землю. Следом с жутким скрипом пришли в движение крепостные ворота. Они открывались не наружу, а внутрь, поэтому не было видно людей, которые толкали их створки.

Под цокот копыт на мост выехали четверо всадников. Один из них поднёс ко рту рог и протрубил ответный сигнал вызова на переговоры.

Небольшая кавалькада направилась в сторону пришельцев. За ними выехали знаменосцы со стягами. Олег прищурился, разглядывая гербы. К своему удивлению, он узнал не все из них.

Бежево-синее полотнище, по центру которого была вышита летучая мышь с расправленными крыльями, принадлежал князю Роговолду – старшему сыну Всеслава, который, собственно, и правил в этом городе.